Фаннур чувствовал, насколько изменился эмоциональный фон в комнате. Он точно мог сказать, кому больше всех не терпится уйти отсюда.

Дайна Лиш — Гриф это заметил давно — всегда переплетала пальцы, когда нервничала. В эти мгновения ее мысль работала напряженно, но какова она была, Фаннур не знал. Но очень бы хотел… преодолеть разделяющее их расстояние.

Заметив, что думает совершенно не о том, что надо, «призрак» сосредоточил взгляд на карте. Уверен ли он был насчет плана взятия Внутренней Сферы? Нет, не на сто процентов. Тревожное чувство, давно поселившееся в нем, не давало покоя. На последнем сеансе связи он просил Тирну в точности описать все, что происходило с момента его исчезновения, не упускать ни одной детали. Шаари скрупулезно снабжала его подробностями, которые непосвященному показались бы ничего не значащими и скучными. Потом, разумеется, Тирна спросила, для чего ему это. «Призрак» ответил не сразу. Он подозревал, точнее, предполагал предательство в среде заговорщиков, однако никаких фактов на этот счет у него не было.

Вопросы и загадки… Слишком их много…

Что делать, к примеру, с теми шаари, которые не знают о заговоре? А с шолрэ, группу которых недавно хомиды привезли в Цитадель?.. Четырех-шестилетние дети, полторы дюжины. Вырванные из семей, похищенные, преодолевшие полгалактики, чтобы попасть в худшее рабство.

Вся надежда на Архонта Глеша. По словам Тирны, он доказал свою лояльность, отдав им данные из архива, но Фаннур ему не верил. Стоило бы подвергнуть его другому испытанию: пускай позаботится о детях, избавив их от страданий. Можно посадить их на корабль и отправить подальше от Рашдана, верно?..

Однако нельзя забывать о других наставниках, у которых возникнут вполне законные вопросы.

Иногда Фаннур отчаянно боялся того, что взвалил на себя. Он хотел знать и контролировать все, но не мог, и постоянно пребывал в неимоверном напряжении, спасаясь лишь глубокими расслабляющими медитациями. Только они помогали, хотя бы на время, избавить сознание Грифа от громких, гудящих, точно громадный генератор, мыслей.

Почувствовав, как поток образов хаотически перемешался, шаари приложил немало усилий, чтобы сосредоточиться. То, что он слышал, наконец, снова обрело смысл. Генерал перечислял последовательности, в которых штурмовые отряды должны были работать после проникновения в Цитадель.

Десять дней. Миг и вечность.

Фаннур многое дал, чтобы оказаться сейчас на Рашдане и увидеть все собственными глазами.

— …Твои шаари могут сколько угодно играть в свои игры, — сказал Ширулл, — они бессильны против нас.

Спикер Шогг ощутил, как его кулаки сжимаются сами собой. Он пришел сюда в надежде раз и навсегда отвратить угрозу от своего народа и наказать преступников, а этот жирный боров смеется ему в лицо!

Зендрис спрашивала его, почему такой могущественный дэррн до сих пор не раздавил «призраков» с их жалкими амбициями. Она дразнила и издевалась над ним… стерва… без которой Шогг не мог прожить и дня… О да, он привязался к ней за эти века… он — любил ее, а потому не мог больше выносить неизвестности. Зендрис права. Зачем играть в эти шпионские игры, когда проблему можно решить одним ударом! И другие члены Совета согласны. Жители Внутренней Сферы, скорее всего, станут возмущаться, но продлится это недолго. Шогг объяснит им, что время «призраков» прошло и наступила иная эпоха… Пускай попробуют не поверить, грязные твари! Коллегия Представителей — не смешите! Они всегда делали то, что говорят им Архонты, лишь бы снять с себя ответственность за принятие решений.

Спикер и в самом деле не воспринимал возможное сопротивление Представителей как реальную угрозу. В его понимании опасаться следовало Ширулла. Они с Шоггом враждовали давно, еще с детства. С чего началось, никто уже не помнил, но с той поры между двумя представителями высшего класса ничего не изменилось, за исключением одного — общественное положение не позволяло им накидываться друг на друга с кулаками, как в школе. Однако именно сейчас у Спикера возникло именно это желание: разбить в кровь гнусное пухлое рыло…

— И я не подчиняюсь Совету, друг мой, — заметил Ширулл. Он был одет в свободные одежды из шелка, какие дэррны носили в неофициальной обстановке, и держал в руке большой кубок с вином. Глубоко посаженные алые глаза Командующего сверлили Шогга, который еле находил в себе силы спокойно сидеть на месте.

Судьба была немилосердна, жестока к нему. Как долго он откладывал визит сюда, взвешивая за и против, и вот, наконец, сбылись его самые мрачные предчувствия. Ширулл смотрел на него так, словно Шогг окончательно обезумел. В принципе, до этого было недалеко.

— Я предоставил тебе все данные, — сказал Спикер, — битых три часа рассказывал о том, что происходит. И ты мне не веришь?..

Робот-виночерпий — полезная часть тошнотворно-роскошного интерьера — был инкрустирован драгоценными камнями. По знаку Ширулла он наполнил кубок, сверкающий бриллиантами по пятнадцать карат. Дэррн отпил и улыбнулся, подперев голову рукой, локоть которой утонул в одной из сотни подушек на большом ложе Ширулла.

— Не верю. Как хорошо, что первый Командующий добился вывода Системы Безопасности из-под опеки Совета! Спикер Фушал проявил завидную мудрость… Будь иначе, сейчас бы я был вынужден слизывать дерьмо с твоих ног.

— Ты рехнулся, — проговорил Спикер.

— Я не прав? Ты ведь только и мечтаешь растоптать меня. Я живу себе, никого не трогаю, а тут являешься ты. Понимаю! Не можешь больше сидеть спокойно, зная, что я веду полноценную жизнь в свое удовольствие.

Шогг скрипнул зубами.

— Не забывай, что хотя эта должность тебе досталась по наследству, Система Безопасности не твоя личная собственность. Ни один робот, ни один Гвардеец, ни одна стрелковая турель!

— Да неужели? А чья же это собственность? — издевательски скривил губы Ширулл.

— Все это принадлежит нашему народу.

— «Наш народ». Умоляю тебя, Шогг, только ты-то здесь дурачка передо мной не разыгрывай! — протянул, рисуясь, как плохой актер, Командующий. — Дэррны были народом, расой, когда прилетели сюда. Злые, голодные, но свободные. Гордые тем, что сокрушили Старого Врага — да, пускай на время. Но показали свою силу. Нас не смогли сломать. Мы строили, боролись с трудностями во имя будущего, зная, что рано или поздно придет час, когда мы выйдем из своего затворничества и настанет Новая Эра. — Ширулл подался вперед. — Где она, эта эра, друг мой? Нет ее. Дэррны стали жадными ленивыми скотами, бесконечно плетущими интриги. Им ничего не нужно, кроме удовольствий. Оглянись вокруг. Ты сам часть этого мира, от которого смердит за сто парсек! Мы похоронили себя в этом поганом склепе и еще гордимся этим! Кого ты собрался защищать и во имя чего?

Спикер Шогг молчал.

— Все это — один большой мавзолей, друг мой, да.

— Так… что же ты предлагаешь?

— Я? Ничего. — Ширулл откинулся на подушках. — Мне и так хорошо. Может, СБ и не моя собственность, но мне наплевать. Считай, она ничья, но… я не дам тебе ею воспользоваться. Ни один Гвардеец из Внутренней Сферы не пойдет наверх воевать с твоими мнимыми заговорщиками.

— Я соберу Коллегию Представителей, — пригрозил Шогг.

— Собирай. Это ничего не даст. Система Безопасности подчиняется только мне, меня не могут низложить, никому это не под силу.

— Так ты не веришь или просто отказываешься помочь мне?

— И то, и другое. — Ширулл взял серебряную вилку, подцепляя со столика, стоящего рядом с ложем, кусок сладкого мяса фиджиха[456]. Жуя с удовольствием, дэррн даже зажмурился. — Даже если бы этот заговор существовал в реальности, не в твоей больной голове, я бы все равно не стал тебе помогать. С какой стати?