Конкретно этого Элим убил на седьмом этаже не задолго, до детеныша дракона. Хорошая была драка.

Собиратель Душ за тысячу лет прошел через сотни тысяч сражений, и он бы точно свихнулся, если бы они ему не нравились. Элим действительно любил сражаться, нравились ощущения, которые испытывало тело в напряженном сражении, нравилось анализировать противника и разрабатывать способ взять над ним верх. Можно смело сказать, что Элим бойцом от рождения.

Однако убивать Элим не любил, а точнее будет сказать, ненавидел. Он как никто другой осознавал ценность жизни, поэтому больше всех парень презирал тех, кто убивал просто ради удовольствия или ещё хуже — вообще без причины. В его глазах не было, и не могло быть ничего более противного и жалкого, чем такие существа.

Каким бы странным не казалось иметь такие мысли, при том, что количество убитых Элимом даже просто разумных существ, представителей развитых рас, исчисляется десятками, если не сотнями миллиардов.

Но Элим никогда, за все прожитые им века, не смотря на бесчисленное количество совершенных им убийств, не убивал ради удовольствия или из просто прихоти. Нет, каждое совершенное им убийство преследовало одну цель — стать сильнее и отомстить. Если бы существовал другой, более эффективный способ стать сильнее, Элим бы следовал ему.

К сожалению, этот мир устроен не так, здесь всегда самый быстрый способ стать сильнее — это убийство. Не медитации, секретные техники или прочая чушь, нет, убей и стань сильнее, чтобы убить более сильного противника и стать ещё сильнее.

Так это работает. Везде. Всегда.

Так было, есть и будет.

Поэтому Элим свел свою идеологию к одному единственному принципу: есть те, кого ты считаешь друзьями, и весь остальной мир. Не люди, и весь остальной мир, а именно те, кого ты считаешь друзьями, и весь остальной мир. Это важно. Ведь Элим считал человечество такой же гнилой и порочной расой, как и все прочие. Единственная причина, по которой он так стремился защитить её — это его друзья и любимая. Люди существа социальные, им нужно общение с такими же как они сами, чтобы продолжать развиваться и сохранять ясность рассудка. В противном случае… Элим лучше любого другого знал, как может закончиться жизнь человека в таком случае.

В Бессмертном Оплоте Элим постарался собрать таких же людей как Ян и Свейн, способных поставить интересы товарищей, выше своих собственных. Потому, что они оба, несомненно, были людьми, с большой буквы. Здесь не было места безумцам жаждущих силы, власти или богатств. Бессмертный Оплот не был обычной группой Перерожденных. Элим постарался создать здесь ту атмосферу, которую старались поддерживать Ян и Свейн, когда они втроем взяли на себя управление остатками человечества.

Бессмертный Оплот — это братство, это семья, в которой каждый сделает всё, чтобы помочь своим товарищам, во всем. Начиная от помощи в тренировках, эмоциональной поддержке и заканчивая готовностью поставить свою жизнь на кон для спасения товарища.

Примеряющий с довольной рожей новую броню, Иван был наглядным примером члена братства Бессмертного Оплота, готового не колеблясь рискнуть своей жизнью для спасения друга. Пока человек способен на такое, не важно силен он или слаб, сила — дело времени, но далеко не каждый человек обладает тем внутренним стержнем, что есть у таких людей как Иван, Ян или Свейн. Люди, у которых есть этот внутренний стержень, это те люди, которые могут совершить невозможное, даже по меркам магии.

— Ну как? — спросил Элим присаживаясь за стол, хотя и так знал, что броня подходит идеально.

— Сидит как влитая, — ответил Иван, похлопав по металлическим пластинам своей новенькой брони.

Элим ничего не ответил, вместо этого закурил свою трубку и налил каждому новую порцию горячительного напитка.

— За что будем пить?

Все взгляды устремились на Элима.

— За новое будущее, которое будет несравненно лучше, чем моё прошлое, — произнеся тост, парень чокнулся с остальными и залпом выпил всё, что минуту назад налил в свою кружку.

— Крысы, они и в Африке крысы, — пробормотал Иван, наблюдая за многочисленными проходами в скале, являющиеся норами и одновременно шахтами у крысолюдов. В отличие от кобальтов, которые неплохо преуспели в создании шахт и нормальной добыче руды, крысолюды ввиду своего нрава делали всё спустя рукава. На шестом этаже шахты кобальтов уже были достаточно упорядочены, и в них проглядывалась некая система, в тоже время крысолюды рыли именно норы, или тоннели, но никак не шахты. Никаких подпорок или укрепляющих конструкций, все тоннели были разных размеров, а как они ориентировались в этой ужасном лабиринте, для людей до сих пор оставалось загадкой.

— Ты хочешь зачистить эти шахты? — спросил Артем, у стоящего рядом Элима.

Их отряд укрывался на краю леса, занимавшего большую часть этой зоны, если верить карте, которую составил Элим.

— Рано еще, для меня и Кэнсэя этот поход не представляет опасности, а вот вам ребятки будет очень тяжко, — ответил Элим, даже не взглянув на Артема.

— Почему? С виду не так уж и много там тоннелей. По дороге сюда мы не один отряд этих гадов убили, а в тоннелях их численное преимущество сведется к минимуму. С вами двумя уж точно, — Артем по какой-то причине очень хотел зачистить это логово. Видимо после того, как его друг еле избежал цепких лап смерти от яда крысолюдов, парень сильно обозлился на их счет.

— Вы там умрете, — подал голос Кэнсэй.

Он почти всю свою жизнь прожил в подземелье, поэтому знал большую часть местных обитателей. И среди всего этого многообразия, крысолюды были одними из самых опасных. Из-за не самого благоприятного образа жизни, их оружие, даже если на нем не было яда (а обычно было именно так), в половине случае при попадании заносило какую-то заразу в рану. Про атаку на их… поселения обычно и речи быть не могло, как правило, загоняли их в пещеры, но дальше не шли — слишком хорошо эти твари знали свои пещеры, и это давало им огромное преимущество, особенно в условии отсутствия там света.

К тому же пока не зайдешь в эти тоннели, никогда не узнаешь насколько они большие. Поэтому прежде заходить туда, нужно десять раз подумать, стоит ли оно того? Ведь если зайти глубоко внутрь и недооценить численность противника, уйти тебе не дадут.

Кэнсэй сражался с ними и точно знал, что в этих пещерах его новые товарищи, скорее всего, погибнут. Может в прямом столкновении они и порядком превосходят большинство крысолюдов, в этих темных пещерах, те возьмут своё.

К словам Кэнсэя люди отнеслись со всей серьёзностью, так как все отчетливо понимали — он в подземелье ориентируется куда лучше них, ведь он прожил здесь всю свою жизнь. Да и голем был куда сильнее их самих, а в Бессмертном Оплоте силу хоть и не ставили на первое место, но сильных уважали. Голем без всяких сомнений был силен, и очень цивилизован, по меркам подземелья.

— В открытом бою вы может и победите, но в тех пещерах половина из вас окажется при смерти, еще до начала сражения, а когда оно начнется, на вас накинется живая волна с которой вы полумертвые детишки, ничего сделать не сможете, — Элим решил более подробно раскрыть мысль голема.

— Тогда, что мы вообще тут делаем?

— Наблюдаем и анализируем. По тому, как часто и в каком количестве выходят и приходят крысолюды можно оценить их примерную численность, на будущее. А если подвернется удачный момент, можно и засаду устроить, на отряд-другой.

Их отряд включал почти три десятка бойцов, два из которых — Элим и Кэнсэй, намного превосходили уровень шестого этажа, плюс с ними было еще несколько магических зверей. Поэтому устроить засаду даже на крупный отряд не составит труда. Главное выяснить основные маршруты, а дальше дело за малым. Этим сейчас и занимался Фёдор — главный охотник Бессмертного Оплота, искал основные маршруты крысолюдов, один.

Во всем Бессмертном Оплоте, нельзя было найти человека, чьи чувства восприятия были столь же остры, как у Федора. Поэтому он пошел один — остальные бы банально ему мешали. Шансы, что он нарвется на противника при такой остроте чувств, был практически нулевой, поэтому его и отпускали одного. Несколько небольших групп также отправилось прочесывать ближайшие окрестности на предмет полезных растений. Оставшиеся бойцы сторожили глайдеры и наблюдали за логовом крысолюдов.