'И все же они пришли,  – продолжил он свои размышления. – Пусть они не могут сражаться, но они могут стоять. Могут смотреть. Это их единственный способ показать свою лояльность. Молчаливый, упрямый укор столице.

– Они не понимают, что такое «Вызов Истины», – тихо сказал мэр. – Но чувствуют, что их благодетелю угрожает опасность.

– А вот эти понимают, – мрачно добавил начальник полиции, указывая на другую часть площади.

Там расположился совершенно иной контингент – элегантно одетые люди. Представители нейтральных кланов, независимые маги, любопытные аристократы. Эти уже приехали специально, посмотреть на город, а, возможно, и оторвать кусок пожирнее, когда их благодетелю придется туго.

– Степан Васильевич, – прервал его размышления секретарь, – вам звонит губернатор области, министр внутренних дел и еще семь высокопоставленных чиновников. Все требуют доклада о ситуации.

Мэр тяжело вздохнул. Еще неделю назад он был никем – руководителем захолустного городка, о котором в столице и не слышали. Теперь его маленький мир стал ареной для противостояния, которое могло изменить судьбу империи.

– А что из «Эдема»? – спросил он. – Какие‑то заявления, комментарии?

– Полная тишина, – ответил начальник полиции. – Их охрана вежливо, но твердо отказывается пропускать журналистов. Никто не выходит, никто не заходит. Как будто там все вымерли.

Эта тишина пугала мэра больше, чем любая паника. Человек, который в одиночку изменил жизнь целого региона, молчал перед лицом обвинений, способных его уничтожить. Либо он готовил нечто грандиозное, либо… либо уже сдался.

Олег, журналист «Имперского Ока», с отвращением сделал глоток отвратительного кофе из автомата в холле гостиницы. В Воронцовске он был уже третий день, и это место ему осточертело. Особенно местные. Простые, грубые лица, такая же одежда и такие же разговоры. Если бы не сенсация в виде «Вызова истины», он бы в жизни не приехал в эту дыру, которую они гордо именовали развивающимся городом.

– Толя, ты готов? – бросил он своему оператору, который как раз проверял заряд камеры. – Пора снимать очередной репортаж о том, как дикари поклоняются своему новому идолу.

– Готов, Олег, – вздохнул тот. – Ты уверен, что нам нужно снимать возле этой толпы?

– А что они нам сделают? – усмехнулся Олег, направляясь к выходу. – Вся это толпа симптом того, как быстро деградирует провинция без твердой руки столицы. Этот Воронов для них – мессия, а на деле – просто зарвавшийся нувориш, который скоро очень больно упадет и мы будем в первом ряду, чтобы это заснять.

Они вышли на центральную площадь. Картина была той же, что и вчера: толпа молчаливых, напряженных людей, смотрящих на холмы. Олег выбрал место с лучшим фоном – так, чтобы в кадр попадала и унылая городская администрация, и кусочек этой странной, фанатичной толпы.

– Включай, – скомандовал он, и на его лице мгновенно появилась маска профессионального, обеспокоенного эксперта.

– Доброе утро, столица. Мы продолжаем наш репортаж из Воронцовска – города, который стал эпицентром самого громкого скандала десятилетия. Именно здесь, в этом, казалось бы, тихом захолустье, загадочный аристократ Калев Воронов построил свою теневую империю…

Он говорил уверенно, вставляя нужные слова: «непроверенные источники», «аномальная активность», «возможное ментальное воздействие на население». Он видел, как к нему приближается какой‑то местный паренек с любительской камерой. Отлично. Конфликт в прямом эфире – это всегда хорошие рейтинги.

– Да что вы несете⁈ – крикнул парень, подбегая к нему. У него на шее висела карточка местного журналиста. – Какое «захолустье»⁈ Вы были здесь полгода назад? Он дал людям работу и развивает город!

Олег с едва заметной усмешкой повернулся к нему, жестом показывая оператору снимать их обоих.

– Молодой человек, я понимаю ваши эмоции, но мы оперируем фактами, – начал он с покровительственной интонацией. – А факты говорят о том, что ваш «благодетель» находится под официальным расследованием ФСМБ.

– Да плевать на ваше ФСМБ! – не унимался парень. – Мы видим, что он делает для города! А вы приехали из своей сытой столицы, чтобы облить его грязью!

Олег повернулся обратно к камере.

– Как вы видите, местные жители фанатично преданы своему новому «хозяину». Классический пример стокгольмского синдрома в масштабах целого города. Очень печальное зрелище…

Договорить он не успел. Молодой парень с криком «Ах ты, стервятник столичный!» вцепился ему в воротник. Олег от неожиданности попятился. Толя попытался оттащить нападавшего, но тут же почувствовал, как его самого кто‑то грубо хватает за плечо. Это был огромный, бородатый мужик в рабочем комбинезоне.

– Руки убрал от нашего, – пробасил он.

В следующую секунду их съемочную группу окружили. Охотники, рабочие, торговцы.

С визгом сирен подлетела полиция. Двое сержантов, не задавая лишних вопросов, профессионально скрутили именно Олега и Толю.

– Пройдёмте, граждане, – пробасил один из них, защелкивая наручники. – За нарушение общественного порядка и провокацию.

– Да вы с ума сошли⁈ – вопил Олег, пытаясь вырваться. – Я представитель прессы! «Имперское Око»! Я буду жаловаться!

– В камере разберемся, – безразлично ответил сержант, а затем, повернувшись к местному журналисту, подмигнул. – А ты, Коля, молодец, но впредь будь сдержаннее. Не марай руки.

Пока их вели к машине, Олег видел, как толпа молча и с нескрываемым удовлетворением расступается перед ними. Он понял. Это был не просто город, а настоящее логово и они только что совершили ошибку, пнув его хозяина.

Через час после полудня мэр созвал экстренное совещание с лидерами местного общества. В конференц‑зале собрались те, кто мог дать ему представление о настроениях в городе и регионе.

Первыми прибыли командиры Георгий и Влад – те самые охотники, которые месяц назад терпели поражение у Разлома, а теперь стали неформальными лидерами местного отделения Гильдии.

– Степан Васильевич, – начал Георгий без предисловий, – ситуация в Гильдии критическая. У нас практически гражданская война.

– Как это понимать? – напрягся мэр.

– Часть отрядов, верных столице, считает «Вызов Истины» законным, – объяснил Влад. – Они говорят, что если Воронов действительно не человек, то его нужно остановить любой ценой.

– А остальные?

– Большинство региональных групп видят в этом политическую расправу, – мрачно ответил Георгий. – Мы знаем Воронова не по слухам, а по делам. Он спас наших людей, когда официальные силы оказались бессильны. Теперь столичные бюрократы хотят его уничтожить из‑за того, что он сделал их работу лучше них.

– И что это означает практически? – спросил мэр, хотя уже догадывался об ответе.

– В случае чего мы готовы встать на его защиту, – твердо сказал Влад. – И мы не одни. По всему региону формируется альянс независимых групп.

Следующими в зал вошли местные предприниматели. Мастер Брок выглядел особенно мрачно – его обычная уверенность куда‑то испарилась.

– Степан Васильевич, – начал он, – мы в панике. Половина наших заказов идет от «Ворон Групп». Если Воронов падет, что будет с нами? Столица же не простит нам сотрудничества с «врагом государства».

– Мой бизнес вырос в десять раз за последние месяцы, – добавил владелец крупнейшего магазина стройматериалов. – Теперь я боюсь, что меня обвинят в пособничестве.

– А что говорят ваши рабочие? – поинтересовался мэр.

– Они готовы идти войной на столицу, – мрачно усмехнулся Брок. – Для них Воронов – герой, который дал им работу и достойную зарплату. Они не понимают юридических тонкостей, но видят простую вещь: хорошего человека хотят уничтожить плохие люди. Тут как‑бы до гражданской войны не дошло.