Тимоха отрезал от нее кусок и с помощью Влада, сложив мне ноги, стянули их.

Затем Илья схватился за руки, в районе наручников, и с силой потянул вверх, не обратив внимания, что давит на них, сжимая. Я отчетливо услышал пару щелчков. Железо стянуло запястья, буквально впиваясь в них, а он даже не заметил ничего.

Я замычал, задергался, стало больно. Пацаны только захихикали, восприняв это по своему, веревку тут же привязали к батарее.

Илюха отпустил меня. Отошел немного назад, полюбовался.

— А классно получилось. — Довольно резюмировал он.

Мои выкрученные руки вытянулись вверх, выворачивая плечи. Слезы лились из глаз, вот я попал, по полной программе. Сделалось совсем дурно, тело затряслось как в конвульсиях.

Дальнейшие события продолжались долго. Я весь извелся, вереща от омерзения.

— Ну что, пойдем, после такого удовольствия пожуем, накатим, передохнем. Чего-то я жрать захотел. — Произнес Тимоха.

Народ согласившись, быстро удалился.

Твари, скоты, я вскинул голову и завыл носом, дернулся, и тут же получил прострел боли из запястий.

Как же я так попал? Дурак, ну полный идиот, принялся корить себя. Ведь с самого начала было все очевидно. Обхаживания меня, одежда, эти взгляды с улыбочками, фразы, намеки. Ведь я же для них никто! Взяли пацана в тусовку из нищих, он и разум потерял.

Ведь понятно же было, что все не просто, эти показные проходы в клубе, вот же зараза. Я же видел, как они плотоядно все смотрят, только не придавал этому значения.

Болван, как же все болит, твари, подонки, скоты.

Все тело передернуло, что отразилась болью повсюду. Вот как богатенькие развлекаются. Пацанов в свои сети затаскивают, да насилуют. И ведь знают суки, что им ничего за это не будет, родичи, если что, всех отмажут.

Уже совсем наступили сумерки.

В запястьях наручники продавили кожу, я чувствовал, как по рукам медленно стекает кровь. Пальцы сами по себе дергались, кисти онемели.

А этим уродам было все по барабану, никто не собирался меня развязывать. Что же со мной теперь будет, как же страшно.

Тело тряслось от напряжения, я попытался хоть как-то держаться, не виснуть на руках, но сознание не выдержало этой пытки и отключилось.

Несколько раз приходил в себя, но тут же выпадал из реальности вновь.

Очнулся утром, сразу после того, как меня бросили на живот, возле нашей накрытой поляны. Все-таки отвязали, притащили.

Странно, но боли в запястьях не было. Я вообще не чувствовал кисти рук, как будто их отрезали.

Осталась лишь тупая, ноющая боль сзади, да ноги перепачканы в засохшей крови.

Я вновь разомкнул веки, все стояли возле меня и молча пялились. Я непроизвольно застонал.

— Смотри, живой! — Раздался возглас Олега.

— А чего у него руки такие синие? — Поинтересовалась Светка.

— Так отсохли, некроз начался. — Олег покачал головой.

— Да, а что это? — Не поняла та.

— Омертвление тканей.

— Фу, какая гадость. — Фыркнула она.

— Переверните его, — попросил Олег. Кто-то меня перекатил на спину.

— Вы на хрена его испортили? У Вас что, таких пацанов немерено? Вы охренели, загубить такой экземпляр? — Макс разозлился. Был крайне недоволен. Сверкал на всех глазами, ну как же, они с Олегом вчера так и не пришли меня попробовать.

— Виноваты. — Илья опустил голову. — Да хрен его знает, как получилось. — Он пожал плечами. — Я не помню. Совсем не помню. Когда вязали, зачем руки перетянули. Пьяные были.

Остальные погрустнели, молча сопели, с некоторой опаской поглядывая на Макса.

— Дебилы. — Бросил он, со злости рыкнул, дернув руками. — Всю страну облазаете, но найдете нечто подобное. — Он указал на меня пальцем.

Народ быстро, молча закивал, соглашаясь.

А Макс не так прост, опасаются его все, интересно почему?

— Что теперь делать будем? — Олег почесал щеку.

Все молчали.

Я не знаю, как передать то, что творилось у меня внутри. Боль, страх, ужас, негодование, ненависть к подонкам, все смешалось.

Мою душу выворачивало наизнанку. Все как-то сжалось, так стало нестерпимо обидно, наступило отчаянье.

— Так может подлечить? — Предложил Влад.

— Не получится, клиент скорее мертв, чем жив. — Констатировал Макс. — Если заберем с собой, там развяжем, ему конец, сдохнет быстро, некроз пойдет дальше. И зачем нам труп? Потом избавляться придется, лишние хлопоты.

— А чего думать, — влез Леха, — валить его надо.

— Да, других вариантов нет. — Подтвердил Олег.

Все зашумели.

У меня внутри все оборвалось. То, что они меня хотят кончить, добило. Как пелена спала с глаз. Ни страх обуял, тут другое.

Я, до невозможности возненавидел себя! Дебил, идиот, тупой придурок, просрал такой шанс!

Охренеть! Все забыл! Поддался чувствам, ну как же, дома, в Москве, да еще Денис зовут. Тело классное, красивый, умный, возраст мой, вот баран! Да коль я здесь появился, значит скоро произойдет ужасное.

Хотя бы на секунду задумался, почему я здесь? Да рвать надо было отсюда сразу, плевать на все, обманул бы, сказав, что пошел погулять и в Москву.

Да и наплевать, что до трассы двадцать километров, дошел бы, не заблудился. Зато избежал бы начертанного, сейчас бы сидел дома, пил кофе, валялся бы в мягкой постельке, тупица.

Ну, стал бы просто осторожней, с этими тварями порвал бы. А стали бы доставать, нашел бы кому стукнуть. Вот дебил, досиделся, дождался концовки, да еще прошел через самое страшное для себя, как я смогу теперь это забыть?

Все прошедшее меркнет, по сравнению с этим. Там да, были мерзкие смерти, а тут меня изнасиловали извращенцы! Морально растоптали, душу повредили. Ох, как же мне сейчас хреново. Как же я лоханулся. А может все-таки не сам, а было все подстроено? С памятью моей проигрались, заставили не обращать внимание, на очевидное?

Ну ни мог я забыть, кто я на самом деле! Не мог! Я же скользящий, как такое выпустить из памяти?

Как все классно подстроено, поманили свободой, Москва, пикник, друзья. Потравили душу и погрузили в пучину боли мучений и страдания. Офигеть! Как же мне из всего этого выбираться?

Нет, по все видимости все уже кончено, осталось умереть, а вот дальше? Насколько меня еще хватит, терпеть подобное?

Вот ведь гадство, повелитель сказал вечно, но хрен Вам всем, я все равно выберусь, скоро, я чувствую. Радует то, что подобного ужаса больше не повториться, каждый раз что-то новое, хотя, кто его знает, что там дальше ждет. Что же это за силы такие?

Мои размышления прервал Илья.

— Как будем валить?

— Только без крови, нам лишних следов, здесь еще не хватало. — Уточнил Макс.

— Тогда как? — Не понял Жека, играя охотничьим ножом в руке.

— Так. Соберите все в домике. Шмотки, что были на нем, чтобы ничего не осталось. — Распорядился он.

Двое ребят ломанулись в постройку.

Сейчас, скорее всего, мои глаза выражали всю глубину ужаса, что может быть вообще. Тело вновь трясется, страх разъедает душу.

Хоть уже и понимаю, кто я, но, инстинкты никуда не денешь. Что ужасней, сама смерть или весь этот процесс ей предшествующей? Трудно сказать. Холод разливается по всему телу, страх плавит разум, подобно серной кислоте.

— А тело куда денем, когда сдохнет? — Поинтересовался Илюха.

— Тело в багажник, шмотки, туда же. — Принялся объяснять Макс. — Ну и все остальное, веревку, одеяло, клеенку. Вывезем подальше, километров за пятьдесят, у Лега лопата есть, закопаем. Остальные здесь побудут. Скажем потом, что ночью сам куда-то ушел, пьяные все были, никто толком, ничего не помнит. Пусть ищут. Предки все спустят на тормозах, им, то же самое расскажем. Исчез и с концами. Будет одним без вести пропавшим больше, все, как и планировали раньше. Старухе его все объясним, денег дадим, даже сами поиски организуем. Покажем озабоченность, посожалеем на публику. Ребят побольше притащим, пусть здесь шляются, ищут. Создадим видимость. Станем на людях ходить печальные, переживать за Дениса. Со временем все затихнет.