– Нет, всё гораздо проще. Необходима высадка морского десанта при поддержке кораблей флота. Самсун не имеет сильных укреплений, и он не сможет оказать серьёзного сопротивления нашим броненосцам. Заняв его десантом, мы, только одним своим присутствием в Анатолии, без дальнейшего наступления в глубь территории страны, оттянем у противника значительную часть сил для устранения угрозы Анкаре.

– Да, такой подарок Энвер-паше будет очень кстати, – усмехнулся Верховный, моментально оценив довод Духонина, – я думаю, над этим стоит подумать в самое ближайшее время.

– И не только подумать, но и самим разработать этот десант, позволив Николай Николаевичу полностью заняться Сивасом и южным направлением. Этим мы не только развяжем ему руки, но и введем в заблуждение противника относительно своих истинных планов.

Корнилов ещё раз оглядел карту Кавказского фронта и удовлетворенно крякнул. Доводы генералов показались ему достаточно вескими и аргументированными.

– Так что мы сможем дать Кавказу из наших резервов?

– Если принимать за основу те сроки наступления, которыми оперирует Николай Николаевич, то ничего сверх того, что он уже имеет. Мы просто не успеем перебросить за столь короткий срок на Кавказ ни одной новой дивизии.

– Ничего, Лавр Георгиевич, мне не впервой воевать в таких условиях, главное в армии есть полный запас боеприпасов и продовольствия, а это для меня главный залог успешного наступления.

После этой фразы Корнилов быстро подошёл к Юденичу и энергично пожал ему руку:

– Вот за эти слова я вам премного благодарен, Николай Николаевич! Спасибо от всех нас за готовность совершить новый подвиг. Россия и так в неоплатном долгу перед вами за все ваши деяния на Кавказе, а если турки будут полностью разбиты, ваше имя будет навсегда вписано золотыми буквами в историю русской армии.

От похвалы главковерха Юденич зарделся, как юноша, но быстро взял себя в руки и вернулся к реальности. Обсуждая с Верховным планы наступления и не прося новых сил, генерал немного лукавил. С того самого дня, как он вновь занял место командующего Кавказским фронтом, ради удержания умов своих солдат от пацифистского разложения, Юденич постоянно готовил свои части к скорому наступлению, дата которого каждый раз переносилась вперед на небольшой срок, и вносились изменения в направлении главного удара.

Кроме этого, генерал давно возобновил тайные переговоры с курдами и ассирийцами, которые были очень напуганы разгулом геноцида армянского народа, видя себя очередными жертвами озверелых и голодных солдат. Это сделало племенных вождей более податливыми на переговорах с русскими эмиссарами, твёрдо гарантировавшими неприкосновенность земель своих будущих союзников.

Таким образом, на данный момент Юденич имел хорошую фору, которую сам же и создал своим упорным трудом и настойчивостью. Полководец ещё раз окинул взглядом карту будущего театра военных действий. Все его прежние планы были связаны с наступлением на Сивас, а южному направлению в замыслах Юденича отводилась чисто отвлекающая роль. Теперь же, по приказу Ставки, всё кардинально менялось, и генерал мучительно решал, как лучше совместить друг с другом возникшие сложности. Николай Николаевич прекрасно понимал, как трудно будет осуществить столь широкомасштабное наступление с ограниченным количеством сил, но веру в успех укрепляли прежние блестящие победы, а также низкий моральный дух войск противника. После падения Стамбула турки были уже не те, какими выглядели в начале войны: массовое дезертирство и плохое снабжение продовольствием сильно проредили их ряды. Кроме этого, немцы полностью прекратили помогать своим союзникам советниками, поскольку бросили все свои силы на Западный фронт.

Закончив размышления, Юденич вызвал в кабинет адъютанта и приказал пригласить к себе в штаб на завтра генералов Пржевальского, Абациева и де Витта, а также начальника воздушной разведки капитана Неустроева.

Командующий третьей турецкой армии Вазир-паша внимательно следил за всем, что происходило по ту сторону фронта. Потерпев два сокрушительных поражения от Юденича в 1916 году, он страстно желал заполучить реванш в этом году, но мощное наступление англичан в Месопотамии и Палестине полностью похоронило мечты генерала. Спасая положение на юге империи, Энвер-паша бросил против британцев все боеспособные части Кавказского фронта, оставив Вазир-паше только необходимый минимум для сдерживания русских. Слава Аллаху, что тогда у русских случилась революция и им было не до войны, поэтому гяуры смирно сидели на своих позициях.

Весть о возвращении Юденича была самой чёрной из всех других вестей, что пришли в ставку генерала после августа 1917 года. Его старый заклятый враг вернулся на Кавказ и немедленно принялся готовить новое наступление в глубь территорий Турции. Эти сведения упрямо доносили многочисленные турецкие агенты и разведчики, побывавшие по ту сторону от линии фронта. Вазир-паша был уверен, что главным направлением этого наступления будет Сивас, после взятия которого враг мог с успехом повернуть как на север к Самсуну и Синопу, так и на юг к Кейсерии и Малатье, создавая реальную угрозу для окружения всех турецких сил в Месопотамии, Аравии и Палестине.

Противник систематически усиливал свои основные ударные части на этом направлении: это были 2-й Туркестанский и 1-й Кавказский корпуса, сыгравшие главную роль при взятии крепостей Эрзерума и Трапезунда. Стремясь не допустить нового прорыва русских, Вазир-паша стянул к Сивасу большие силы, общей численностью до 250 батальонов. Срочно укреплялись горные позиции турецких войск, возводились новые батареи и укрепления на путях возможного русского наступления, делалось всё возможное, чтобы заставить противника истощить свои силы, завязнув в многоэшелонированной обороне и заплатив огромную цену за каждый метр своего продвижения вперед. Когда бы русские части в изнеможении остановились, то тогда бы они получили сокрушительный двойной удар. Вначале на их фланг обрушился бы Иззет-паша всей своей мощью недавно пополненной свежими силами второй армии, а затем и сам Вазир-паша завершил бы полный разгром Юденича с выходом в тыл русских войск и последующим возвращением утраченных твердынь Эрзерума.

Поэтому, когда в середине апреля турецкий главнокомандующий сообщил Вазир-паше о срочной секретной депеше, полученной им накануне из Берлина, в которой указывалось совершенно иное место наступления Юденича, то генерал отказался этому верить. Ссылаясь на своего агента в штабе Духонина, немцы утверждали, что в самое ближайшее время русские атакуют Самсун.

– Это наглая шпионская провокация русской разведки, Энвер-эфенди, с явной целью ослабить наши позиции перед Сивасом, на который будет направлен главный удар Юденича, – горячо убеждал Вазир-паша своего начальника. – Юденич не перебросил не только ни одну дивизию или бригаду на побережье моря, но даже ни одного полка или батальона. Из всех прибывших морем подкреплений за последние шесть месяцев русский корпус ничего не получил, всё ушло к Пржевальскому и де Витту.

– Действительно, этот так, – согласился с подчиненным Энвер-паша, – я уже ознакомился с данными нашей разведки относительно скопления сил врага, и они говорят то же самое. Однако немцы почти никогда не ошибались в своих прогнозах, и Юденич всегда одерживал свои прежние победы равными силами. Может быть, это тот случай, когда следует поступить вопреки здравому смыслу?

Краска гнева залила лицо Вазир-паши, все его планы летели к черту из-за одной немецкой депеши, которую сюда прислали деятели, сидящие в своих тёплых кабинетах и утверждающие, что лучше знают, где русские нанесут свой главный удар.

– Извините меня, эфенди, но в таком случае может быть лучше назначить на моё место господина… – генерал мельком заглянул в бумагу, – господина Николаи и вручить ему судьбу всей нашей страны?

– Не кипятись, Вазир, я не меньше твоего озабочен судьбой своей родины и поэтому хочу свести к минимуму все угрозы для неё, – одернул генерала Энвер-паша, – а если Юденич всё же начнет наступление на Самсун, что тогда?