– И третье? – спросил адмирал.

– Полная дискредитация ФСМБ, – с удовлетворением ответил Краснов. – Их методы привели к катастрофе. Самое время показать Императору, кто действительно способен решать проблемы такого масштаба.

Соколов медленно кивнул. Военная разведка всегда соперничала с ФСМБ за влияние и ресурсы. Теперь представилась идеальная возможность переломить ситуацию в свою пользу.

– Полковник Зимин, – обратился он к офицеру в углу, – ваша оценка возможности проникновения в «Эдем»?

– Сложно, но выполнимо, – ответил специалист по диверсиям. – При условии правильной подготовки и отвлекающих маневров.

– Что нас интересует в первую очередь?

– Образцы технологий, схемы энергетических установок, любая техническая документация, – перечислил Краснов. – Один удачный рейд может дать нам преимущество на годы вперед.

Адмирал Соколов встал и подошел к карте:

– Готовьте операцию, но помните – мы не ФСМБ. Мы не устраиваем показательные процессы и не играем в политику. Мы берем то, что нам нужно, тихо и эффективно.

– А если нас засекут?

– Тогда это будет несанкционированная операция группы ренегатов, – холодно ответил адмирал. – Официально мы ни о чем не знаем.

Генерал ФСМБ Тарханов

Вертолет Тарханова приземлился на территории объекта «Зеркало» – засекреченного комплекса в глухом лесу, существование которого отрицали даже в высших эшелонах власти.

Объект представлял собой современную тюрьму, замаскированную под научно‑исследовательский центр. Здесь содержались самые опасные псайкеры империи – те, кого нельзя было убить, но и выпустить на свободу было невозможно.

Генерала встретил директор комплекса, доктор Волков – худой человек с нервным тиком и постоянно дрожащими руками. Анатолий Сергеевич был блестящим психиатром, который двадцать лет назад работал в обычной клинике, лечил депрессии и неврозы. Все изменилось, когда его исследования привлекли внимание спецслужб.

Волков специализировался на изучении аномальных психических состояний и методах их контроля. Его докторская диссертация была посвящена воздействию на человеческое сознание через управляемый стресс. Работа, которая в мирной практике помогала бы лечить травмы, в руках государства превратилась в инструмент создания управляемых псайкеров.

Последние пятнадцать лет доктор Волков управлял объектом «Зеркало» – местом, которого официально не существовало. Здесь проводились эксперименты по «развитию человеческого потенциала», как это называлось в засекреченных отчетах. На практике это означало попытки превратить людей с врожденными псионическими способностями в контролируемое оружие.

Большинство экспериментов заканчивались неудачей. Подопытные либо сходили с ума, либо умирали от перегрузки нервной системы. Но некоторые выживали, обретая способности, которые делали их крайне опасными. Таких, как Даниил, приходилось держать в специальных камерах, блокирующих псионическое воздействие.

Волков ненавидел свою работу, но не мог от нее отказаться. Он знал слишком много государственных тайн, чтобы ему позволили уйти. К тому же, где‑то в глубине души он понимал, что его исследования действительно расширяют границы человеческого понимания – пусть и ценой жизней невинных людей.

– Генерал Тарханов, – поприветствовал он, явно нервничая. – Не ожидали вашего визита. Если бы предупредили заранее…

– Мне нужен Смирнов, – перебил его Тарханов. – Немедленно.

– Даниил? – доктор побледнел. – Генерал, он крайне нестабилен. Последний раз, когда мы его выпускали из камеры…

– Доктор, – тихо сказал Тарханов, и в его голосе прозвучала угроза, – я не за советами к вам приехал. Ведите к нему.

Они спустились в подземную часть комплекса, где располагались камеры особо опасных заключенных. Коридоры были выложены специальным сплавом, блокирующим псионические способности.

– Камера номер семь, – сказал Волков, останавливаясь у массивной двери. – Генерал, прошу вас, будьте осторожны. Он может показаться вполне адекватным, но…

– Открывайте.

Дверь отъехала в сторону, и Тарханов вошел в просторную камеру. Внутри было удивительно уютно – книги, картины, даже рояль в углу. За инструментом сидел молодой человек с тонкими чертами лица и пронзительными голубыми глазами.

– О, гости! – воскликнул Даниил, поворачиваясь к вошедшему. – Как мило! А я уже думал, что все меня забыли.

Его голос был мелодичным, почти гипнотическим. Тарханов почувствовал, как что‑то пытается проникнуть в его сознание, но ментальные барьеры, установленные лучшими специалистами ФСМБ, держались.

– Даниил Смирнов, – сказал генерал. – У меня для вас работа.

– Работа? – Даниил рассмеялся, и звук его смеха отдавался эхом по камере. – Какая интересная формулировка! Обычно говорят «задание» или «приказ». А вы предлагаете работу, как равному.

– Потому что это действительно работа, – ответил Тарханов. – И очень интересная.

Он достал планшет и открыл подробное досье:

– Знакомьтесь. Калев Воронов. Почти лишил власти патриархов трех великих кланов, создал технологии, опережающие наше время на десятилетия, имеет свою частную армию, которая зачищает разломы с поразительной эффективностью и построил практически независимое государство в государстве.

Даниил взял планшет, но вместо того чтобы сразу смотреть на фотографию, начал листать информацию. Его поведение было странным – он читал данные, слегка покачиваясь, словно танцуя под неслышимую музыку.

– Ммм, интересно, – протянул он, наконец добравшись до фотографии. – А это не фотошоп случайно? Потому что обычно люди с такой биографией выглядят как… ну, как вы, генерал. Усталые, озлобленные, с печатью власти на лице. А этот…

Он поднял планшет и повертел его в руках:

– Этот выглядит так, словно только что проснулся от приятного сна. Либо он гений актерского мастерства, либо действительно не считает все ваши проблемы… проблемами.

Тарханов нахмурился:

– Поясните вашу мысль.

– О, генерал, – Даниил вскочил с места и начал ходить по камере, – вы же понимаете, что люди – это открытые книги для тех, кто умеет читать? Лица не лгут. Микровыражения, напряжение мышц, дыхание – все рассказывает историю.

Он остановился и пристально посмотрел на Тарханова:

– Вот вы, например. Кровяное давление повышено, зрачки слегка расширены – стресс. Напряжение в плечах говорит о том, что вы постоянно готовы к атаке. А складка между бровями… ох, сколько же лет вы хмуритесь!

– А он?

Даниил снова посмотрел на фотографию:

– А он спокоен. Не наигранно спокоен, не натренированно спокоен, а… искренне спокоен. Как человек, который знает что‑то такое, чего не знают остальные. Или как тот, кто играет в игру по правилам, которые понимает только он.

Тарханов почувствовал легкое раздражение:

– Довольно философии. Он создал проблему, которую нужно решить. Его нельзя подкупить, запугать или убить обычными методами, но у него все равно есть слабости.

– Ах, вот в чем дело! – Даниил хлопнул в ладоши. – Вы уже пробовали все стандартные подходы, и они не сработали. Поэтому вы пришли ко мне. К сумасшедшему в клетке.

Он сел на пол в позе лотоса:

– А что если проблема не в том, что ваши методы недостаточно сильны, а в том, что вы воюете с кем‑то, кто вообще не считает себя участником вашей войны?

– Объясните.

– Представьте, генерал, что вы играете в шахматы, а ваш противник играет в го. Вы ходите фигурами, а он ставит камни. Вы пытаетесь взять короля, а он просто окружает всю доску. Вы в панике мечетесь, а он даже не понял, что началась игра.

Даниил рассмеялся – звук был мелодичным, но в нем слышалось что‑то нездоровое:

– Но у него есть слабость, говорите? Конечно есть! У всех есть. Только вопрос в том, правильно ли вы ее определили.

Тарханов достал следующую папку: