– Объясняй.

– Господин, кланы‑стервятники сейчас выжидают вашего решения по просьбе города, – начала она, активируя портативный голографический проектор. – Они не решаются действовать агрессивно, но внимательно следят за любыми сигналами с вашей стороны.

На проекции появилась карта региона с отмеченными позициями различных кланов.

– Ваш отказ от участия в городском мероприятии они расценят как признак того, что вы не собираетесь принимать титул, – продолжила Алина. – Это даст им зеленый свет для активных действий еще до того, как вы официально ответите.

– И что с того? – спросил я. – Я могу принять решение независимо от их действий.

– Но зачем создавать дополнительный хаос? – настаивала она. – Ваше появление на выставке покажет им, что вы готовы принимать участие в жизни региона. Это заставит их отложить агрессивные планы.

В этот момент активировалась система связи, и на экране появился Константин Лебедев из своего офиса.

– Господин Воронов, – обратился он ко мне, – позвольте добавить финансовый аспект.

– Слушаю.

– Если кланы решат, что вы откажетесь от титула, они начнут экономическую войну за регион уже сейчас, – объяснил Лебедев. – Это обрушит местную экономику и сделает регион менее привлекательным, даже если вы потом согласитесь стать Лордом‑Протектором.

– Ваше участие в выставке – это сигнал стабильности, – добавила Алина. – Показатель того, что вы не собираетесь бросать регион на произвол судьбы.

Я слушал их доводы, чувствуя растущее раздражение. Логика была убедительной, но сама идея участия в публичном мероприятии по‑прежнему казалась отвратительной.

– Кроме того, – осторожно добавил Лебедев, – если вы все же решите принять титул, местное население должно видеть в вас не отстраненного лидера, который понимает их интересы.

– Ваши доводы логичны, – признал я наконец. – Но недостаточно убедительны для того, чтобы заставить меня участвовать в этом цирке.

Алина и Лебедев переглянулись, и я понял, что у них есть еще что‑то в запасе.

– Есть еще одна деталь, – медленно произнесла Алина. – О которой мэр, возможно, не знает, но которая может вас заинтересовать.

Я повернулся к ней, заметив, как она обменялась многозначительным взглядом с Лебедевым.

– Какая именно?

– Власти города уже объявили о выставке и только потом пригласили вас, как судью. Узнав о возможности вашего участия, на выставку решили приехать частные коллекционеры, – начала Алина, активируя новую голограмму. – Они наверняка привезут редкие экземпляры в надежде произвести на вас впечатление.

На экране появился предварительный список участников. Я пробежал его глазами и замер.

– В каталоге значатся образцы, которых нет даже в наших базах данных, – продолжила Алина. – Лунные глицинии. Саженцы Древа Тишины. И самое интересное – семена редких орхидей, которых в вашем саду нет.

Я почувствовал, как мое раздражение начинает сменяться интересом. Посмотреть на редкие образцы цветов было бы очень интересно.

– Откуда у них такие образцы? – спросил я.

– Частные коллекционеры часто имеют доступ к экземплярам, недоступным официальным учреждениям, – объяснил Лебедев. – Особенно те, кто занимается… нестандартными методами приобретения.

– Это уникальная возможность пополнить ваш сад без необходимости организовывать рискованные экспедиции или долгие переговоры, – добавила Алина. – Все редкие образцы будут в одном месте, и их владельцы сами захотят ими поделиться.

На мое плечо села фея‑ИИ:

– Ах, вот оно что! Вами движет не политика и не экономика, а банальная жадность садовода! Как предсказуемо и приземленно, Ваше Темнейшество!

Я проигнорировал ее язвительность. Идея получить доступ к редким растениям, не прилагая к этому значительных усилий, действительно была заманчивой.

– Сколько времени займет это мероприятие? – спросил я.

– Один день, – быстро ответила Алина. – Утром осмотр экспонатов, днем объявление результатов. К вечеру все закончится.

– И что от меня потребуется?

– Формально – оценить представленные растения и назвать победителей в различных номинациях. Неформально – просто присутствовать и показаться публике.

Я долго размышлял, взвешивая все за и против. Идея участия в публичном мероприятии по‑прежнему была отвратительной, но возможность заполучить редкие орхидеи и другие редкие образцы…

– Хорошо, – сказал я наконец с тяжелым вздохом. – Передайте мэру, что я согласен участвовать, но только в качестве судьи. Никаких речей, никакого общения с публикой сверх необходимого.

– Конечно, господин! – обрадовалась Алина.

– И еще, – добавил я строго, – подготовьте мне полный каталог всех участников заранее. Я хочу знать, с чем имею дело.

– Будет исполнено немедленно, – заверил Лебедев.

После их ухода я вернулся к орхидее, но мысли были уже заняты предстоящим мероприятием. Фея‑ИИ снова высказалась на моем плече:

– Признайтесь, мой Лорд, вас подкупила возможность пополнить коллекцию, а не политические соображения.

Она была права. Но если мне все равно приходится участвовать в этом цирке ради политических целей, то почему бы не извлечь из него дополнительную выгоду?

Кабинет мэра. Через час после отказа

Степан Васильевич сидел за своим столом, уткнувшись головой в руки. Вокруг него собрались те же люди, которые еще утром с надеждой планировали цветочную выставку. Теперь же все молчали, переваривая горькую правду.

– Может, все‑таки проведем эту выставку? – неуверенно предположила Эльвира. – Хотя бы для поднятия духа горожан?

– Без него? – мрачно покачал головой мастер Брок. – Да кому она нужна? Мы же объявили, что это будет мероприятие с участием Воронова. Теперь что людям говорить?

– Что наш великий благодетель послал нас подальше, – горько усмехнулся Влад.

Георгий барабанил пальцами по столу:

– Может, стоит отменить? Объявить, что перенесли по техническим причинам?

– И деньги уже потрачены, – вздохнул мэр. – Призовой фонд объявлен, приглашения разосланы. Если сейчас все отменим, будем выглядеть полными идиотами.

– А сейчас мы выглядим умно? – съязвил Влад.

В кабинете повисла тягостная тишина. Все понимали, что с отказом Воронова рухнул не только план выставки, но и последняя надежда на мирное решение проблемы с кланами.

Внезапно зазвонил телефон. Мэр вяло поднял трубку:

– Да?

– Степан Васильевич? – раздался знакомый голос Глеба. – У меня для вас сообщение от господина Воронова.

Мэр выпрямился, почувствовав, как учащается сердцебиение:

– Слушаю.

– Господин Воронов согласен принять участие в вашей выставке в качестве почетного судьи.

Трубка выпала из рук мэра и с грохотом ударилась о стол. Все присутствующие уставились на него с недоумением.

– Степан Васильевич, что случилось? – встревожилась Эльвира.

Мэр схватил трубку дрожащими руками:

– Вы… вы серьезно? Он согласился?

– Совершенно серьезно, – подтвердил голос Глеба. – С условиями: только в качестве судьи, никаких речей, никакого лишнего общения с публикой. И ему нужен полный каталог участников заранее.

– Да‑да! Конечно! Все что угодно! – выпалил мэр, чувствуя, как по лицу текут слезы облегчения.

– Тогда готовьтесь. Мероприятие состоится, – и связь прервалась.

Мэр медленно положил трубку и посмотрел на своих спутников, которые замерли в ожидании.

– Он едет, – прошептал Степан Васильевич. – Калев Воронов будет судьей на нашей выставке.

Секунду все молчали, не веря услышанному. Потом кабинет взорвался криками радости:

– Ура! – заорал Георгий, подпрыгнув на месте.

– Я знала! Знала, что получится! – закричала Эльвира, всплеснув руками.

– Степан Васильевич, вы гений! – восторженно воскликнул мастер Брок.

Влад просто стоял с открытым ртом, а потом расхохотался: