Нат Тернер слушал «Дух, говоривший с пророками в прежние дни» и истолковывал знаки божественного в окружающем его мире. Подобно Исайе, он слышал, как Дух велел ему «провозгласить свободу пленникам» и «день возмездия Бога нашего» (Ис. 61:1–2). Тернер решил, что «великий день суда близок», когда он станет орудием Бога. Дух наставлял его «бороться со змием, ибо быстро приближается время, когда первые станут последними, а последние первыми».[768] Затмение солнца в феврале 1831 года послужило сигналом к началу миллениума с его великой сменой ролей. Датой начала новой революции было назначено Четвертое июля, но когда Тернер заболел, её отложили до 21 августа (сороковая годовщина Гаитянской революции). Начиная с дома Тревисов, Тернер и его группа переходили от одной фермы к другой, убивая всех белых, которых находили на своём пути к Иерусалиму, как предвещало название округа Саутгемптон.[769] (Тем временем на западе Миссури Джозеф Смит планировал ещё один новый Иерусалим, посвятив там место для мормонского храма).
Лидер восстания готовился к своей судьбе молитвами и постом. Как только восстание началось, он не проявил никакого желания возглавить отряд смерти. Своими руками Тернер убил только одного человека, когда в противном случае она могла бы сбежать и поднять тревогу. После этого он возглавил отряд, прибывая на каждую ферму после того, как убийства были закончены. В некоторых хозяйствах к Тернеру присоединялись рабы, и в итоге их стало около шестидесяти, а также несколько свободных негров. Однако не все кабальеро ухватились за возможность поучаствовать в кровавом и безнадежном предприятии; один из них, Аарон Харрис, пытался уговорить Тернера отказаться от своей миссии. Некоторые помогали своим хозяевам скрыться. За два дня, пока длилось восстание, было убито около пятидесяти семи белых, из них сорок шесть женщин и детей. Согласно афроамериканской традиции, Тернер напутствовал своих последователей: «Помните, что наша война — это не грабеж и не удовлетворение наших страстей; это борьба за свободу». Ни одна из жертв не была изнасилована или подвергнута пыткам, хотя их тела обычно обезглавливали. За пределами присутствия Тернера несколько его людей занимались мародерством и напивались захваченным бренди.[770]
Восстание было подавлено силами дружинников, ополченцев штата и федеральных войск с базы ВМС США в Норфолке. В последней перестрелке на плантации Саймона Бланта шестеро белых граждан с шестьюдесятью верными рабами отразили нападение двадцати повстанцев. Страх и ярость превратили белых дружинников в вооруженные толпы, мстящие незадачливым чернокожим, будь то последователи Тернера или нет. «Некоторые из этих сцен едва ли уступают по варварству зверствам повстанцев», — признался один из свидетелей, журналист из Вирджинии.[771] Дружинники тоже обезглавливали убитых, выставляя отрубленные головы на столбах. Никто не знает, сколько афроамериканцев погибло в результате восстания Ната Тернера. Двадцать человек, включая трех свободных негров, были преданы суду и законно казнены; ещё десять — осуждены и отправлены на продажу. Пятнадцать обвиняемых были оправданы в судебном порядке. Около десятка человек были убиты во время восстания и около сотни — после него. Ещё более двадцати чернокожих были казнены в других районах Вирджинии и Северной Каролины во время волны истерии, которая последовала за этим.[772]
Сам Нат Тернер избегал поимки в течение шести недель, до 30 октября. Власти позаботились о том, чтобы его не линчевали. Его судили 5 ноября в Иерусалиме и повесили через шесть дней. В соответствии с законами Вирджинии, Тернера представлял адвокат, а в качестве компенсации за казнь содружество выплатило 375 долларов наследству его покойного владельца. Его тело, как и тела большинства осужденных преступников, было использовано для анатомического расчленения. Находясь под стражей, Тернер беседовал с белым человеком по имени Томас Грей, который опубликовал свой рассказ об этой беседе под названием «Исповедь Ната Тернера». Тернер объяснил Грею свои моральные и религиозные принципы и эсхатологическое видение. Удивляясь «спокойному, обдуманному самообладанию» заключенного, Грей спросил его: «Не кажется ли вам, что вы сейчас заблуждаетесь?» Но поражение и приближающаяся смерть не поколебали веру Ната Тернера. «Разве Христос не распят?» — ответил он.[773]
Восстание Тернера вызвало бурные дебаты среди белых вирджинцев о том, какие уроки они должны извлечь из него. Некоторые предупреждали о новых восстаниях и утверждали, что лучшим способом предотвратить кровавые расовые распри будет программа компенсационной эмансипации в сочетании с колонизацией. В основном эта политика постепенных реформ поддерживалась в западной части штата, где рабовладение не имело центрального значения. Против выступали крупные владельцы плантаций в прибрежных районах, для которых рабство казалось необходимым для экономики и образа жизни. При распределении законодательной власти предпочтение отдавалось прорабовладельческой восточной части штата, но даже в этом случае обе стороны были примерно уравновешены. Губернатор Джон Флойд, сам житель Запада, занимал ключевую позицию. Демократ Кэлхун, как и его наставник из Каролины, долгое время поддерживал государственное финансирование внутренних улучшений. Флойд считал, что постепенная эмансипация будет способствовать экономическому развитию Вирджинии, и планировал поддержать её на заседании законодательного собрания штата. Его удивительная неспособность сделать это, вероятно, объясняется визитом, который он получил от Кэлхуна незадолго до начала сессии. Записи их беседы не сохранились, но, скорее всего, вице-президент убедил Флойда, что эмансипация сыграет на руку политикам и агитаторам-янки. Новый Кэлхун, преданный идее рабства и прав штатов, пришёл на смену старому и обратил губернатора Флойда в свою веру.[774]
Без поддержки губернатора программа эмансипации и колонизации застопорилась в Палате делегатов Вирджинии. Тридцатидевятилетний Томас Джефферсон Рэндольф, внук покойного президента, одобрил её с осторожностью. Так же поступили и редакторы двух ведущих газет штата — Томас Ричи из Richmond Enquirer и Джон Хэмпден Плизантс из Richmond Constitutional Whig. Обе стороны были согласны с тем, что Вирджиния должна быть страной белых и что значительное количество свободного цветного населения представляет собой угрозу безопасности. (Многое говорилось о том, что некоторые свободные негры присоединились к Тернеру). Консерваторы признавали, что штату было бы лучше с меньшим количеством рабов и более индустриально-коммерческой экономикой, но утверждали, что внутренней работорговли будет достаточно, чтобы без законодательного вмешательства вытеснить избыток чернорабочих из Вирджинии на трансаппалачский Юго-Запад. После продолжительных дебатов 25 января 1832 года Палата представителей проголосовала 67 против 60 за то, что «дальнейшие действия по удалению рабов должны ожидать более определенного развития общественного мнения». Этим роковым промедлением государственные деятели Вирджинии отказались от ответственности за решение проблемы номер один в штате. Когда тридцать лет спустя началась Гражданская война, вирджинцы все ещё были разделены; великие дебаты о рабстве 1831 года предвещали разделение Старого Доминиона на Вирджинию и Западную Вирджинию.[775] В краткосрочной перспективе реакция возобладала над реформами. Вместо эмансипации в Вирджинии законодатели стремились обеспечить безопасность путем усиления репрессий: ужесточения правил пропуска для рабов-путешественников и увеличения количества патрулей для их обеспечения, дальнейшего ограничения свободного цветного населения и, специально для того, чтобы предотвратить появление новых Нат Тернеров, ограничения на грамотность рабов и религиозные собрания. Общество рабовладельцев не могло себе позволить, чтобы те, кто находился в рабстве, стремились к милленаристскому видению, в котором последние будут первыми.
