Комсомольцы выехали на холм — я разглядел их железного скакуна (тот подпрыгивал, грозно рычал и тарахтел). Я невольно улыбнулся, когда в памяти всплыло уже слегка подзабытое имя «Чижик». Сообразил, что Кир и Лена ехали на мотоцикле с боковым прицепом: на ИЖ-56, произведённом на Ижевском машиностроительном заводе. Пустая люлька мотоцикла подпрыгивала, дребезжала. То левое, то правое плечо Кирилла проседали вниз. Вслед за моим братом кланялась в стороны и Котова: она повторяла движения Кира. Ещё издали я сообразил, что вижу под комсомольцами вовсе не Чижика, а его родственника. Потому что скакуны отличались мастью. Чижик был серо-голубого цвета. А железный конь, что нёс сейчас моего брата и Котову, выглядел то ли бежевым, то ли грязно-белым.

— Как интересно, — пробормотал я.

— Опупеть, — произнёс у меня за спиной женский голос.

Я обернулся — увидел в двух шагах от себя Торопову. Наташа замерла у самого порога дома, скрестила на груди руки. Она плотно сжимала губы, внимательно следила за приближением восседавших на мотоцикле студентов.

— Мотоцикл-то они где взяли? — спросила Торопова.

Наташа не взглянула на меня — она говорила будто сама с собой. Крупная дождевая капля ударила её по острому кончику носа и мелкими брызгами разлетелась по сторонам. Торопова провела ладонью по своему лицу.

— Иди к Инге, — сказал я. — Пусть собирает вещи…

— А ты мной не командуй, Чернов! — воскликнула Наташа.

Она встрепенулась, будто я толкнул её в бок. Тряхнула чёлкой, подпёрла кулаками бока; надула щёки и сощурилась. Торопова смотрела на меня, запрокинув голову — её глаза блестели на свету, как стекляшки.

Наташа нахмурилась… и спросила:

— Какие вещи? Зачем?

— В больницу поедет, — пояснил я. — На операцию. Скажи, чтобы брала только самое необходимое. Найди ей компактную сумку под вещи. Объясни, что её резиновые сапоги и прочую ерунду мы сами отсюда заберём. Не тащить же весь этот хлам в больницу.

Капля вновь разбилась об острый нос Тороповой (тот будто притягивал к себе дождинки). Наташа тряхнула головой, посмотрела на приближавшихся к дому мотоциклистов. Издала протяжное «а-а-а!», взглянула на меня.

— Я поняла, — сообщила она. — Так сразу бы и сказали.

Она рванула на себя дверь, смахнула в сторону штору и прыжком перемахнула через порог. Тарахтящий мотоцикл проехал мимо туалетов, свернул к колодцу. Его потряхивало на ухабах — Котова и Кир покачивались и кланялись. Из туалета выскочил Вася Ковальчук. Он поправлял штаны, сжимал в руке обрывок газеты. Я заметил на клочке бумаги название газеты: «Труд». Вася, как и я, следил за мотоциклом. Он, не глядя, аккуратно сложил остатки газеты и сунул их в карман. Капля щёлкнула меня по макушке — в голове этот щелчок отозвался гулом: похожим на тот, что издавал сейчас замерший около колодца родственник Чижика. Кирилл заглушил двигатель. Лена грациозно взмахнула ногой и соскочила на траву. Кир опёрся о землю ногой — взглянул на меня.

— Ух, ты! — воскликнул Ковальчук. — Где вы такой мотик взяли⁈

Он рванул к мотоциклу, но не добежал до него пару метров — обошёл железного коня по дуге, будто опасного дикого зверя. Вася рассматривал ИЖ-56. А я смотрел на младшего брата. Мне почудилось, что Кирилл взволнован и будто бы чем-то расстроен. Он покусывал губу; но смотрел на меня открыто и словно с вызовом, как замерший перед расстрельной командой бесстрашный революционер. Я почувствовал, как моё сердце пропустило удар. Неожиданно вспомнил, как выглядел мой брат тогда, на суде: сломленным, с потухшим взглядом и с поникшими плечами. Я невольно сжал кулаки — хрустнули суставы. Голова спешившей ко мне Котовой на секунду заслонила от меня лицо Кира. Девчонка слегка покачивалась, будто на палубе корабля.

— Мы успели? — спросила Лена.

Она остановилась.

Я заметил, как капля чиркнула по её лицу, оставила на щеке девчонки влажный след. Котова прикосновение дождинки словно и не почувствовала. Она не вздрогнула и даже не взмахнула ресницами — смотрела мне в глаза, дожидалась моего ответа.

— Успели, — сказал я. — Инга уже собирает вещи.

Я указал на Чижикового родственника и спросил:

— Ничего получше не нашли?

Покачал головой.

Лена вздохнула, пожала плечами. Она резко приблизила к моей голове лицо — будто для поцелуя. Я заглянул в глазища девчонки и прочёл бурлившие в её взгляде эмоции: смесь из испуга, растерянности и восторга.

Котова шумно вдохнула и шепнула мне на ухо:

— Серёжа, нам и этот мотоцикл не давали.

Она выдержала двухсекундную паузу и сообщила:

— Мы с Кириллом его угнали!

Шумная ватага первокурсников окружила мотоцикл. Студенты рассматривали ИЖ-56, будто невиданное раньше чудо инженерной мысли. Они заглядывали в фары мотоцикла, трогали рулевые ручки, поглаживали сидения, нажимали на рычаги. Я то и дело слышал их восторженные восклицания: «Парни, взгляните на это! Вот это да! Клёво!» Не видел бы причину всех этих восторгов — решил бы, что около летнего дома приземлился корабль пришельцев. Слышал в голосах «трудовиков» нотки восхищения и зависти. Не отставали от парней и девчонки. Они тоже разглядывали мотоцикл, перешептывались. И посматривали на моего младшего брата: с нескрываемым интересом, будто тот в одночасье превратился в популярного артиста или в знаменитого спортсмена.

Я отвёл Кирилла в сторону — тот послушно последовал за мной: шел с прямой спиной, кусал губы. От моего младшего брата пахло бензином. Я посмотрел Кириллу в глаза — тот не отвёл взгляда, но затаил дыхание.

— Рассказывай, — велел я.

Кир дёрнул плечом.

— Что рассказывать? — спросил он.

Указал на мотоцикл и сообщил:

— Вот, нашёл… его.

— Молодец, — сказал я.

Вздохнул и спросил:

— А машины не было?

Кирилл заскрежетал зубами. По его вискам скользнули капли (то ли дождинки, то ли пот). Они пробежались по уже начерченным на запылённой коже руслам. Кир нервно тряхнул руками.

— Да пьяные они там все! — заявил он. — Выходной у них! Отдыхают. А я… на машине не умею.

Кир виновато дёрнул плечом, указал на мотоцикл и сообщил:

— Увидел вот его… и вот.

Я усмехнулся. Наблюдал, как кружили рядом с Иж-56 взрослые на вид люди. Слышал, как студенты громко спорили о скоростных характеристиках мотоцикла. Замечал кокетливые взгляды девчонок… обращённые сейчас не на меня.

— А скорую помощь почему не вызвали? — спросил я. — Не нашли трезвых водителей, так отыскали бы телефон. На почте. Или в сельсовете.

Увидел, как Кир растерянно заморгал.

Я сказал:

— Понимаю, что выходной сегодня. Но объяснили бы людям нашу ситуацию. Пьяные или трезвые… но к телефону-то они бы вас наверняка пропустили.

Кирилл вскинул руку, прижал её к голове (к левому виску, где только-только выглянула из-под волос очередная капля). Он смотрел на меня, не дышал. Будто мои слова вогнали его в ступор.

— Вот я дура-а-ак, — выдохнул Кир.

Он покачал головой.

— Серый… — сказал он. — Я о скорой помощи даже не вспомнил. А ведь… ты прав: так можно было. Я и мимо сельсовета проходил. Вот же я дура-а-ак! И мужику тому по морде дал…

Кир закусил губу.

— Какому мужику? — спросил я.

Кирилл махнул рукой.

— Да ну его, — сказал мой брат, — этого гада. Мотоцикл он зажал!..

Кирилл развёл руками и заявил:

— Я ведь по-хорошему хотел! Разрешения у него спросил!

Он нахмурился.

— А он меня «ворюгой» обозвал, — сообщил Кир. — При Ленке! Представляешь?

Кирилл усмехнулся и добавил:

— Её он, кстати, назвал «соплюшкой». Ни за что.

Я отметил, что капли с неба падали всё чаще. Они постукивали по траве и по моим плечам. Над домом промчалась стая ворон — птицы ненадолго заглушили своим встревоженным карканьем голоса студентов.

— Ты молодец, малой, — сказал я. — Поступил, как настоящий мужчина. Горжусь тобой.

Похлопал младшего брата по плечу.

Заметил, что студенты один за другим направились под крышу. Первыми к дому зашагали девчонки. А вслед за ними поспешили и парни: рядом с мотоциклом задержались только Ковальчук и Межуев.