Чем ближе мы подходили к основному корпусу института, тем больше становилось вокруг студентов и студенток. К главному входу с колоннами вела широкая лестница, на которой стайками и поодиночке располагалось изрядное количество будущих эскулапов обоих полов в белых халатах.

Я с наслаждением втянул ноздрями воздух вестибюля, наполненный мириадами будоражащих и часто несовместимых запахов. Здесь витали неожиданно узнаваемые нотки модных ароматов: «Пуазон», «Сальвадор Дали», «Лагуна», «Фаренгейт», — и практические уже позабытые «Тет-а-тет», «Атташе» и прочий «О҆ Жён» вперемежку со стойким сшибающим с ног хлораминовым и формалиновым душком. Ностальгический коктейль!

Ещё на ступенях подъезда и у колонн, да и на тротуаре строгий белохалатный дрескод большинства девушек претерпевал ряд дерзких возбуждающих изменений. Из распахнутых халатов то и дело выглядывали блузки невероятных кислотных расцветок, варёнки, батники с вышитыми названиями западных брендов. А снятые белые шапочки и колпаки высвобождали настоящее буйство настоящих конских грив и хвостов, порой, даже с парочкой цветных прядей; кудряшки химической завивки и бессмертные каре с загадочно манящими чёлками. Разве что макияж большинства девушек был довольно сдержанным, всё же институт, а не ночная дискотека.

Кстати, на улице не заметил ни одного парня или девушки с сигаретой. Понятное дело, это отнюдь не говорило о повальной приверженности здоровому образу жизни. Просто для курения существовал находящийся неподалёку заброшенный подземный переход на другую сторону улицы Мира, давно затопленный дождевыми стоками и большей частью напоминающий заболоченный грот. Но скрываться там от бдительных взглядов преподавательского состава было вполне удобно.

Совсем скоро ситуация изменится кардинально — всё больше бросающей вызов молодёжи станет курить с особым шиком прямо здесь, у колоннады, наряду с привычными сигаретами, хлынувшую потоком в бывший СССР продукцию British American Tobacco, Philip Morris International, R.J. Reynolds Tobacco, Rothmans International.

А пока воздух чист и свеж. И будоражит, будоражит воспоминания без остановки, чёрт меня подери! Проклятая, а, может, благословенная память анавра начинает активно выуживать из тридцатилетних глубин сознания давно забытые детали. Нда-а… такого эффекта я не ожидал. Сердце пытается выпрыгнуть из груди. Пришлось прямо на ходу приложить недюжинные усилия воли, чтобы хоть немного успокоиться.

Интересный эффект, Ремесленник не предупреждал о побочных эффектах со стороны психики. Раньше такого я не чувствовал. Или это неизбежные издержки ускоренной перестройки физиологии аватара? Что ж, в ближайшее время меня ожидают весёлые деньки, мля…

До наклонного лекционного зала добирались уже лёгкой рысцой. Оставалось ещё целых пять минут до начала. Как раз, чтобы забраться на самый верх, на «Камчатку», и плюхнуться на крашенную тёмно-коричневой краской лавку.

— Уф, — от Федьки ядрёно пахнуло потом. Он скосил взгляд на меня, доставая из своего дипломата общую тетрадь.

— Писать собрался? — улыбнулся я.

— Не. Камуфляж, — улыбнулся в ответ мой товарищ, с загадочным видом доставая из-под столешницы книгу в синей обложке с тиснёным названием «Одиссей покидает Итаку», — видал? Всего на три дня почитать дали. Автор вроде как земляк и наш институт закончил! Прикинь!

Я едва сдержался, чтобы не заржать в голос от неожиданности, но в следующую минуту ощутил, как потеплело на душе от слов «всего на три дня почитать дали».

Да, это ведь только начало! Как же много мы вместе с Федькой ещё прочитаем в эти годы хорошей и не очень советской, русской и зарубежной фантастики, урывая время между занятиями и сном, а то и вместо сна, забывая поесть. Столько я потом не читал, наверное, и в лучшие свои годы. Издательства росли как на дрожжах, выпуская в свет просто огромное количество литературы, за которую ещё два-три года назад мы бы продали душу и всё остальное в довесок.

Что ж, теперь сама судьба воплотила для меня фантастический сценарий. Правда, как обычно, не поинтересовавшись моим мнением.

— Наверняка классный роман, Иваныч! — поддержал я товарища, — завидую, хоть не заснёшь на лекции.

— Ещё бы! «Физиология центральной нервной системы» не выдерживает никакой конкуренции с «Одиссеем…», — расплылся в лучезарной улыбке Фёдор, — так, может, со мной, вприглядку, а, Гавр? — предложил он подвинувшись.

— Не, я так не люблю. Да и скорость чтения у нас разная. Я лучше вот, Привеса проштудирую, — и достал учебник по нормальной анатомии, поймав сразу несколько недоумённых взглядов соседей, внутренне улыбнувшись.

На самом деле я решил использовать ближайшие два часа для ещё одного теста памяти аватара. Заодно убью двух зайцев, если выгорит. В случае если я, прочтя учебник, смогу полностью запомнить его содержание постранично, то сэкономлю себе и время, и нервы на занятиях по анатомии. Несмотря на в основном предметныно-описательный характер практических занятий, преподаватель довольно часто требовал сведений из учебника, который студенты, если и читали, то уже ближе к экзамену.

Если мне память не изменяет, то этой зимой в сессию придётся сдавать три ключевых госэкзамена: анатомию, нормальную физиологию и гистологию. На этих дисциплинах сконцентрирован особый контроль со стороны деканата и учебной части. Не знаю, сколько времени мне придётся искать Демиурга, но определённые шаги по стабилизации своего положения в институте предпринять всё же стоит. Было бы крайне неосмотрительно сразу забить на учёбу, пусть она и не прибавит мне нынешнему не то что практических знаний. Зато станет неплохим прикрытием в моих поисках. Срулить я всегда успею.

Кстати, надо будет тщательнее продумать, как высвободить больше личного времени на решение главной задачи. Тратить последнюю миссию на бессмысленную штудировку учебников — это уже не мазохизм, а форменный идиотизм. Никакого терпения не хватит.

Если мой тест с пособием анатомии покажет ожидаемый результат, по крайней мере, использую лекционные часы ближайшей недели для загрузки всей печатной информации по курсу в свой «кэш». Ну а для других предметов найдём способы попроще. Скажем, иностранный язык и латинский с основами медицинской терминологии. Там преподаватели очень прогрессивные. Думаю, не откажут. В немецком я уверен, можно подавать на экстернат. Ну а латинско-греческая терминология, если поработать с ней пару-тройку часов, всё удачно сложится. Тем более, на старые дрожжи-то. Вряд ли я уж всё напрочь позабыл.

Правда, есть мнение, что в деканате отнесутся настороженно. Ну не любят у нас шибко умных да продвинутых. Ещё и тратить на выскочку время и бюрократический ресурс. Проще поставить такого студента на место. Или вовсе проигнорировать.

Придётся попробовать подъехать на хромой козе. Или хорошенько замотивировать замдекана. Хотя вот чем? О! Она красиво сформулированные задачи приветствует. Что ж, такая овчинка выделки стоит. Высвобожу официально не менее десяти-пятнадцати академических часов в неделю. Опять же, если тема выгорит, можно будет развить и замахнуться на кафедру общественных наук.

Мда…самоуверенности у тебя, Гавр, хоть отбавляй. Труп КПСС ещё не остыл, вернее, ещё не случился, а ты хочешь одну из самых консервативных кафедр попросить об экстернате. Хотя что это с тобой анавр? Глаза боятся, а руки что? Наши руки не для скуки! Делай раз!

Я просмотрел расписание. Так. Философия и история. Слава богу, почили в бозе научный коммунизм и политэкономия, а до новых предметов: религиоведения, биоэтики и прочих основах экономического развития, — мы ещё не доползли. Хм, есть мысль, что можно сделать с историей даже без дополнительной подготовки, учитывая, что по ней даже дифференцированного зачёта не назначили, не то что экзамена. А вот с философией торопиться не будем. Этот экзамен — главная кормушка для преподавателей в моей альма-матер. Сунусь с голой ж… — мне такое устроят, даже если я наизусть буду читать «Критику чистого разума» Иммануила Канта на немецком. Ну его к бесам! Множить сущности следует с умом. Хотя, честно говоря, я бы поболтал со стариком Иммануилом на тему всех тех эпидерсий, что со мной произошли в последнее время. Интересно, сам философ был анавром? Помнится, батя будущего сотрясателя основ был шорником, как и дед. Почему бы и Канту не родиться Ремесленником?