Огайо получил статус штата в 1803 году, но его население продолжало стремительно расти, удвоившись с четверти миллиона до полумиллиона человек за десятилетие после 1810 года. К 1820 году он стал четвертым по численности населения, его превосходили только Нью-Йорк, Пенсильвания и Вирджиния. Индиана и Иллинойс, принятые в Союз в качестве штатов в 1816 и 1818 годах, по переписи 1820 года насчитывали соответственно 147 000 и 55 000 человек.[323] Южные районы трех штатов заселялись быстрее, поскольку река Огайо обеспечивала путешественникам удобное шоссе и давала возможность выхода на рынок. Большинство первых поселенцев в этом районе были выходцами с возвышенностей Юга, из тех же регионов Пьемонта, которые поставляли так много мигрантов на Юго-Запад. Часто шотландско-ирландского происхождения, они получили прозвище «баттернатс» из-за цвета их домотканой одежды. Название «гуситы», до того как оно стало применяться к жителям Индианы, по-видимому, было уничижительным термином для жителей южной глубинки.[324] Среди первых гуситов был Томас Линкольн, который в 1816 году увез свою семью, включая семилетнего Авраама, из Кентукки в Индиану. (Будущий антагонист Авраама Линкольна Джефферсон Дэвис, также родившийся в Кентукки, отправился со своим отцом Сэмюэлем вниз по реке Миссисипи в 1810 году, следуя другой ветви Великого переселения). Некоторые из этих поселенцев пересекли реку Огайо, потому что их возмущала необходимость конкурировать с рабским трудом или они не одобряли этот институт по моральным соображениям; Томас Линкольн разделял оба этих антирабовладельческих взгляда. Однако другие баттернаты надеялись ввести рабство в своём новом доме. На территории Индианы губернатор Уильям Генри Гаррисон, вирджинец, предпринимал тщетные попытки приостановить действие запрета Северо-Западного ордонанса на рабство. В Иллинойсе некоторые рабовладельцы тайно ввозили своих кабальеро под видом наемных слуг, а в 1824 году попытка узаконить рабство путем изменения конституции штата потерпела поражение лишь в результате голосования 6600 против 5000 голосов.[325]
Поселенцы в долине Огайо обычно выращивали кукурузу и свиней, как многие из них делали это в своих прежних домах. Для хлопка этот регион оказался слишком холодным, и, выращивая привычные культуры, они могли использовать привезённые с собой семена кукурузы и уже освоенные навыки. Лесные районы были заселены раньше, чем открытая местность; древесина давала строительный материал и топливо, как хорошо понимали поселенцы.[326] Используя преимущества речной системы, они могли сбывать свою продукцию в дальние страны.
Новый Орлеан, особенно после появления пароходов, сделал обратный путь вверх по течению практичным. Первый западный пароход был спущен на воду из Питтсбурга в 1811 году и получил название «Новый Орлеан». Переработка кукурузы в свинину сделала её транспортировку более эффективной. Цинциннати на реке Огайо стал центром мясопереработки, прозванным «Свинополисом», где свиней превращали в ветчину и сало для отправки за сотни и тысячи миль по воде. В 1837 году два родных брата-иммигранта, Уильям Проктер и Джеймс Гэмбл, создали партнерство, чтобы использовать горы сала в Цинциннати для производства мыла на рынок, положив начало замене предмета домашнего обихода на продукт массового потребления.[327]
Янки, прибывшие из верхней части штата Нью-Йорк или из самой Новой Англии, расселились по северной полосе среднезападных штатов. Некоторые приехали уже в 1790-х годах в Западный заповедник в Огайо, на который Коннектикут давно претендовал как на часть своих колониальных земель. Но в целом территория вдоль Великих озер осваивалась медленнее, чем долина Огайо; доступ к ней оставался затрудненным до того, как в 1825 году канал Эри открыл водную магистраль через западный Нью-Йорк к реке Гудзон. Будучи общительным народом, янки часто переселялись семьями, а не поодиночке; иногда общины из нескольких сотен человек переселялись вместе, повторяя название города, из которого они прибыли. Таким образом, географические названия Новой Англии (происходящие в конечном итоге из Восточной Англии XVII века) стали повторяться по всему континенту: Спрингфилды есть в Массачусетсе, Вермонте, Огайо, Индиане, Иллинойсе, Миннесоте, Колорадо и Орегоне. Пшеница была любимой культурой этих поселенцев; она выдерживала суровый климат, и они привыкли её выращивать. В ранние времена пшеница и мука доставлялись по течению в Новый Орлеан; только после открытия канала Эри ориентация рынка Верхнего Среднего Запада изменилась. Пока не появились баржи, выращивающие пшеницу, как и выращивающие кукурузу, зависели от речных судов в плане доступа к мировым рынкам.[328]
Участники Великого переселения не были чисто «экономическими людьми»; они сохраняли верность, часто яростную, своему культурному наследию и решили воссоздать его на границе. В результате на Западе появились географически различные культурные зоны. Янки и баттернаты говорили с разными акцентами, ели разную пищу и по-разному вели сельское хозяйство. Янки дополняли свою основную культуру молочным животноводством и пересаживали фруктовые сады; легендарный «Джонни Яблочный Спас» был янки-провидцем по имени Джон Чепмен. (Яблоки можно было не только есть, но и пить, а крепкий сидр продавался в общинах с небезопасной водой). Переселенцы с возвышенностей Юга, напротив, выращивали животных ради их мяса, шкур и сала. Стили архитектуры различались даже в примитивных условиях. Жители возвышенностей Юга строили бревенчатые дома, которые, как говорят, были изобретены финскими колонистами в Делавэре, когда он ещё был Новой Швецией. Янки-первопроходцы строили дома из дерна, камня или глинобитных плит; они больше стремились к созданию деревень, чем к жизни на изолированных фермах. Когда переселенцы строили церкви, их теология различалась: Янки были типичными конгрегационалистами или пресвитерианами и придерживались относительно либерального кальвинизма «новой школы»; среди южных поселенцев были баптисты, методисты и пресвитериане «старой школы». Различались и институты местного самоуправления: «Расширенная Новая Англия» предпочитала тауншипы, «Расширенная Вирджиния» — графства. В этом культурном соперничестве южные районы Огайо, Индианы и Иллинойса во многих случаях считались частью Расширенной Вирджинии. Неудивительно, что культурные различия привели к политическим конфликтам внутри этих штатов даже после того, как введение рабства было исключено. Янки верили в государственное образование, баттернаты — в индивидуализм и низкие налоги. Янки считали баттернатов ленивыми; последние обижались на снисходительность янки.[329] Современный наблюдатель зафиксировал их взаимную неприязнь: Южане считали, что «янки — это замкнутый, скупой, нечестный, эгоистичный добытчик денег, лишённый щедрости, гостеприимства или каких-либо более добрых чувств человеческой природы»; северяне видели в баттернатах «длинное, тощее и невежественное животное, мало чем продвинувшееся вперёд по сравнению с дикарем; тот, кто довольствуется тем, что сидит в бревенчатой хижине с большой семьей плохо питающихся и плохо одетых, праздных и невежественных детей».[330]
Но культурная история Северо-Запада охватывает нечто большее, чем соперничество между янки и баттернатами. Между их зонами обитания образовалась разнообразная промежуточная зона, заселенная выходцами из среднеатлантических штатов: Пенсильванские пресвитериане, методисты и квакеры, голландцы, а также янки из Нью-Йорка и «пенсильванские голландцы», которые на самом деле были немецко-американцами. (Их самоназвание «дойч» было ошибочно воспринято как «голландцы»). Цинциннати называют «анклавом Средних штатов в окружении Южного нагорья».[331] Среди них были и оставшиеся коренные американцы, и французские поселения, существовавшие ещё до установления суверенитета США, и свободные негры, надеявшиеся встретить меньше враждебности на Западе. В более поздние десятилетия сюда приезжали иммигранты из Европы, особенно из Германии, Скандинавии и Ирландии. Привыкшие к культурному плюрализму, переселенцы из среднеатлантических штатов отчасти приглушили конфликт между янки и баттернатами. Однако этот конфликт сохранялся, по крайней мере, до Гражданской войны.[332]
