– О чем вы говорите, дознаватель? – осторожно спросила Змеева, ее змеиные глаза сузились.

– Вы столкнулись не с человеком, – продолжил Стрельников, открывая свой планшет и выводя изображение на главный голографический стол. – Вы столкнулись с аномалией. С иномирным разумом, который занял тело Калева Воронова и теперь воспринимает людей исключительно как ресурс… или как помеху.

Он вывел на экран схему, показывающую все задокументированные действия Кассиана в хронологическом порядке, от дуэли до разгрома у Разлома.

– Посмотрите на паттерн его поведения. Он не действует как человек. Не мстит, не алчет власти, не стремится к славе. Насколько я понял, его единственная цель – создание идеального, упорядоченного пространства вокруг себя. Он просто устраняет помехи на пути к своей цели, если они возникают. Как садовник выпалывает сорняки, мешающие росту его цветов. Понимаете?

Медведев нахмурился, его бычье лицо выражало полное неприятие.

– Вы предлагаете нам поверить в сказки про демонов и пришельцев? Это абсурд!

– Я предлагаю принять факты, – невозмутимо ответил Стрельников, и его голос стал жестче. Он вывел на экран два изображения. На одном – безумный фанатик из культа «Всеобщий Хаос» с горящими глазами. На втором – тот же человек, но с безмятежной улыбкой подвязывающий вьющиеся лианы в саду «Эдема».

– Посмотрите на этого человека. Член культа фанатиков. Таким он был, – Стрельников указал на первую фотографию. – А таким он стал, – инквизитор указал на вторую. – Психотерапией тут и не пахнет, господа. Воронов отредактировал его личность.

Изображение сменилось. Теперь на экране были фотографии снаряжения «Стражей Эдема».

– Технологии, опережающие наши на десятилетия. Медицина, которая превращает смертельные раны в царапины. Интеллект, который видит на десять ходов вперед и играет с лучшими умами столицы, как с детьми. Разве человек способен на такое? Это возможности цивилизации, которая ушла в своем развитии на столетия вперед, если не больше.

Теория Стрельникова произвела эффект разорвавшейся бомбы. Она не только объясняла все необъяснимые успехи Воронова, но и – что было самым важным – успокаивала их уязвленную гордость.

– Значит… мы проиграли не выскочке, – медленно произнес Волконский, – а чему‑то сверхъестественному?

– Монстру, – подтвердил Стрельников. – Который носит человеческое лицо как маску.

Гнев патриархов постепенно сменялся экзистенциальным страхом. Если Стрельников прав, то против них действует не просто враг, а нечто, что вообще не должно существовать в их мире. Осознание было медленным, холодным, проникающим в самую душу. Вся их гордыня, вся их уверенность в собственной силе и праве, рассыпалась в прах перед лицом этой ужасающей гипотезы.

Виктор Медведедев, человек, чья воля была крепче стали, впервые в жизни почувствовал себя маленьким и беспомощным. Вся его армия, вся его промышленная мощь – что они могли противопоставить существу, которое переписывает сознание и играет с технологиями будущего?

Елена Змеева, мастер интриг, чей разум был острее любого клинка, ощутила интеллектуальное удушье. Она пыталась просчитать ходы противника, который не просто видел на десять шагов вперед, а играл на совершенно другом уровне, по правилам, которые ей были неведомы.

– И что вы предлагаете? – спросила Змеева с осторожностью, и в ее голосе впервые за многие годы прозвучала не язвительность, а плохо скрытая тревога. – Если это правда… как с этим вообще можно бороться?

– Все просто. Не обязательно действовать напрямую силой. Используем Закон! – ответил Стрельников. – Деревний, забытый Закон, который идеально подойдет для противостояния даже такой сущности.

– Я предлагаю провести ритуал, который называется «Вызов Истины». Ритуал времен основания Магиархата. Когда наши предки впервые столкнулись с угрозами из других миров, они создали законы как раз для таких случаев. Любая сущность, претендующая на роль главы рода и право жить в нашем мире, обязана доказать свою человеческую природу перед лицом Закона. Отказ равносилен признанию враждебности государству.

– И что это даст? – прорычал Медведев, все еще пытаясь мыслить категориями силы.

– Идеальную ловушку, – ответил Стрельников с холодной улыбкой. – Он мастерски играет по нашим правилам, позиционируя себя как законного главу рода Вороновых. Прекрасно. Мы используем его же оружие. Откажется от Вызова – официально становится врагом, которого можно и нужно уничтожить объединенной мощью всех кланов и ФСМБ. Согласится – его истинная природа будет явлена всему миру, и тогда он станет просто аномалией, подлежащей «нейтрализации». В любом случае, он проиграет.

Патриархи обменялись взглядами. Они увидели путь. Единственный из возможных.

– Что вам нужно от нас? – спросил Волконский, и в его голосе прозвучало уважение.

– Полную политическую и магическую поддержку, – ответил Стрельников. – Печати ваших кланов на официальном документе. И ваше личное присутствие при предъявлении Вызова, чтобы весь мир видел – это не моя личная вендетта, а воля всей правящей элиты.

– Вы получите и то, и другое, – твердо сказала Змеева, и остальные кивнули в знак согласия.

Наконец союз был заключен.

Архив Магиархата не был похож на современные информационные центры ФСМБ. Здесь не было гудящих серверов и голографических экранов. Вместо этого – бесконечные стеллажи из темного дерева, уходящие в сумрак под высокими готическими сводами. Воздух пах пылью и старой бумагой. К этому примешивался легкий аромат лаванды – верный признак того, что древние защитные заклинания все еще были активны.

– Сэр, – обратился к нему архивариус, пожилой, высохший человек в старомодных очках, который, казалось, был такой же частью этого места, как и сами фолианты. Он материализовался из тени между стеллажами так тихо, что даже Стрельников слегка вздрогнул. – Вы ищете что‑то конкретное? Я мог бы помочь сориентироваться в этом лабиринте.

– Протокол «Вызов Истины», – ответил Стрельников, не отрывая взгляда от названий на корешках книг. – Мне нужно детальное описание процедуры, юридические прецеденты и требования к активации.

Архивариус заметно нахмурился, и его выцветшие глаза за толстыми линзами внимательно изучали Инквизитора.

– Этот ритуал не использовался уже три века, – произнес он медленно, словно взвешивая каждое слово. – С тех пор как был вынесен приговор последнему из ложных пророков. Зачем он вам понадобился, дознаватель? Такие законы не достают из пыли без веской, очень веской причины.

– По долгу службы, – коротко ответил Стрельников, давая понять, что не намерен вдаваться в подробности.

Старик пожал плечами, хотя во взгляде его читалось явное неодобрение. Он, как хранитель древних законов, не любил, когда их использовали как дубину в современных политических играх.

– Что ж, долг есть долг, – пробормотал он. – Следуйте за мной.

Он повел его в самую дальнюю и пыльную секцию архива, где хранились оригинальные документы времен основания Магиархата. Они шли по узким проходам, и Стрельников чувствовал, как меняется сама атмосфера. Воздух становился плотнее, а на обложках книг начали слабо светиться древние руны, реагируя на его собственную магическую ауру. Это было хранилище концентрированной силы, запечатанной в пергаменте и чернилах.

Следующие четыре часа Стрельников провел, изучая древние тексты. Большинство документов были написаны на архаичном диалекте, требующем специальных знаний для понимания, но его подготовка позволяла читать эти тексты почти свободно.

Наконец он нашел то, что искал – толстый том в кожаном переплете с золотым тиснением: «Полный Кодекс Ритуальных Процедур. Том III: Испытания и Вызовы».

Стрельников осторожно открыл фолиант и нашел нужную главу. Текст был написан мелким, аккуратным почерком, каждое слово тщательно выведено.