— Я всегда поддержу подругу, когда ей это нужно, — добавила наша Венера. — Может, она уже наконец научится выбирать правильно.

— Да уж научилась бы, — со смешком заметил я, — если бы ей это было нужно.

— Да он же просто как вирус, геморрой! — неожиданно завелась моя спутница. — Вцепился в нее, как клещ, и никого к ней не подпускает! И так с самого детства… Знаешь, что он сказал, когда она нас познакомила? Отозвал ее в сторонку и сказал: «эта кукла тебе не подходит». Как будто он, козлина, ей подходит! Душит ее не отпуская…

— Ее, по-моему, все устраивает, — сказал я, подходя к знакомым воротам с кучей выцветших членов и признаний в любви одному мудаку.

— Только потому, что она душит еще сильнее…

За разговором об этих душнилах мы незаметно добрались до белоснежного современного особнячка не меньшего, чем дворец Катерины по соседству — на этой улице вообще все любят хвастаться размерами. И только подходя к крыльцу, я вспомнил, когда и при каких обстоятельствах был внутри в последний раз — одной новогодней ночью, которую я провел один и взаперти — по вине одного лицемерного мудака.

— Хватит! Хватит!.. - донесся из глубин памяти голос одной не менее лицемерной заразы. — Прекратите оба! Что вы тут устроили?..

Уйди, уйди ненужное воспоминание! Я же тебя давным-давно вычеркнул, сократил, заменил другим — но чем ближе я был к порогу этой обители зла, тем ярче вспоминалось то, о чем бы я не очень хотел вспоминать. Стараясь заглушить непрошеный голос из прошлого, я позвонил в дверь, за которой уже вовсю гремела музыка.

Пара мгновений — и входная дверь широко и громко, будто ее пнули с той стороны, распахнулась, и по другую сторону порога появился именинник. «Счастливый именинник» — как обычно говорят в таких случаях, но в данном это было бы неправдой. Мишель, уже явно приложившийся к бутылке, выглядел хмурым и злым, будто его заманили обманом на собственный праздник. Зато в отличной майке с отличной надписью на всю грудь: «REAL PLAYBOY». И что это, напоминание о былых заслугах? По-любому нашел с уценкой в каком-нибудь британском секонд-хенде — вот и носит теперь после настоящего плейбоя, чей член остался в его штанах, а не перешел в цепкие руки его властной подружки. Надо бы этому «риэл плейбою» что-нибудь и из своих вещей подкинуть.

Пока я с ухмылкой изучал его прикид, его взгляд мрачно мазнул по моей футболке, выглядывающей из-под распахнутой куртки — тоже с надписью на всю грудь — абсолютно честной, идеально подходящей случаю: «Меня заставили». У нас тут сегодня что, конкурс смешных маек? Ну если так, его-то несомненно смешнее…

— О, Барби, — хмыкнул хозяин праздника, чему-то неожиданно обрадовавшись, — смотрю, ты сегодня с Кеном. Что, надоело играться с другими Барби?

— Катерин! — вместо ответа крикнула Марианка вглубь дома.

Мишель закатил глаза.

— А, ну да, куда ты без нее? А это твой подарок, да? — кивнул он на меня. — Охрененный подарок, в твоем духе! — уже изрядно залитые очи сфокусировались на мне. — Ну а где твой подарок, подарок?

— То, что я сюда пришел, — сказал я, поправляя майку «Меня заставили», — уже для тебя подарок.

— Как будто это я тебя заставил… Что, счастье мое пришел забрать? — бросил он и криво ухмыльнулся. — Да вы тут все сдохнете от такого счастья!..

— Что здесь происходит? — холодно отчеканило за его спиной его убийственное счастье.

И в этот миг — глядя на нее, надменную и злую, и глядя на него, бухого, взвинченного и не менее злого, в угрюмой майке-эпитафии по утерянному бурному прошлому — я понял, что пришел не зря и праздник удастся. По крайней мере, для меня…

— А это гости мои пришли, — повернулся Мишель к своей заразе, — самые дорогие, самые долгожданные… Ты, конечно, знала, кого звать на мой день рождения!

— Не понимаю, — несносно протянула Катерина в ответ, — почему так сложно порадоваться празднику, который организовали для тебя?

— Дорогая моя, — ухмыльнулся этот радостный именинник, — а я радуюсь! Кто ж виноват, что тебе не заметно?.. Ну что, гости дорогие, — с радушным оскалом повернулся он к нам с Марианкой и пошире распахнул входную дверь, — добро пожаловать на этот радостный праздник, который организовали специально для меня! Со всем уважением к моим запросам и желаниям! Для полноты моей радости только вас, мудил, и не хватало!.. Спасибо, что пришли!

— Хватит!.. — процедила зараза и, схватив своего мудилу за руку, потянула куда-то вглубь дома.

Парочка скрылась в ближайшей комнате, и за ними аж с треском захлопнулась дверь.

— И что это было? — уточнил я, слыша, как оттуда раздаются обрывки разговора явно на повышенных тонах.

— Я же говорила, — с ангельской улыбкой отозвалась Марианка, тоже прислушиваясь к голосам за дверью, — что-то может случиться… И вот, похоже, уже случается… Но будем надеяться, что не случится, — добавила она тоном, в котором читалось совсем обратное.

— Конечно, — поддержал я ее, пропуская леди вперед, — мы же здесь именно для этого… чтобы ничего не случилось.

Переглянувшись, как два заговорщика, которые прекрасно понимали друг друга без лишних слов, мы отправились вглубь особняка. В просторной гостиной сегодня было не протолкнуться. Что, все пришли на случай, если вдруг что-то случится? Несмотря на то, что весь прошлый год герой вечера собственными же руками целенаправленно рушил свою репутацию, очередные гастроли этого заезжего клоуна в родном городке продолжали собирать аншлаги.

Ожидание шоу прямо-таки витало в воздухе — косвенно на это намекала даже еда. Основным угощением здесь как всегда оказалась пицца «Мишель» — правда, какой-то странный генно-модифицированный «Мишель» — густо засыпанный яйцами. Перепелиные, куриные, вареные, копченые, маринованные, крупными кольцами, мелкими дольками, кое-где даже потертые — они покрывали все: и томаты, и сыр, и грибы, и мясо, и зелень. Настоящая холестериновая бомба, которую именинник, видимо, решил подложить в желудок каждому из гостей. И что это: такая компенсация за оторванные яйца? Или посыл от Катерины: типа «что вы, что вы, яйца у моего бойфренда есть, я их лично оторвала — вот же они на каждой пицце! Можете угоститься, мне не жалко…»

— Ну привет, клейменный! — внезапно раздались два похожих ехидных голоска неподалеку, а затем две паршивки синхронно захихикали.

Повернув голову, я увидел двойняшек, которые атаковали вернувшегося к гостям именинника.

— А, и вы здесь… — протянул Мишель, который после общения со своим несносным счастьем выглядел еще более взъерошенным и еще более взбудораженным. — Ну конечно…

— Чего злой-то такой? — нацелили на него свои зубки сестрички. — Клеймили, а не помогает?

— Вы про это, что ли? — ухмыльнулся он и показал им фак. — А нет, другой… — и следом выставил другую руку и показал другой фак. — Для одной, и для второй. Чтобы каждой досталось поровну, — помахал он факами перед их похожими мордашками. — Еще вопросы есть?

В этот момент, пока клоун вовсю разминал суставы, я вдруг заметил то, чего не видел раньше — летом во всяком случае такого точно не было. Причудливой, витиеватой буквы «К» на его безымянном пальце. Большой, аж во всю фалангу — я даже сначала принял это за перстень. Но нет, это оказалось тату — то, что легко не снимешь, от чего легко не избавишься. Что, деревья уже закончились — на руках стал царапать любимую букву? А где же тогда вторая?..

— … давай хотя бы тут, — донесся до меня несносный голос одной несносной К, чей злобомер тоже ощутимо возрос после общения с фаворитом, — без твоих обычных выходок! Достаточно того, что ты пришла сюда не одна.

— Я просто подумала, — невинно проворковала в ответ Марианка, болтавшая с лучшей подружкой неподалеку, — что мне может быть здесь некомфортно одной…