И украдкой вздохнула, снова вспомнив, что это лето мы провели не вместе. Но это же Карпов: тут лето заканчивается только, когда сам его отпустишь.

— Ну так может, — я подошел к ней и обнял со спины, — на пляж?

Здесь тебя не раздел — может, хоть там получится.

— Что, надеешься хоть где-то меня раздеть? — она повернулась ко мне, и мои руки, сцепленные до этого у нее на талии, плавно оказались на ее бедрах.

Блин, Дана, мы даже думаем об одном и том же! Заканчивай уже быть такой правильной.

— А ты против? — я потянул ее к себе, собираясь поцеловать.

— Я подумаю, — моя вредина игриво потерлась кончиком носа о мой нос и ловко выбралась из моих объятий. — Пойдем дальше, посмотрим, что у тебя в доме есть еще интересного…

Мда. Еще ни одна девушка не покидала мою спальню так быстро. За что тут же и оказалась наказана. Не успели мы толком спуститься в гостиную, как громко хлопнула входная дверь, и вернулась Полина, говорившая, что у нее дела до вечера. Но, видимо, сработало чутье.

Дана замерла на ступени, увидев ее — моя управляющая замерла у входа. Казалось, пакет с покупками вот-вот выпадет из ее рук, и все шумно рассыпется по полу — как в какой-нибудь малобюджетной мелодраме, где героине сообщают страшную весть.

Блин, Полин, это ж не первая девушка у меня в гостях. Пора бы уже привыкнуть.

— А ты рано, — сказал я, спасая покупки из ее дрогнувших рук.

— Рано, — эхом отозвалась Полина, — закончила раньше… А у нас гости, да?

— Здрасьте, — сдержанно произнесла Дана.

— Здрасьте, — снова эхом отозвалась Полина.

И откуда тут эхо? В комнате-то полно мебели.

Чувствуя, как с обеих сторон пахнуло недружелюбием, я понял, что пора спасать ситуацию.

— Ну мы, наверное, ко мне поднимемся. Там посидим, чтобы тебе не мешать.

— Ага, — ухнула красотка постарше, забирая у меня свои покупки.

— До свидания, — попрощалась моя милашка и без всяких возражений повернулась обратно к лестнице, по которой мы только что спустились.

Под прицелом взгляда — такого же доброго, как и взгляд ее папаши — мы пошли по ступеням вверх. И вроде только ушли, только-только собрались скрыться за пролетом, как в спины донеслось:

— А мне говорили, что у тебя папа строгий…

Правда, прозвучало это так: «раз уж пришла трахаться, на фиг вообще было спускаться, глаза мне мозолить?»

Дана машинально стиснула мою руку — я натурально чувствовал, как все раздражение на моих подруг, на Гелю, которое она сдерживала весь этот день, яростно рвалось наружу. А ее мантра о том, что ее никто не бесит, сыпалась прям по буквам. Так всего одним метким снайперским выстрелом вся моя миротворческая деятельность оказалась провалена.

Моя милашка медленно обернулась.

— Что, простите?

Правда, звучало это так: «слышь, ты! ты вообще кто? ты мне не папа, чтоб указывать!»

— Да ничего, — с невиннейшим видом отмахнулась Полина. — Просто мысли вслух. Идите уже к Ромке…

Что теперь звучало: «да ладно, запалилась уже, чего теперь-то корчить не пойми кого?»

— Да нет, — Дана стала спускаться обратно в гостиную, — мы, пожалуй, здесь побудем. Мы же вам не помешаем?

Что звучало так: «ну все, милфа, ты напросилась — теперь я тоже буду тебя бесить!»

Занятый этим переводом, я даже не нашел, куда тут вклиниться.

— Конечно, не помешаете, — осклабилась Полина. — Дина…

— Дана, — с легкой досадой поправил я.

— Ой, прости, — как ни в чем не бывало кивнула эта забывчивая красотка Дане, — просто у него столько подруг…

— Да ничего, — тем же тоном парировала моя девушка, — просто вы меня пока плохо знаете. Но еще узнаете…

А вот теперь малобюджетная мелодрама резко сменила жанр на ужастик.

— Непременно, — натянула улыбку Полина. — Отдыхайте, ребят…

После чего скрылась на кухне, откуда тут же грозно загремела посуда.

— Непременно… — процедила Дана, проводив ее мрачным взглядом, и повернулась ко мне. — А покажи-ка мне, где у вас здесь пляж и что такое сапы!..

— Прямо при мне будешь раздеваться? — прищурилась Дана, глядя, как я расстегиваю рубашку.

— А что такое? — невинно отозвался я, пуговица за пуговицей оголяя торс. — Ты тоже можешь раздеться при мне. Я не возражаю.

— Так и знала, — фыркнула моя недотрога, — что ты позвал меня сюда только для того, чтобы раздеть! Не в этот раз! — и, деловито подхватив свой рюкзак, удалилась в мою ванную комнату, где захлопнула дверь. — Только не подглядывай!

Блин. Звучало как вызов.

Уже на следующий день Дана, днем ранее осмотревшая мои сапы и пляж, решила, что ей тоже надо научиться кататься. Так что сегодня захватила купальник, и сразу после школы мы опять направились ко мне — в этот раз мне даже не пришлось ее уговаривать. Коротко кивнув кисло встретившей нас Полине, мы поднялись ко мне — на что у моей девушки сегодня не было возражений — и вот теперь переодевались. Я в комнате, а моя недотрога в моей ванной — то есть прямо тут же, за закрытой дверью. Натянув купальные плавки, я прикинул, что в этот момент она, наверное, снимает лифчик, а может, уже и трусики. Получается, практически в один момент мы оба были голые в моих апартаментах. Впервые в жизни я жалел, что в моей ванной нет камеры.

— Ты уже все? — я нетерпеливо приоткрыл дверь, совершенно случайно, разумеется, забыв постучать.

Дана, стоявшая ко мне вполоборота в купальных трусиках, но еще без верха, спешно прикрыла грудь.

— Рома!..

Однако, прикрыв со всех сторон ближайшее ко мне полушарие, она упустила один важный момент. Огромное зеркало в моей душевой. Чья гладкая поверхность давала шикарный обзор на другое неприкрытое полушарие. Летом отец советовал повесить мне это зеркало, обещая, что я не пожалею — и правда, сейчас я не пожалел.

— Рома!.. — отследив мой увлеченный взгляд, покраснела хозяйка голого полушария, после чего торопливо спрятала уже всю грудь. — Подожди снаружи! Я выйду, когда я все!

— Если что-то надо… — начал я, пытаясь рассмотреть хоть что-то через плотно скрещенные руки.

— Да выйди уже! — взмолилась милашка.

— … то я за дверью — закончил я, нехотя прикрывая за собой дверью.

— Слышу я, что ты за дверью!.. — мигом раздалось ворчание с той стороны.

— Но ты имей в виду… — я снова ее приоткрыл.

Взвизгнув, Дана, не успевшая за это время даже схватить купальный лифчик, опять обняла грудь.

— … что я рядом…

— Рома!..

— … может, бантик завязать или что-то еще…

— Уйди, пока жив!..

Воинственно придерживая оба шарика одной рукой, другой она подхватила школьную юбку и, как орудие, метнула в меня. Однако прежде чем снаряд успел долететь, я уже закрыл дверь, бросив через зеркало последний взгляд на такие маняще неприступные холмики.

Через пару минут моя недотрога вышла из ванной в одном купальнике цвета спелого персика, который так и хотелось съесть. Хотя я уже видел ее в купальнике — причем даже в этом — но любоваться девушкой на снимках совсем не то, что любоваться ею вживую. Родинки на коже, натянувшаяся ткань над сосками, румянец на щеках, блеск в глазах, идущее от тела тепло, его аромат — всем этим можно насладиться только вблизи, так что я не мог отказать себе в удовольствии вдоволь поглазеть на мою милашку.

— Ром, — она поймала мой голодный хищный взгляд, — мы на пляж или как?

Эх, я бы предпочел или как. Но меня решительно схватили за руку и потянули на пляж.

Море, хотя уже и наступила осень, все еще было по-летнему теплым. Песок приятно щекотал ступни, волны ласково лизали ноги. Взявшись за руки, раскидывая смех и брызги по сторонам, мы побежали глубоко вперед, пока дно не ушло под ногами. Некоторое время мы просто плавали, плескаясь в воде, догоняя друг друга, то и дело обнимаясь и тискаясь, обмениваясь поцелуями со вкусами морской соли. Здесь среди волн я с большим удовольствием и без всяких препятствий ощупал у моей недотроги все, что мне не удавалось ощупать на суше. И на все вредные вопросы «Рома, где твои руки?» я хватался ими за нее еще крепче и отвечал «тону, вот и держусь за тебя!» А потом мы взялись и за сапы.