— И все же, какая цена? Это артефакт третьего ранга, но по качествам он довольно близок к четвертому. Оружие для узконаправленных бойцов, умеющих точечно использовать ци, но сделано словно для меня, — Хаггард чуть не целовался с мечом, настолько он был переполнен эмоциями.

— Я дарю его тебе.

— Что? Просто так? Это слишком дорогой подарок для оборванца. Он может стоить сотню золотых, а с моим условием, что я покупаю оружие с этими рунами в пять раз дороже, — его лицо застыло. — Ты назвал назначение рун. Но это мертвый язык…

— Понимаешь, тут такое дело… Твой осколок, он как бы-ы-ы… Случайно того…

— Что того?! Что ты с ним сделал?!

— Тише, я сейчас все объясню, — пытался я успокоить бородача, отступая на шаг от него, неумолимо идущего в мою сторону.

— Понимаешь, ты бы все равно не попал в гробницу с одним осколком. Есть еще рукоять, она неизвестно где, и на ней другие руны. Без нее не пройти.

— Откуда ты… — Хаггард пораженно остановился, а его руки опустились.

— Так случилось, что осколок отдал мне свои воспоминания и превратился в пыль. Теперь я знаю пять рун из этого языка и могу делать с ними артефакты. Возможно, если я получу рукоять, я смогу воссоздать ключ от гробницы.

— Хорошо… Но… — Хаггард смотрел на меч в его руке, — это все равно слишком дорогой подарок.

— Я считаю, что достаточный. Так сказать, чтобы доказать свои добрые намерения.

— Какие намерения? — нахмурился бородач.

— Хочу устроить с тобой взаимовыгодную торговлю. Ты предоставляешь мне заготовки под артефакты, ядра монстров и бесполезные артефакты, которые можно разрушить для получения энергии. Я делаю мечи с рунами мертвого языка, которые продавать будешь только ты. Знаешь, в чем преимущество торговца, имеющего товар, которого больше ни у кого нет?

— Понимаю. Он может ставить ту цену, которую захочет, — Хаггард задумчиво кивнул, обдумывая перспективу.

— Вот именно! Прибыль пополам! — я обрадовался, что бородач с ходу понял мою идею.

— Нет, семьдесят на тридцать.

— Это будет нечестно по отношению к тебе, дружище! Ты ведь рискуешь материалами, я настаиваю, что прибыль пополам!

— Вот именно, я рискую! А ты всего лишь… — начал было что-то доказывать мне Хаггард, но, увидев мою улыбку, махнул рукой и тоже улыбнулся. — Фиг с тобой. Пополам так пополам.

— И, это. Спасибо тебе. Назову ее Элейн, — после небольшой паузы продолжил Хаггард, вновь влюбленно поглаживая меч.

— Элейн?

— Да-а-а… Так звали мою первую жену. Такая же острая на язык и тяжелая на подъем…

Мы шли в тишине. Каждый думал о своем — Хаггард, после того как узнал, что осколка проклятого клинка больше нет, словно сбросил груз с плеч. Его походка стала другой, а лицо имело мечтательный вид, как бывает, когда люди вспоминают что-то приятное.

— И еще, Хаггард. С нашим новым делом у тебя времени будет еще меньше, и помощник тебе точно нужен будет. А то и двое.

— Предложить кого-то хочешь? — Бородач уже вернулся из мира воспоминаний, но в голосе еще звучали нотки ностальгии.

— Ага. Вон, смотри. Идут, — я указал на двух молодых парней, что шли нам навстречу, в лагерь повстанцев. За плечами у каждого нехитрые пожитки в мешках, а в глазах решимость. Они о чем-то оживленно спорили и прошли мимо, совершенно не обратив внимания на нас.

— Лейн, Чжан Фэн! Далеко пошли? — мне пришлось их окликнуть, пока не ушли слишком далеко.

Двоица обернулась.

— О, это тот “лысый помощник”, о котором ты говорил? — Чжан Фэн обернулся к товарищу.

— Да, — прошипел тот и громко продолжил, — Снова привет, Керо! В лагерь ополченцев идем, как ты и говорил.

— Планы меняются. Познакомьтесь, это ваш новый работодатель, — указываю рукой на Хаггарда.

— Я еще не согласился! — возмутился бородач.

— И мы! — чуть ли не хором ответили парни.

— Все, пошли в лавку Хаггарда, по пути все обсудим! — командным голосом показал всем, кто тут главный, но в глазах Чжан Фэна заметил сомнение. Видимо, не так он меня себе представлял.

Пока шли до лавки, рассказал Хаггарду, что тот, что поменьше, — умный, а тот, что побольше, — талантливый бездельник.

Хаггард долго ворчал, что такие работнички ему не нужны, однако сам заинтересовался и изредка поглядывал на парней, что шли в десяти шагах от нас и тоже что-то тихо обсуждали. Я же рассказывал, как познакомился с Лейном, и какое впечатление он на меня произвел.

— Они ребята молодые, и к шайке Борка не примкнули, нет в них гнильцы. Один старательный, ко второму подход нужен. Почувствуют вкус регулярной зарплаты, и будут трудиться у тебя, как заведенные. Ведь вряд ли кто-то еще им будет столько платить, да и в целом могут никуда не взять работать, разве что в стражу.

— Это мне еще доплачивать должны будут, за то что я их уму-разуму учить буду! — Примерно в таком стиле бородач отвечал на каждый мой аргумент, но видно было, что он веселился.

Когда мы дошли до лавки Хаггарда, он радушно впустил нас, описал парням фронт работ и условия. Оба согласились, чему я не удивился, но облегченно выдохнул.

Я все еще чувствовал себя большим должником деда Чжана, и немного улучшить жизнь его внука, дав ему стабильный доход и наставника — меньшее, что я мог сделать.

Сегодня можно было еще поработать, поэтому я взял быка за рога, потребовал от бородача, чтобы он открывал свои закрома и доставал ядра, артефакты, заготовки, ювелирные камни и зелья.

На последнем пункте Хаггард странно на меня посмотрел и уточнил, что зелья у него безалкогольные.

Но мне было все равно на его шутки. Я смотрел на растущие горы вещей, что он приносил, и чувствовал, как клык внутри моей груди пульсирует, словно облизываясь.

В бешеном темпе пролетело три дня. Утром я сливал ци в накопители, тренировался, затем шел к Хаггарду и там создавал артефакты, пока вся моя энергетика не начинала ныть от перегрузок. Уничтожая шесть — семь артефактов второго ранга, выбирая те, в которых побольше энергии, я создавал артефакт с семью-восемью “рунами Безымянного”. Полезных рун было в моем арсенале всего три, “свет” особо никому не был нужен. Хаггард ходил по городу, хвастался своим новым мечом и собирал заказы. Как правило, я делал комбинацию из четырех-пяти рун “камень”, а остальные добавлял “острый”.

Однажды сделал медные наручи, на каждый из которых нанес по семь рун “мороз”. Когда попробовал их надеть, то удивился, насколько легко контролировалась ци. К такой силе легко привыкнуть и стать зависимым. Почувствовав это, я решил не делать для себя таких артефактов, на что Хаггард одобрительно покивал. В них был больший смысл, если адепт много десятилетий занимался контролем ци и сильнее развить его уже не мог. Тогда наручи давали максимальное усиление.

В моем же случае начинать пользоваться такими будет даже вредно.

Из-за того, что каждый артефакт был на заказ, Хаггард прилично задирал ценник. Я старался уничтожать лишь бесполезные артефакты, годами лежащие на его пыльных складах, а также те, что он по дешевке покупал у коллег. Но тем не менее они стоили денег, и после вычета себестоимости мы с Хаггардом зарабатывали по пятнадцать-двадцать золотых с одного изделия. Всего я создал тринадцать артефактов за три дня, из них один для Чоулиня: четыре руны “острый” и четыре руны “камень”, один меч для Чжан Фэна: по три руны “острый” и “камень”, и меч для себя.

Его я сделал на совесть — три руны “мороз”, две руны “камень” и три руны “острый”. Почему я добавил мороз? Клинок это не наручи, и он не влияет на весь контроль ци, а лишь структурирует ци, в него влитую. Я мог с помощью него создавать простые техники, когда их изучу. Меч получился не хуже, чем у Кирка.

В итоге за три дня я заработал восемьдесят семь золотых. Изначально денег было больше, но я оплатил Хаггарду себестоимость трех клинков, что не пошли в продажу.

Деньги я потратил на мощные пилюли укрепления зерна — они позволяли адептам на стадии зерна сильно укрепить свой фундамент, но стоили сумасшедшие 50 золотых. Такие пилюли себе могли позволить дети очень состоятельных родителей, но далеко не средние адепты.