– Будем надеяться, мсье, ваша помощь не опоздает, – сварливо буркнул президент на слова русского, – будем надеяться.

Когда все было закончено и он остался один, Клемансо позволил себе немного расслабиться и закурить сигару. Вновь стоя у окна и созерцая ночное небо, правитель Франции с холодным равнодушием размышлял, на сколько тысяч человек уменьшится армия этого строптивца Корнилова после завтрашнего наступления. Клемансо совершенно не было жаль русских душ, которые лягут в землю ради спасения его родины – прекрасной Франции. Чего стесняться, ведь за все заплачено, пусть даже слишком дорогой ценой. Теперь очередь платить русских и немцев, а он, великий Клемансо, будет наблюдать за происходящими событиями, подобно древним олимпийцам.

Из срочной шифрограммы фельдмаршала Людендорфа начальнику штаба австрийской армии генералу фон Штрауссенбургу от 17 июля 1918 года:

Прошу Вас срочно принять меры для отражения нового русского наступления, которое, по данным разведки, должно состояться в течение ближайших трех-пяти дней в районе Проскурова. Эти сведения получены службой полковника Николаи из очень важного источника с большой степенью достоверности. Наступление русских будет носить локальный характер, подобно майскому наступлению в Румынии. Его основная задача заключается в отвлечении на себя наших сил с Западного фронта. Просим принять все меры для отражения атак противника и не допустить прорыва фронта. Сейчас, когда падение Парижа – вопрос времени, спокойствие на Восточном фронте важно как никогда.

Фельдмаршал Людендорф

Срочная шифрограмма фельдмаршалу Людендорфу от генерала Штрауссенбурга от 17 июля 1918 года:

Господин фельдмаршал, я благодарю Вас за предостережение, однако, согласно вчерашнему рапорту генерала Конрада, на нашем фронте нет признаков скорого приготовления русского наступления. Наземная и воздушная разведки не зафиксировали прибытие к линии фронта дополнительных сил пехоты и артиллерии врага. В районе Проскурова, где, согласно вашим данным, готовится наступление, отмечено лишь прибытие конной группировки противника общей численностью 30–32 тысячи человек, расположенных во втором эшелоне войск фронта. Появление других свежих частей не замечено.

Возможно, по мнению генерала Конрада, в этом районе русские собираются провести отвлекающую демонстрацию своих действий с целью ввести нас в заблуждение относительно истинного места нанесения удара. Кроме этого, нельзя полностью исключить дезинформацию, которую враг вам осторожно предоставил.

Что бы там ни было, еще раз благодарю за внимание к нам и заверяю со всей ответственностью, что буду лично следить за указанным Вами местом.

С уважением,

генерал Штрауссенбург

Из шифрограммы из Копенгагена генералу Щукину от советника Скворцова от 19 июля 1918 года:

Все ранее полученные от Вас материалы были переданы Варбургу через тайник в тот же день согласно Вашему приказу. В ответной записке, оставленной Варбургом в тайнике, говорится, что Парвус снабдил его всем необходимым для выполнения миссии. Согласно инструкции Парвуса, он отплывает сначала в Нью-Йорк, затем – в Гавану, откуда – в мексиканский порт Веракрус. Сам Варбург покинул Копенгаген вечером 18 июля на пароходе «Глория Скот».

Советник Скворцов

Срочная телеграмма маршала Фоша генералу Жоффру от17 июля 1918 года:

Немедленно ускорьте отправку частей второго Марокканского корпуса, застрявшего под Лионом из-за нехватки железнодорожного транспорта. Все эшелоны, перевозящие эти части, пускать под литером «бис». Поезда должны идти в Версаль без остановок, всякая задержка в пути расценивается как саботаж в пользу врага и будет караться по законам военного времени. С целью быстрого отправления солдат легиона разрешаю привлечь пассажирские и дачные вагоны. Действуйте решительно и энергично, сейчас судьба столицы зависит от Вас.

Маршал Фош

Срочная телеграмма от генерала Жоффра маршалу Фошу от 17 июля 1918 года:

Сообщаю Вам, что мною приняты все меры по проталкиванию частей второго Марокканского корпуса. Поверьте, что делается все возможное и невозможное, однако его первые соединения смогут прибыть в Версаль не раньше 19-го числа.

Генерал Жоффр

Генерал Дроздовский внимательно слушал доклад командира Кексгольмского полка, в чьей полосе фонта предстояло совершить одно из двух наступлений Юго-Западного фронта. Приказ на долгожданное наступление был получен в шесть часов утра, и с этого времени Дроздовский был в постоянном движении. Расположившись вблизи станции Броды на командном пункте полка, генерал отдавал последние распоряжения и приказы частям и соединениям вверенной ему 8-й армии, а также корпуса генерала Келлера.

– Михаил Гордеевич, – обратился к нему адъютант, – только что доложили: прибыли два бронепоезда, переобувка третьего закончится через двадцать минут.

– Хорошо, известите об этом полковника Голованова и пригласите сюда всех командиров бронепоездов, – произнес Дроздовский и внутренне порадовался.

Станция Броды ранее находилась на территории австрийской империи и имела сугубо европейскую колею. Готовя наступление, Корнилов сделал упор на использование на фронте бронепоездов, и для этого приходилось срочно переобувать русский состав на европейскую узкоколейку. В этом случае Броды были идеальным местом для смены колес, поскольку всю работу железнодорожные бригады проводили в спокойной обстановке.

Совершенно иное положение было под Проскуровым в районе наступления 7-й армии генерала Каледина. Здесь железнодорожная линия проходила всего в восьмистах метрах от линии фронта, и о какой-либо скрытной замене колес бронепоезда не приходилось и мечтать. Вся надежда была на опытных железнодорожных мастеров, которые обещали свести к минимуму вынужденный простой бронепоездов, которые были столь необходимы для наступающих войск.

Однако был важный фактор, который очень радовал душу командующих обеих армий – их артиллерийский запас позволял буквально завалить снарядами позиции врага, тогда как в прежних наступлениях пушкарям приходилось экономить снаряды. Это здорово поднимало настроение солдат и офицеров перед предстоящим наступлением.

Дроздовский с гордостью отметил, как сильно изменилась карта командира Кексгольмского полка полковника Терентьева за тот отрезок времени, что он командует армией. При первом знакомстве с Дроздовским полковник мог показать лишь переднюю линию окопов со скудным обозначением пулеметных гнезд противника и предположительным расположением его батарей.

Теперь же, после длительного наблюдения за противником и рейдом разведчиков в неприятельский тыл, а также почти ежедневной разведки с воздуха, карта Терентьева пестрела множеством пометок, которые раскрывали почти всю систему вражеского огня австрийской обороны, противостоящей полку.

Терентьев подробно, почти с любовью говорил о пулеметных гнездах и батареях противника, давая пояснение командарму на карте.

Благодаря усилиям разведки на карту были подробно нанесены позиции второй линии обороны и выяснены её огневые точки и предположительный состав войск. Следуя своей традиции, австрийцы отдавали предпочтение многослойной обороне с большим количеством пушек и пулеметов, а также с минными полями на подступах к ним.

Кроме разведки Михаил Гордеевич уделял большое внимание слаженности и подготовке солдат при действиях на вражеских позициях. Грамотно используя уроки прежних наступлений, генерал приказал тренировать солдат к преодолению препятствий, полностью схожих с позициями австрийцев. Создавались специальные штурмовые отряды, которые четко знали свою боевую задачу и привыкали действовать плечом к плечу с товарищами. По свистку они поднимались в атаку, преодолевали проволочные заграждения и штурмовали траншеи неприятеля.