Я же развел руки в сторону, словно говоря их щупленькому командиру:

«И это все, на что ты способен?»

Тот отреагировал сразу и, повернувшись к всадникам, сделал несколько непонятных мне жестов. Половина его воинов спешились и сняли с седел большие арбалеты. Остальные же взяли их коней под уздцы.

«Довольно слаженно работают, причем обходятся без слов. Можно предположить, что передо мной предтеча нашего спецназа», — думал я, наблюдая за четкими действиями противника.

Сорок с чем-то вайхэнцев в считаные секунды вставили болты в арбалеты, тетивы которых оказались заранее натянуты. А потом, выстроившись в одну ровную шеренгу, дали по мне почти синхронный залп.

Но за секунду до этого я вонзил клинок в землю и присел на колено. Там обеими руками схватил за ручки спрятанные под снегом трофейные щиты вайхэнцев и, резко подняв их, поставил перед собой.

Послышались глухие удары, смешанные с треском. И прямоугольные щиты задрожали от многочисленных попаданий. А некоторые металлические болты даже пробили деревянную основу и на пару сантиметров вылезли остриями с моей стороны.

Я встал на ноги и снова развел руки в стороны, на этот раз уже со щитами. Очень уж хотелось спровоцировать вайхэнцев на прямую атаку. Но вражеский командир оказался слишком упорным и, похоже, решил сегодня все испробовать.

Он подал рукой очередной знак, и несколько воинов, подбежав к своим лошадям, достали из седельных сумок какие-то штуки. Потом они вернулись в строй, одновременно размахнулись и кинули в мою сторону небольшие шары.

Бросали не только прямо в меня, но и по бокам, а также мне за спину — короче, били по площадям. Но еще до того, как шары долетели до цели, вайхэнец в черных доспехах просто хлопнул в ладоши, и эти кругляши взорвались.

Нет, не как гранаты, а как небольшие петарды. Так что все вокруг заволокло уже знакомым мне черным дымом. Ублюдки решили использовать усыпляющий дым, с помощью которого один раз уже справились со мной.

Но только дураки не делают выводы из своих ошибок. Поэтому, когда дым рассеялся, я продолжал спокойно стоять на месте. Дыхательная маска, данная Литэллой и надетая под шлем словно респиратор, прекрасно сработала.

Похоже, у щуплого вайхэнца наконец-то закончились гениальные идеи, и он просто махнул рукой в мою сторону. После чего все пешие воины, забросив арбалеты за спины и взяв в руки щиты с клинками, рванулись в атаку.

Я же очень медленно, чтобы на это никто из врагов не обратил внимания, выдернул из земли меч и начал пятиться назад. Ну а бегущие в атаку вайхэнцы, несмотря на свой явный профессионализм, похоже, забыли про открытую полянку.

Внезапно засвистели стрелы, пущенные умелыми руками альвиек, прятавшихся среди веток. И первые пять воинов замертво рухнули на снег. Лучницы снайперски всадили им стрелы в щели между наплечниками и защитой шеи.

Женщины лесного народа пусть и не настолько физически сильны, как их мужчины, но они прекрасные стрелки. Литэлла успела рассказать, что всех альвов с самого детства обязательно обучают этому искусству.

И требования у взрослых учителей к своим ученикам крайне высокие. Притом не важно, мальчик это или девочка. Научиться стрелять из лука — обязанность каждого, ведь от этого зависит выживание их народа.

А если к этому добавить некоторые особенности зрения, позволявшего видеть намного дальше обычных людей, а также в абсолютной темноте, то получается, что к совершеннолетию из альвов обоего пола делают непревзойденных стрелков.

Бегущие вайхэнцы, увидев своих убитых, сразу же подняли над головами щиты. А я тут уже ринулся в атаку, ведь альвийки могли обстреливать лишь небольшую полоску земли. И мне очень хорошо известно, насколько она мала.

Ударом щита я свалил ближайшего ко мне воина с ног. Потом с легкостью отразил меч второго латника и со всей силы врезал ногой в грудь третьему. Да так, что тот, отлетев, сбил четверых своих и после этого не встал.

В первого сбитого мною с ног воина сразу же угодили две стрелы. Но мне уже было не до этого, ведь приходилось крутиться как юла, отбиваясь от наседавших врагов. Альвийки же осыпали их кучей стрел.

Увернулся, ударил, парировал, еще увернулся и опять ударил. Внезапно один из моих щитов громко треснул из-за попадания в него огромного вражеского топора. Я отбросил его в сторону, забрал из другой руки меч и всадил в прорези шлема латника.

Тут же удар огромного молота сломал мой клинок. Выхватив из разгрузки пистолет, мгновенно вставил ствол под шлем молотобойца и нажал на спуск. Раздался выстрел, но еще до того, как воин рухнул, я уже был в метре от него, отражая атаку окружавшей меня толпы.

И тут особо не постреляешь. Во-первых, патронов критически мало. А во-вторых, вайхэнские латы довольно толстые, пуля может и срикошетить. Поэтому я старался держать вокруг себя противников, пока их сверху осыпали стрелами.

Крутанулся кругом, отбивая щитом вражеские клинки, потом выстрелил в шею латнику. И когда он падал, то использовал его в качестве трамплина, чтобы выпрыгнуть из кольца окруживших меня воинов.

Приземлившись точно на ноги, отбил новый выпад. Сделав шаг вперед, приставил пистолет к прорези вражеского шлема и нажал спуск. Снова грохнул выстрел, и труп мгновенно полетел под ноги бегущим врагам.

Нажал опять на спуск, точно попал в шею — минус еще один вайхэнец. Увернулся от меча, еще выстрел под мышку латнику. Все развивалось слишком динамично, поэтому нужно по-быстрому уменьшать количество врагов.

Пришлось пятиться назад, а через мгновение снова нападать, но так бесконечно не могло продолжаться. Гремели выстрелы, вылетел пустой магазин, и кое-как был вставлен новый. Тут опять помог залп от лучниц, не дававших покоя латникам.

А те все наседали на меня. И вражеские клинки уже три раза нашли уязвимые места в моей броне. Пока регенерация спасала, но после таких пропущенных атак приходилось больше стрелять, выбивая нужные секунды для заживления.

Я сосредоточился только на ближайших врагах, и это было ошибкой. Неожиданно вайхэнцы резко расступились. И лавина всадников, объехавших простреливаемую альвийками полянку, влетела в образовавшийся проход.

Все произошло слишком быстро. Сильный удар конской груди откинул меня на десяток метров. Щит отлетел куда-то в сторону, но хоть пистолет удалось удержать, да и тепловизор спасти.

И еще не упав на снег, я закричал по-альвийски:

— Дэвэй!

Раздался злобный рык, и с веток на кавалерию спрыгнул ошэн, прикрытый кожаными латами и в подобии шлема, сделанном для медведя. Он впечатал одного всадника вместе с конем в снег, потом вцепился клыками в человеческую шею и оторвал голову от туловища.

Неожиданное появление в битве ошэна посеяло панику во вражеских рядах. Ведь медведь направо и налево раздавал удары своими лапами. А попавшие под них вайхэнцы отлетали в стороны, как кегли.

Я рванулся к Пушистику на помощь, стреляя не только в людей, но и в лошадей. Патронов было, конечно, жалко, но хотелось еще больше усилить панику. Так что очень быстро закончился предпоследний магазин.

Не стал тратить время и перезаряжать пистолет, а свободной рукой схватил выпавший у рухнувшего всадника двуручный меч. После чего ринулся в гущу пехоты, где начал орудовать клинком как обычным ломом. Ведь фехтовать меня никто не учил.

Пушистик метался во все стороны и рвал на куски коней, а одним ударом в голову убивал человека. Мой же двуручник оказался почти идеальным оружием в такой схватке. Если он и не прорубал щиты с латами, то банально ломал под ними кости.

А потом раздался обычный свисток, и уцелевшие вайхэнцы начали бодренько отступать, не забывая прикрывать головы щитами. Но и тут по ним забарабанили стрелы, так что альвийки каким-то чудом смогли отправить на тот свет еще двоих врагов.

Я стал возле тяжело дышащего ошэна. И пока перезаряжал «глок», по-быстрому окинул взглядом поле боя. На окровавленном снегу валялось больше трех десятков воинов, возможно, даже четыре.