Сайя многозначительно умолкла, побарабанила пальцами по чертежам. Йеруш едва ли вообще сознавал смысл слов, сказанных этой эльфкой: он поедал её жарким взглядом, разве что не чавкая.

— … если вы сможете мне помогать кое с какими делами, — закончила она.

— С какими? — подозрительно спросил Илидор.

— Мы сможем, — одновременно с ним ответил Йеруш.

Сайя наконец подняла взгляд, споткнулась о бешеные глаза Найло и вспыхнула так, что Илидор огляделся в поисках ведёрка с водой или песком — у эльфки моментально покраснели щёки и шея, а кончик носа сделался белым-белым и как будто острым.

«Нет, два малахольных эльфа — это очень сильно слишком», — подумал Илидор и стал прикидывать, получится ли быстренько и ненавязчиво утащить Йеруша подальше от этой женщины. По всему выходило, что ненавязчиво не получится, ни быстренько, ни долгенько.

— Тогда я буду донимать вас всяческими поручениями.

Сайя вдруг улыбнулась, совершенно преобразившись. Улыбка сделала её такой искристой-милой, словно где-то внутри эльфки жила яркая лампа дружелюбия, которая сейчас вдруг решила включиться.

— Для начала попрошу извести крыс в подвале!

Илидор покосился на Йеруша, взглядом спрашивая, что это такое сейчас было: эльфская шутка или обещание невиданных (в смысле, вовек бы их не видеть) перспектив. Но Йеруш на Илидора не смотрел, Йеруш смотрел на Сайю, и в его бешеных сине-зелёных глазах орала буря.

«Ещё никогда, — подумал Илидор, — ещё совсем-совсем никогда мне так сильно не хотелось отвесить тебе пинка, Найло».

Судя по тому, что Сайя опустила взгляд и явственно смутилась — фраза про крыс всё-таки была шуткой, и Йерушу полагалось как-то на неё отреагировать.

— Или, — проговорила эльфка, выключая свою дружелюбную лампу, — можем начать с мерок и материалов. Есть повышенная чувствительность к каким-нибудь тканям? Я бы взяла в основу крапивное полотно, оно хорошо сживляется, но если у тебя от него возникает почесуха…

— Не возникает у меня никаких почесух! — очнулся Йеруш. — С чего бы вдруг? Я разве выгляжу больным?

«На всю голову», — одними губами проговорил Илидор.

— Почесуха может случиться у каждого, не обязательно у больного, — смутилась Сайя. — Если ничего такого нет, то я сниму мерки и составлю перечень материалов, самых простых и первых, которые нужны уже сейчас.

К этому времени дракон устал наблюдать за мямленьем двух эльфов. Поднялся и направился в ту часть сада, где стояли за ограждениями недоделанные полумашины, намереваясь хорошенько их изучить, пока Найло будет здесь корчить из себя умалишённого.

— Не нужно никуда ходить без моего позволения! — повысила голос Сайя.

Дракон обернулся и в лучших традициях Хшссторги сложил на лице гримасу вежливого удивления.

— Некоторые садовые устройства не закончены и опасны. Потому они огорожены. Мне бы не хотелось тратить время на новые визиты караульных и стражих, которые будут выяснять, почему тут кому-то оторвало руку.

— Новые визиты?

— Скорей он сам оторвёт руки твоим машинам, — качнул головой Йеруш. — Но не будем проверять. Не будем злоупотреблять гостеприимством, да, Илидор?

Дракон поднял лицо к небу, сделал долгий вздох и с трудом поборол желание немедленно улететь куда-нибудь ещё. А Найло посмотрел на него непривычно-встревоженным взглядом, и дракон понял не без удивления: Найло категорически, панически не хочет, чтобы он отходил за пределы видимости. Найло боится, что он отойдёт.

Какого лешего происходит с эльфами в этом месте?

В башню Сайя их не пригласила, сходила за письменными принадлежностями и длинной веревкой с часто навязанными узелками. Разложила это добро на столе, отодвинув подальше чайники, чашки и пахнущую сладкой свежестью банку, быстро накарябала список на одном листе. Бумага была хорошая, плотная, светло-серая с равномерными вкраплениями волокон, резаная на небольшие аккуратные листы.

Видя в эльфке глубинное сходство с Йерушем, дракон ожидал, что Сайя и пишет такими же убористыми, корявыми, расползучими во все стороны строками, как Найло. Но почерк у эльфки оказался птичий: крупный, отрывистый и скачущий.

— Вот, — она протянула лист Йерушу. — Список базовых материалов, которых у меня нет. Вот это, — кривая скобка и маленькая клякса внизу, — можно купить у скорняка, это должно быть на рынке. С металлами решу на днях. Стекло тоже может быть на рынке. За свою работу я возьму пятьдесят монет.

Илидор едва не поперхнулся, хотя чего он ожидал, спрашивается, — не того же, что маг сживления запросит плату лямочника. Найло кивнул, медленно и очень старательно сложил бумагу, сунул в карман. Пока он отсчитывал монеты, Сайя положила перед собой ещё один лист бумаги и стала отчерчивать на ней строки и колонки.

— Теперь замеры. Я начну эксперименты первых дней с небольших образцов материалов, разумеется, но следует сразу рассчитать общую площадь сживления. Через несколько дней будет готов дообразный костюм. Окончательную основу пошьёт, конечно, портной. Ты будешь носить костюм поверх нательной одежды? Или на тёплую? Или на голое тело?

Этот вопрос, видимо, не приходил Йерушу в голову, и он уставился на Сайю широко распахнутыми растерянными глазищами. Несколько мгновений эльфы смотрели друг на друга, в глазах их происходил невоспроизводимый словами диалог, и очень быстро он пришёл к чему-то такому, отчего оба потупились.

— Поверх нательной, — натянутым, не своим голосом произнёс тогда Найло, глядя на стол.

— Тогда раздевайся, — так же натянуто велела Сайя, глядя на только что расчерченную таблицу.

У Илидора появились сразу две очень смешные шутки на тему всего происходящего и не происходящего в этом саду, и стоило большого труда держать рот закрытым. Найло скинул расстёгнутую куртку, Сайя взяла свою верёвку с навязанными узлами и, дважды наткнувшись на углы стола, подошла к Йерушу с видом очень важным и деятельным.

— Стой прямо.

Измерила длину его руки от плеча до кончиков пальцев, придвинула свою расчерченную бумагу и чернильницу, быстро поставила закорючку в одном из полей. Охват запястья, охват руки у подмышки. Найло стоял недвижимо, послушно отставив в сторону руку как-то не по-найловски, и плечи его были развёрнуты спокойно и мягко, словно…

Да, как в тот день в посёлке Лиски, когда Йеруш превратился в незнакомого Илидору страшно надутого эльфа и сумел встретиться с магом Брантоном без всякой очереди. Сейчас, как сообразил дракон, тело Найло подобным образом приняло некое давно отработанное положение — видимо, в той, другой жизни Йеруша, о которой Илидор почти не знал, с него часто снимали мерки.

Он стоял спокойно, смотрел поверх головы Сайи отстранённым скучающим взглядом, точными скупыми движениями выполнял её указания: развернуться, согнуть руку, поднять руку. Только когда она стала измерять его шею, встав прямо перед ним и подняв к нему лицо, Йеруш в который уж раз за сегодня проснулся, дрогнул губами и зарозовел щеками.

— Руки в стороны, — скомандовала эльфка и предприняла бесплодную попытку перехватить верёвку за спиной Йеруша, при этом не прикасаясь к нему.

Верёвка упала. Эльфы краснели. Дракон, которому уже откровенно хотелось треснуть обоих, поднял верёвку и с издёвкой спросил:

— Может, я? Меня он не обжигает.

— Обжигает? — переспросила Сайя и покраснела ещё сильнее.

Илидор чмыхнул носом, обернул верёвку вокруг груди Йеруша, на миг нарочито крепко прижавшись к его спине и едва не отвесив пинка.

— Вот, раз, два… девять узелков.

Сайя выдернула верёвку из рук дракона.

— Прошу, посиди смирно. Угощайся джемом.

— Джемом?

Эльфка кое-как смотала верёвку, подошла к столу и сняла крышку с чистой глазурованной банки. Сладко-свежий, холодящий нос запах усилился. В банке оказалось нечто похожее на густое варенье, прозрачное и неожиданно зелёное, и небольшая глиняная же ложечка.

— Вот. Мятный джем. Выпей отравы, то есть отвара, поешь джема, подожди своего друга спокойно, будь любезен.