– Теперь, когда связь Турции с её европейскими союзниками полностью разорвана, дела на Кавказе должны пойти легче, и теперь главное слово за вами, Николай Николаевич.

– Я рад, ваше превосходительство, что в череде государственных дел вы не позабыли и наш глухой край, специально прибыв сюда, тогда как на главных фронтах страны напряженное положение.

– Ваш фронт, дорогой мой, и есть один из главных в нашей летней кампании. Хватит вам быть бедным племянником у богатых родственников. Мы хотим услышать ваше мнение относительно состояния дел на Кавказе и ваше мнение относительно дальнейших действий на этом фронте.

Юденич был готов к подобному вопросу и, взяв карандаш, уверенно подошел к большому столу, где лежала карта Кавказского фронта.

– Весь прошлый год турки не проявляли особенной активности против наших войск, как в Армении, так и в Персии, – произнес генерал, плавно очерчивая карандашом вытянутую конфигурацию фронтовых линий, нанесенных на карту. – Основным их противником были англичане, которые изрядно продвинулись в Палестине и Месопотамии, взяв два главных города этих мест – Иерусалим и Багдад. Их падение сильно сбило спесь с турецкого генералитета, не говоря уже о простых солдатах. Как говорят мои пластуны-разведчики, «не тот стал турок».

– Не тот? – озорно спросил Корнилов.

– Не тот, ваше превосходительство, – подтвердил Юденич, – устали они воевать от одного поражения к другому. А теперь, когда султан подписал официальную капитуляцию, их вера в победу и желание драться, я думаю, ещё уменьшится. Однако полностью турецкую армию списывать со счетов никак нельзя. Авторитет Энвер-паши среди офицеров и солдат остается очень большим, и то, что азиатские армии пошли за ним, говорит о многом. Теперь они будут драться за свою землю и народ, а это в бою громадный стимул.

– Значит, нам не стоит почивать на лаврах Слащёва и Колчака, а готовиться к серьезной драке, если хотим окончательно вывести Турцию из войны.

– Так точно, Лавр Георгиевич, конечно, теперь, когда нет немецкой помощи, положение турок выглядит плачевным, но загнанный в угол человек может очень дорого продать свою жизнь.

– Тут речь не столько о своей жизни, сколько о жизнях наших солдат, – с нажимом произнес Корнилов, – однако продолжайте.

– Собственно говоря, я уже закончил, ваше превосходительство. Тех дивизий, что вы прислали нам этой зимой, вполне хватает, чтобы не допустить прорыва турками нашей обороны на любом участке фронта.

– Ну, а наступать? – с хитрецой спросил главковерх, усмехаясь в бородку. – Наступать не хотите?

– Наступа-ать, – протянул Юденич, – можно и наступать, если очень нужно.

– Нужно, ой как нужно, Николай Николаевич, – вступил в разговор Духонин, – нам как можно скорее нужно окончательно выбить Турцию из войны. Выйдет она, за ней непременно падет Болгария, а там недалек черед Австро-Венгрии и самой Германии! Очень важно начать. Как вам видится план летней кампании, где лучше наступать?

Юденич одернул свой мундир и, не задумываясь ни на секунду, ответил:

– Конечно, чтобы полностью развалить турецкий фронт, нужно несколько комбинированных ударов, после которых у Энвер-паши уже не будет возможности продолжать сопротивление. На англичан, после их форс-мажора с Баратовым во время его неудачного наступления на Багдад, у меня никакой надежды нет. Значит, вся тяжесть снова ляжет на наши плечи. И наступать я бы начал сейчас, когда турки ещё не совсем окончательно оправились от падения столицы и пребывают в душевном смятении и страхе. Нельзя давать Энвер-паше время на раскачку.

– Полностью с вами согласен, Николай Николаевич. Где вы собираетесь нанести главный удар по противнику?

– Несомненно, в направлении Сиваса, Лавр Георгиевич. Взяв его, мы открываем себе путь в Анатолию, в самое сердце Малой Азии, чем создадим реальную угрозу для Анкары, где засели Энвер-паша и Кемаль-паша. Так что Сивас – ключ к успеху нашего дела.

– Много ли времени потребуется вам на разработку плана операции? – поинтересовался Корнилов.

– План наступления на Сивас, Лавр Георгиевич, у нас уже был свёрстан год назад, нужно только уточнить с помощью разведчиков некоторые детали, и можно в бой.

– Прекрасно, прекрасно, узнаю вашу хватку. Но вы говорили о нескольких ударах, какие другие направления вы считаете перспективными в плане наступления?

– Очень многообещающим направлением для нашего наступления является направление Эдессы, через земли курдов. Мы ещё в шестнадцатом году просчитывали этот вариант, проводя усиленную работу с курдскими племенными вождями, готовя их восстание в турецком тылу. Заделы были большие, но… революция, – горестно воздохнул Юденич.

Слушая его, Духонин внимательно оглядел разложенную на столе карту и произнес:

– Ваше превосходительство хочет воплотить в жизнь план лорда Чемберса, протестовавшего против высадки десанта на Дарданеллах и желавшего нанести удар по Турции с юга. Это бы полностью отрезало Порту от её южных владений и в условиях войны обрекало бы на скорый развал экономики страны.

– Так точно, и надо признать, что тот план был более жизнеспособным, чем дарданелльский.

– Браво, генерал, вы не только умеете одерживать победы, но и интересуетесь стратегическими планами союзников, – похвалил Юденича Корнилов, – скажу больше, мы очень заинтересованы в этом направлении, поскольку намереваемся создать в районе Александреты главную базу своего Средиземноморского флота в противовес английской Мальте. Вскоре туда будет послана эскадра Колчака и высажен морской десант под командованием генерала Свечина с целью захвата и удержания этого стратегически важного порта.

– Подняв восстание курдов и ассирийцев в тылу у турков, мы облегчили бы свое продвижение на Эдессу, а затем к Александрете. Как вы смотрите на такой план?

– А мой левый фланг?

– Его прикроет Баратов своим наступлением на Мосул, а как только мы проявим активность на этом направлении, ему навстречу ударят британцы. Их этот район очень беспокоит залежами нефти, и это заставит господ союзников шевелиться.

– Значит, вновь мы оттянем на себя главные силы противника, а они подобно шакалам будут подбирать остатки в надежде подхватить самое лучшее. Ничуть не удивлюсь, если после нашей высадки в Александрете англичане не начнут наступать в Палестине, стараясь как можно больше захватить турецких провинций.

– Увы, Николай Николаевич, но такова сущность британцев не только в этой войне, – поддержал его Духонин.

Юденич вновь стал рассматривать карту, что-то прикидывая в уме и просчитывая варианты развития наступления.

– Что вас беспокоит? – поинтересовался Духонин. – Ваш правый фланг?

– Совершенно верно. Энвер-паша не даст просто так пройти к Средиземному морю. В его распоряжении две армии на Кавказе, армия в Месопотамии и Палестине, а также ещё одна в Киликии. Для удачного начала нужен отвлекающий маневр, который оттянул бы от Сиваса часть сил Вазир-паши.

– Ваше предложение? – спросил Корнилов, внимательно слушая аргументы генерала.

– Самым разумным в этом случае мне видится наступление на Самсун. Это важный порт на Черном море, связанный с центром страны железной дорогой, и это очень удобный плацдарм для наступления с севера на Анкару. Данное направление сильно потревожит пашу, и он должен будет обязательно отреагировать на наши действия.

– Направление на Самсун – это снова узкая полоса земли, зажатая морем и Понтийскими горами. Снова затяжные штурмы высот и долин, для прикрытия идущих по побережью. Боюсь, всё это выльется в изнурительную бойню, которая полностью истощит все ваши ресурсы, с таким трудом накопленные этой зимой, – выразил сомнение Корнилов.

– А, по-моему, блестящий ход, Лавр Георгиевич, – подал свой голос в поддержку Юденича Духонин, – Николай Николаевич великолепно вычислил слабое место турок и этим непременно надо воспользоваться.

– Но каким образом, погубить тысячи солдат на горных кручах?