Почему Матушка Пьянь назвала его Поющим Небу. Откуда Илидор столько знает о полётах. Почему его крылья такие — ненастоящие, но живые. Почему лес не скрывал от него добычу из мяса, которую так неохотно позволяет забирать даже своим народам — просто не мог. Как вышло, что Илидор, такой с виду искренний и светлый, примкнул к Храму, не видя в нём подвоха. И отчего он сумел пройти своей дорогой даже там, где никакой дороги отродясь не было.

Просто он дракон. Порождение хаоса.

Его присутствие ломает малые старолесские законы, как две песни заглушают одна другую. А большие законы… кто знает! Кто знает, в какую игру дракон играет со Старым Лесом и во что играет Старый Лес с Илидором. Понимает ли дракон лесную силу, сознаёт ли, с чем имеет дело.

Старолесье призвало дракона по какой-то своей надобности — или дракон явил своё призвание старолесью?

Этого, пожалуй, не сумела был понять не то что юная и неопытная Нить, а даже многомудрая и всезнающая Матушка Пьянь.

И почему-то именно этот вопрос больше всего занимал Нить, когда дозорные волокуши, страшно ругаясь на всё храмское, на руках выносили её из пещеры.

— А ты какого шпыня тут делаешь?!

В быстро густеющих сумерках перед Илидором простиралось гигантское — другой берег едва различим — и очень тихое озеро с песчано-травяным бережком. Вода его переливчато блестела на солнце, словно всю поверхность покрывали осколки зеркал или же ткань в блёстках, из какой, бывает, шьют себе платья знатные эльфки. Поверхность так сверкала, что в воде ничего нельзя было разглядеть, невозможно даже понять, какого она цвета, эта вода.

От озера, раскинув в стороны руки со скрюченными пальцами, на дракона надвигался Йеруш Найло. Он явно раскинул руки не для обнимашек и не показывая отсутствие дурных намерений. Он словно хочет закрыть озеро от золотого дракона, выдавить дракона с этой поляны, не подпустить к воде, убрать, убрать, убрать его из этого места, вышвырнуть из своей действительности. Лицо Йеруша перекошено яростью, дрожит подбородок, глаза злобно сверкают.

— Да что с тобой такое, Найло? — воскликнул Илидор. — Тебя бешеные мухи покусали или что? Я сюда по карте пришёл! По карте! Убери, нахрен, свои корявки от меня, пока я их тебе не оторвал и не вставил в…

— По карте.

Найло остановился в нескольких шагах от Илидора, руки Йеруша, словно развязанные верёвки, упали вдоль тела и тут же дёрнулись назад-вбок, Йеруш стал подпрыгивать на цыпочках, склонив голову и как никогда походя на сильно нездоровую птицу.

— По карте? Гномская карта вела тебя сюда? Но откуда они знали, откуда они знали, Илидор, какого бзыря я прошёл весь этот путь с бешеными котулями по бешеным землям и вышел с другой стороны, во-он оттуда, и какого ёрпыля я отслеживал течение котячьих прудов печали и всей этой мутной хренотени, когда у тебя… Когда у тебя всё это время была карта! Ты, идиотский дракон! Почему ты не сказал, что у тебя есть карта?!

— Я говорил!

Илидор стоял, сложив руки на груди, изо всех сил вцепившись в рукава своей рубашки, потому что это было так невозможно сложно — стоять спокойно, и смотрел на Йеруша с сумрачным злорадством. Найло замер, по-рыбьи приоткрыв рот, и пялился на дракона, не мигая. Только кисти крыльев-рук, заведённых за спину, подёргивались, и казалось, это ветерок шевелит пальцы Йеруша.

— Я говорил тебе, что у меня есть карта, — гулким, чужим голосом повторил Илидор. — Я просил тебя пойти по этой карте к озеру и узнать, что за хрень в нём плавает и как это связано с Такароном. Я объяснял, насколько для меня это важно, и ты в ответ, кажется, послал меня в ручку ржавой кочерги.

Заметив наконец, что сжимает ткань рубашечных рукавов, дракон разжал пальцы — медленно, словно чужие, и сунул руки в карманы.

— Ну что же, я пошёл куда послали. Какая удача встретить здесь тебя, Найло. Со всем твоим охренительным умом и охренительно важным умным подходом, и как там ещё называется вся это мракотня, которой ты сушил мне уши всю дорогу, когда делал такое невероятно важное лицо? Да. Кажется, вся эта мракотня, все твои умение и заумности, они нихрена не стоят, если ты не умеешь просто слушать…

Последние слова Илидор процедил сквозь зубы, и Йеруш оскалился. Он видел, как подрагивают губы Илидора, как разгорается рыжее сияние в его глазах, и только ждал, когда дракон выплеснет всё то, что яростно тарабанит ему в виски.

— Просто. — Голос Илидора упал до шипения, дракон подался вперёд, вцепился злым взглядом в лицо Йеруша. — Просто. Нужно. Слушать. Что тебе говорят. Тупой, идиотский, безнадёжный кусок тупого идиотского эльфа.

Найло склонил голову на другую сторону и нежно промурлыкал:

— Не такой уж я безнадёжный, если без карты пришёл сюда быстрее, чем ты с картой, Илидор.

Дракон смешался. А Йеруш, сложив руки на груди, раздумчиво добавил:

— Но ты прав в том, что мне следовало тебя послушать. Ха! Я не принял всерьёз историю твоего приятеля, как его там, Конхард? Просто… откуда я знал, что мы идём в одно и то же место? И кто ж мог поверить, что у гномов есть настоящая карта Старого Леса? Как у подземного народца могла появиться карта старолесья, который нет даже у народов старолесья? А? Как же гномы сумели составить такую карту? Им что, никто не сказал, что это невозможно?

Дракон не слушал Йеруша Найло. Дракон пошёл к озеру, которое на гномской карте обозначалось рунами Нати и Шан — Потерянное. Хотя, скорее, следовало назвать его Найденным. В этот раз Йеруш не попытался остановить Илидора, молча и неохотно признав его право быть здесь. Насупившись, побрёл следом.

Дракон остановился на берегу, шагах в десяти от водной кромки. Что-то эдакое было в его глубине, что-то зычное, гулкое. Его зов был слышен сквозь толщу воды и бесконечность времени.

— Илидор! — Йеруш тронул его за плечо и едва увернулся от тычка. — Да что с тобой, дурацкий дракон? Ты меня слышишь? А? Или мне попозже зайти?

Илидор обернулся, потёр ладонями щёки. Ладони были ледяными, а щёки пекло так, словно на них насыпали толчёных горчичных зёрен. Откуда-то взялись и медленно поплыли перед глазами белёсые пятна.

— До чего ж ты меня достал, Найло. Что ты хочешь?

— Ты, — эльф ткнул костлявыми пальцем в грудь Илидора, едва не проткнув рубашку, — должен сидеть на берегу, пока я не вернусь. Тебе нужно дождаться меня. Это понятно?

И, не дав Илидору ответить, Найло снова ткнул его пальцем в грудь:

— Ты. Будешь тут ждать меня и никуда не уходить. Ты будешь тут сидеть очень тихим, смирным, мирным драконом, тихо-тихо сидеть, тихо-тихо драконом, понимаешь меня, Илидор?

— Нет, — ответил Илидор, потому что привык злить Йеруша, хотя сейчас у дракона в голове гудело, перед глазами немножко двоилось и в целом ему было совершенно безразлично, разозлится Йеруш или порадуется.

Найло выругался, отошёл, чем-то грохотнул и плеснул, потом пятно света перед глазами Илидора расплылось и сместилось, а на голову ему вылился ковш холодной воды.

— Да чтоб тебя вывернуло и вытряхнуло! — истошно возопил дракон и едва не поперхнулся: рот вдруг наполнился слюной, как будто кто-то махал у Илидора под носом листьями кислянки.

И ещё дракон очень отчётливо ощутил свои ледяные пальцы. До того ледяные, что сейчас он, пожалуй, не смог бы их согнуть. В голове слегка прояснилось. В ушах отзвенело. Мутные белёсо-тёмные пятна перед глазами сложились в Йеруша Найло с ковшом в руках, нахохленного, как хворающая птица. Вокруг очень быстро густела темнота. Гораздо быстрее, чем обычно бывает в Старом Лесу.

— И снова здравствуйте, — процедил эльф, когда дракон проморгался. — Так вот, Илидор, тебе сейчас нужно будет просто сидеть на жопе прямо тут и ожидать моего возвращения. Звучит несложно, правда ведь? Ты слышишь меня, Илидор? Ты понимаешь все мои слова? Ты в состоянии сейчас просто посидеть на жопе и ни во что не вляпаться? Это не выглядит очень сложным!