Достаю череп:

— Оставайся с ним, я пойду узнаю у Кости подробности.

Торн кивает, садится на поваленное дерево.

Свет…

…

Тьма…

Сухая пещера встречает меня приятным теплом. Почему-то тут всегда чувствуется некоторый комфорт, хотя антураж и не располагает.

Киса тихо дрыхнет в уголке, обнимая пустой кувшин из-под вина. Блин, надо будет ей отправить сюда гостинцев. А то сидит тут, страдает…

— Костя, ты живой? — тихо спрашиваю я.

— Пока нет, — также тихо, но с издевочкой, отвечает он. — Но это скоро изменится.

— Правда?

— Страшно?

— Не очень, но лучше бы ты оставался черепом. Очень уж ты мутный тип.

— Да ладно? Уверен, вам это часто говорили, мастер. Так что, значит хотите узнать о жертвоприношении?

— Смотрю, ты доволен.

— Конечно. Обожаю этот переходный момент. Так вот, вспарываете пузо бандиту, пропихиваете меня в его утробу и ждете полного разложения. Пока, я так сказать, не насыщусь его соками.

Молчу. Вздыхаю, потирая переносицу:

— А если серьезно?

— Если серьезно, то вам нужно затащить его в анклав и оставить тут одного. Девку тоже придется вытащить. Вам нельзя видеть, что я с ним сделаю.

Вот теперь я немного охреневаю:

— Так, не понял. А чего ты раньше не сказал?

— А вы спрашивали?

— Конечно, нет. Я думал глотку перерезать и все дела.

— Ага, я слышал, что вы рыцарю говорили. Еще станцевать вокруг кургана и выпить его крови. К сожалению, все не так. Хотя я пару раз так веселился с другими хозяевами. Но с вами не буду. Оставляете его здесь всё. Плату с вас за жертву я не возьму.

— И что ты с ним сделаешь?

— Это вопрос такой же нетактичный, как и подглядывание за принцессами, когда они…

— Ой, замолкни, Костя.

Секунду думаю спрашивать его или нет. Советы от него — такие себе.

— Как думаешь, Иону можно выпустить?

— Честно?

Начинается. Сейчас опять пошутит.

— Нет, соври.

— Хорошо. Я бы ее сначала отодрал и сделал верной и послушной. Знаете, гордые женщины часто ломаются до, так сказать, их первого раза. Потом, чтобы не спятить внушают себе мысли, что сами дали или хитро сманипулировали ситуацией. В общем, навыдумывают себе, лишь бы проституткой себя не считать. С таким можно работать. Потом влюбите ее в себя, скажете парочку комплиментов и всё — они больше не изнасилованные, а любимые.

Знал же, что спрашивать у него бессмысленно.

— Наверное, у тебя много женщин было, да, Кость?

— До того, как я стал черепом?

— А что и черепом были?

— Конечно. Ух, какие горячие. Скоро и девка моей будет. А вы мне отдадите пять лет жизни.

— Посмотрим. Ладно, я тебя понял. Развлекайся тут… Не знаю, зарядку что ли сделай или выпей.

— Обхохочешься.

Тьма…

…

Свет…

Снова мокрый и благоухающий трупаками и хвоей лес. Снова унылый Торн и маг-нацист. Быстро пересказываю разговор с Костей.

— Хм…

— Ага.

— Что будете делать?

— Наверное, выпущу, — вздыхаю. — Вроде бы мы немного подружились. Посмотрим, как дальше будет.

— Хм… не думаю, что девочка будет болтать о вас и анклаве, Римус. Никто не говорит о некромантии. Она не из тех, кто любит внимание.

— Ты прямо хочешь, чтобы я ее отпустил.

— Не совсем.

— Тебе не нравится, что я ее там держу?

Не отвечает. Понятно. Законник-моралист. В тюрягу и на виселицу значит норм, а в пещере с веселым Костей — не, это плохо.

Так, ладно. Если Иону и отпускать, то далеко в лесу и рядом с Торном.

— Если она удерёт, догонишь ее?

— Вряд ли. Но могу не дать убежать.

— Только не убивай.

Кивок.

Бандит открывает глаза, моргает.

— Какие люди, — вскидываю руки. — Как поспал? Ну что, мой скользкий друг? Бедуешь говорить или привести козла и помыть тебе ноги?

Вскидываю руку с мечом, чуть ли не срубив кончик носа бандиту.

Он вздрагивает, сглатывает:

— А?.. Что… буду говорить… не убивай…

Ну, еще бы. Он не под грибами бесстрашия и только что пережил зомби-апокалипсис, а какие-то страшные парни тычут ему в нос оружием босса.

— Хм…

— Да, Торн? Ты хочешь что-то сказать ПРЯМО СЕЙЧАС?

— Хм… этот меч. Украшен головастиками. Это же…

Головастиками? Я думал это змеи…

Торн резко встает, за шкирку приподнимает опешившего бандита одной рукой. Отступаю на шаг от странного развития ситуации. Голос Торна ледяной:

— Откуда у вашего вожака этот меч?

Бандит чуть ли не визжит от страха:

— Стилета! Стилета меч! Не знаю! Всегда у него был! Не убивайте, господин!

Складно выражается. Он точно выходец из какого-нибудь аристократского Дома, а не холоп-разбойник.

Торн какое-то время держит в воздухе мага, отпускает и тот падает, скулит, свернувшись в калачик. Торн возвращается на место, садится, не поднимая головы говорит:

— Римус, это фамильный меч Дома Галенов. Утерян две сотни лет назад. Как же… мы не заметили…

С еще большем энтузиазмом рассматриваю меч. Да ну-у-у-у-у, не бывает такого…

— В смысле фамильный меч? А куда он пропал двести лет назад?

— Хм… тогдашний сын эйра был немного… нездоров головой. Ночью он выкрал меч из покоев отца и незаметно выбрался ночью из замка. На следующий день его обнаружили обглоданным в леса. Рядом валялись только ножны. Следов людей не было, но были следы мертвецов. Эйр приказал зачистить все северное направление, перебили тысячи утропиев, но меч так и не нашли.

— Интересно.

— Лезвие покрыто мифрилом, Римус.

Глаза загораются огнем сатаны:

— Очень интере-е-е-есно! Только покрыт? Или полностью из него?

— Покрыт. Да и ковка и зачарованность не самые лучшие. Мечу больше пятисот лет. Тогдашний эйр был не очень богат. Но эта реликвия бесценна своей историей. Римус?

О нет, опять этот взгляд.

— Даже не думай, Торн. Это мой трофей, и я его никому не отдам.

— Это символ и бесценный реликт Дома Галленов. Подумайте, с ним вы не походите — каждый второй может его распознать. А так можете заслужить благосклонность отца.

Заслужить. Благосклонность. Отвратительно.

— Забудь про отца. Я в ногах у него ползать не собираюсь. И еще. Стилету не мешало, что меч узнаваемый.

— Ну, если вы тоже собираетесь жить на болотах, тогда да. Римус, я сорок лет отдал вашему Дому. Вашу отцу, отцу его отца. Теперь вам. Заработать на нем вы не…

— Я тоже Галлен, забыл? — хмыкаю. — Причем первый наследник и человек. Может я, конечно… кхм… изменился, но ты сам подумай, кому достанется меч, если я его верну? Моему братцу — эльфу.

— В нем тоже кровь Галленов.

— В общем, даже не думай об этом. Я всё сказал.

Торн вздыхает:

— Как скажете.

— Вот и отлично.

— Знаете, Римус, я не суеверный.

— Это ты к чему?

— Сначала уникальная жаба, теперь еще и фамильный меч. Вас просто тянет к гербу своего Дома.

— Совпадение.

— Хм…

Разрубаю мечом воздух. Бандит съеживается в чернослив, скулит. Не обращаю на него внимания:

— И чем так хорош этот мифрил?

— Не нуждается в заточке. Всегда острый. Легкий и один из самых лучших материалов для зачарования. Практически неразрушаем.

— Неплохо, а доспехи из мифрила бывают?

— Бывают. Но в Меруносе такой только у короля.

Еще бы. Такие бабки стоит.

— У всех Домов есть что-нибудь из мифрила?

— Нет. Только у богатых и влиятельных.

Прикольно! Ух, как прикольно! Мне определенно тут нравится. Сколько всякие необъяснимых вещей, которые можно положить под подушку. Это тебе не марки! Хочу коллекцию фамильных реликвий великих домов и манекен с доспехами короля!

Надеваю кольцо, подхожу к дереву в толщину в шею Торна.

Взмах!

Лезвие застревает в стволе где-то посередине. Вырываю меч. Морщусь:

— Я с кольцом и мечом, но всё равно не перерубил…