Политика администрации по удалению индейцев распространялась на всех индейцев к востоку от Миссисипи, а не только на жителей глубокого Юга. На Северо-Западе она привела к трагическому конфликту, известному как Война Чёрного Ястреба. В апреле 1832 года Чёрный Ястреб повел от одной до двух тысяч человек из племени саков и фоксов пересечь Миссисипи и вернуться на земли в северном Иллинойсе, где их право на владение землей теперь оспаривалось. Чёрный Ястреб долгое время выступал за межплеменное сопротивление посягательствам белых и был на стороне англичан во время войны 1812 года; в последнее время он терял влияние на своего соперника, вождя Кеокука, сторонника уступчивости по отношению к поселенцам. В данном случае Чёрный Ястреб и его группа искали не конфликта, а убежища от своих традиционных врагов, сиу; в военном отряде не должно было быть женщин и детей. Тем не менее губернатор Иллинойса Джон Рейнольдс воспринял их приход в свой штат как враждебный. Как только Чёрный Ястреб понял, что ему не удастся убедить ни другие племена, ни канадских торговцев поддержать его вторжение в Иллинойс, он попытался сдаться. 14 мая делегация индейцев, пытавшаяся провести переговоры под флагом перемирия, была обстреляна ополченцами штата; в последовавшем за этим сражении дезорганизованные ополченцы были разбиты.[994]

Военный министр Касс воспользовался этой возможностью. Он созвал федеральные войска, попросил ополченцев Иллинойса поддержать их и сам поспешил в Детройт, чтобы быть ближе к месту событий. Среди людей, собранных для участия в короткой кампании, были будущие президенты Авраам Линкольн (чей дед был убит индейцами на границе Кентукки), Закари Тейлор и Джефферсон Дэвис. Джексон заставил местного командира действовать, и наспех собранная армия прогнала банду Чёрного Ястреба, преследуя их на территории нынешнего Висконсина и убив несколько сотен мужчин, женщин и детей у Бад-Экса 2 августа 1832 года, когда они пытались бежать обратно через Миссисипи. Тех, кому удалось переправиться, убили союзные правительству сиу. Из всей группы Чёрного Ястреба выжило едва ли 150 человек. Кажущаяся чрезмерная реакция администрации принесла свои плоды: Последовали мирные договоры, лишившие племена сак и фокс и виннебаго новых земель. Правительство показало пленного Чёрного Ястреба по всей стране, как это делали римляне с пленными монархами; своим достоинством и красноречием старый воин завоевал неизменное восхищение американской публики.[995]

Лишь с запозданием администрация Джексона обратила внимание на тот факт, что вытеснение восточных племен на Великие равнины потребует от племен, уже проживавших там, передать часть своих исторических земель новоприбывшим. В 1835 году правительство уполномочило комиссию под председательством Монтфорта Стоукса из Северной Каролины искать подходящие соглашения. Экспедиции кавалерии и драгун, базировавшихся в фортах Ливенворт и Скотт (Канзас), в конце концов убедили некоторые племена равнин подписать необходимые договоры, хотя трения между различными племенами коренных жителей и переселенцев с востока останутся, что станет ещё одним трагическим аспектом переселения индейцев. В 1841 году добросовестное расследование обращения правительства с изгнанниками, проведенное майором регулярной армии Итаном Алленом Хичкоком, выявило широкомасштабную коррупцию со стороны белых подрядчиков.[996]

Эндрю Джексон мобилизовал федеральное правительство на экспроприацию и изгнание расового меньшинства, которое он считал препятствием для национальной целостности и экономического роста. К концу двух сроков его правления было отторгнуто около сорока шести тысяч коренных американцев, и ещё столько же было намечено к отторжению при его преемнике. Взамен Джексон получил 100 миллионов акров земли, большая часть из которых — первоклассные сельскохозяйственные угодья, стоимостью 30 миллионов акров в Оклахоме и Канзасе плюс 70 миллионов долларов (1,21 миллиарда долларов в 2005 году, если можно так посчитать).[997] Немногое из этих денег досталось американским индейцам, но их расходование серьёзно подрывало обещания Джексона о строгой республиканской экономике. Конечно, вина за лишение и изгнание племен должна быть широко разделена среди белого населения, и даже сочувствующей администрации было трудно защитить права индейцев, как показал опыт Джона Куинси Адамса. Но политика Джексона поощряла жадность белых и усугубляла плохую ситуацию. В некоторых местах, где администрация не прибегала к силе для их изгнания, скромному числу индейцев удалось остаться к востоку от Миссисипи, включая ирокезов в Нью-Йорке и чероки в Северной Каролине.

Вина не только в неэффективном и коррумпированном осуществлении программы переселения, но и в самой политике Джексона. Законопроект об удалении индейцев предусматривал перезаключение договоров и (при условии, что переговоры закончатся) финансирование депортации. Процесс заключения договоров был печально известен принуждением и коррупцией, о чём Джексон знал не понаслышке, и новые договоры, заключенные при его администрации, продолжали эту практику. Любимый переговорщик Джексона Джон Ф. Шермерхорн, несмотря на критику современников за его сутяжничество, был вновь назначен и вознагражден президентом. Твёрдо веря в то, что «Конгресс имеет полную власть по закону регулировать все вопросы, касающиеся индейцев»,[998] Джексон счел удобным притворяться, что штаты имеют право распространять свои законы на племена, поскольку знал, что штаты сделают жизнь коренных жителей невыносимой. После того как белое население и правительства штатов разграбили и обманули беспомощное меньшинство, Джексон (как выразился историк Гарри Уотсон) «принял позу спасителя индейцев», предложив им депортацию в качестве спасения.[999] В процесс переселения часто вмешивался лично президент, всегда в интересах спешки, иногда в интересах экономии, но никогда в интересах гуманности, честности или тщательного планирования. Офицеры армии, такие как генерал Вул и полковник Закари Тейлор, которые пытались провести процесс удаления как можно более гуманно или защитить признанные права индейцев от белых захватчиков, узнали, что администрация Джексона их не поддержит.[1000]

Устранение индейцев говорит о политике Джексона гораздо больше, чем просто о его расизме. Прежде всего, оно иллюстрирует империализм, то есть стремление к географической и экономической экспансии, навязывание чужой воли подвластным народам и захват их ресурсов. Империализм не обязательно должен ограничиваться заморской экспансией, как это делали западноевропейские державы в XIX веке; он может с таким же успехом применяться к экспансии на географически сопредельных территориях, как в случае с Соединенными Штатами и царской Россией. Империализм — более точная и плодотворная категория для понимания отношений между Соединенными Штатами и коренными американцами, чем метафора патернализма, к которой так часто прибегают историки и современники (как, например, в договорных ссылках на «Великого белого отца» и его «индейских детей»). Федеральное правительство было слишком далёким и слишком чужим, слишком озабоченным экспроприацией, а не воспитанием, чтобы родительская роль могла описать эти отношения, разве что в виде зловещей карикатуры. Для характеристики отношения христианских миссионеров к индейцам с большей справедливостью можно было бы сослаться на патернализм.