— Всего лишь заподозрила. Окончательно я убедилась в том, что вы ряженный после того, как назвались обер-лейтенантом Вагнером. В ведомстве Кригера нет ни одного Вагнера.

— Откуда вы знаете?

— Я унтер-офицер связи спецподразделения «Абверкоманда 7А» при абвершколе «Краков».

Блин, точно! Голубой кант — связь! Дырявая башка… Стоп, а чего это она так разоткровенничалась?

— И вы вот так мне сейчас об этом сообщаете?

— Почему бы и нет? Просто я догадываюсь, с кем мне предстоит встреча.

— Удивите меня, — мне положительно начинала нравиться эта отчаянная девчонка, которая решила блефовать или непонятно что ещё устраивать на совершенно пустом месте.

— Ваша штурмовая группа состоит из наёмников разных национальностей. Многие неплохо знают немецкий. Дерзкие и хладнокровные. Среди вас нет немцев, по крайней мере, я бы это почувствовала в общении с теми немногими солдатами, кого удалось увидеть. Ваш немецкий родом из Австрии, много старонемецких словосочетаний. У вас был неплохой учитель, возможно, из аристократов. Но артикуляция явно чужая. Вы говорите на языке довольно недавно, нет соответствующего опыта. Неплохо воспитаны и явно мне симпатизируете.

Ни хрена себе козявочки! Эта сопля, оказывается, не просто так сидела, помалкивал и стреляла глазками по сторонам. Она меня и всех нас анализировала. Так, так, так… Как удачно. Похоже, она сейчас сама подойдёт к выводу, который я хотел ей навязать своими топорными намёками. Нужно лишь не мешать.

— И? — я сделал подбадривающий жест ладонью, торопя Астрид с окончательным выводом.

— Секретная служба Её Величества?

— Хм, неплохо, неплохо, — я перешёл на английский, в котором, слава Богу, имел благодаря практике с иностранными пациентами, многолетний опыт.

— Я не говорю по-английски, Габриель. Удовлетворите моё любопытство всё же. МИ-6?

— Нет. Управление специальных операций, фройляйн, — эх, раз пошла такая пьянка, режь последний огурец! Если уж я своим офицером ГРУ представлялся, почему бы не набраться наглости и не отрекомендоваться этой немочке английским диверсантом? Если мне не изменяет память, у СД сейчас тёрки с СИС, а вот шеф Абвера, наоборот, очень даже склонен к контактам с джентльменами с набережной Принца Альберта. Пока всё в цвет.

Астрид, довольная, словно слопала торт, непроизвольно потёрла ладони. Н-да-а, если это не игра в прелестную дурочку, то я уж и не знаю.

— Значит, это ваше начальство должно сюда прибыть?

— Вопрос риторический, Астрид, — я сделал длинную паузу, делая вид, что принимаю решение, — мне разрешили открыть вам кое-какую информацию. Вы, видимо, должны быть в курсе, что после майских событий Гимлер настроен против нашей службы очень агрессивно?

— Да, устранение Рейнхарда Гейдриха вашими коллегами было серьёзным ударом для СД.

— Так вот, ваш «Хитрый лис» дал понять, что хотел бы иметь канал, и лучше несколько, для прямой связи с моим руководством. Решено было отработать несколько вариантов. Вы один из них, — вот так: немного наглости, информации, предоставленной самой Шерман и очень много наглой лжи. Вряд ли Астрид поверит во всё сказанное мной сразу и безоговорочно. Но хотя бы станет думать в нужном направлении. А у меня появятся аргументы для её подготовки к моему возможному конфликту с эмиссарами.

— Но я слишком аленький человек, чтобы адмирал обратил на меня внимание, — немного растерялась Астрид. Слишком уж грандиозную информацию я на неё вывалил.

— Не прибедняйтесь, Шерман. Вы же умная девушка. Из хорошей семьи.

— У меня теперь нет семьи, Вагнер, — помрачнела Астрид.

— Простите.

— Не стоит. Дядя держал меня после себя не из родственного долга. А лишь для организации выгодной для него партии. Выдав меня замуж за отпрыска одной из богатых семей Европы, он бы осуществил ещё одну из многочисленных выгодных торговых операций. Своих детей у дядюшки Иоганна не было. А моя мать из дворянского рода, была ему двоюродной сестрой. Дворянская бедная кровь в обмен на пфенниги — лозунг дяди Вильчека. Так что, я особенно не скорблю.

— Астрид, — позвал я пленницу после нескольких минут молчания.

— Что, Габриель?

— У меня к вам немного странная просьба.

— Что-то случилось?

— Нет, мне нужно, простите, это выглядит глупо, подержать вас за руку несколько минут.

— Что-о-о?! — да, на выражение глаз Астрид стоило посмотреть. За несколько секунд на её лице промелькнули все её мысли в отношении меня.

— О нет, нет, фройляйн! Вы не так меня поняли. Вашей чести и здоровью ничего не угрожает. Вам нужно лишь положить вашу ладонь мне на предплечье и подержать некоторое время и посидеть спокойно.

— И всё? — недоверчиво произнесла девушка.

— Конечно. Ничего лишнего.

— Ну…хорошо.

Я пересел ближе к пленнице и закатал левый рукав. Пленница с интересом стала рассматривать рунную вязь татуировок, две из которых, слава Богу, не светились, а были всего лишь насыщенного зелёного цвета. Но во избежание ненужных вопросов я попросил.

— Астрид, отвернитесь, пожалуйста, и положите ладонь мне на предплечье.

Шерман пожала плечами и повернула голову в сторону водопада, протянув мне ладонь, которую я накрыл своей и положил на Матрикул. Татуировки лишь слегка засветились. Если не присматриваться, то при дневном свете и не увидишь.

Я прикрыл веки и без труда вызвал у себя состояние погружения, одновременно мысленно дав посыл Смотрящему, для верности проговаривая в уме фразу: «Здесь Миротворец, Демиург со мной. Точка рандеву — объект Прима!» Трижды повторив её словно некую мантру, я мысленно воспроизвёл совсем ещё недавно виденный виртуальный участок карты с красной точкой нашего местонахождения. Подождал минуту, так и не дождавшись никакого подтверждения полученной информации. Да Смотрящий вроде бы ничего и не обещал.

Открыл глаза и увидел на расстоянии метра смотрящий мне в лоб ствол моего собственного люггера.

— Не двигайтесь, Габриель. Второй раз я не промахнусь. Слишком близкое расстояние.

— Согласен. От выстрела с такого расстояния я вряд ли выживу, — я мысленно поносил себя последними словами: надо же так глупо подставился. И ведь не контролировал окружающее пространство всего несколько секунд, а Астрид сумела перехватить инициативу именно в эти несколько мгновений. Левой рукой! Молодец какая…

— Я не шучу, обер-лейтенант Вагнер или, как вас там? От парабеллумовской пули в лоб не устоит даже вервольф!

— Вы считаете меня оборотнем, фройляйн? Чем я заслужил такую честь?

— Слишком быстро двигаетесь. Имела возможность убедиться в дядином доме. Впервые такое вижу.

— Поверьте, Астрид, сегодня вам ещё предстоит не раз удивиться многим вещам, — мне было одновременно и страшно, что одним нажатием на спусковой крючок эта девушка может перечеркнуть все мои планы, и истерически смешно: сколько усилий и вот так позорно просрать в последний момент.

— Что вы улыбаетесь, Вагнер?

В ответ я не удержался и расхохотался в голос. Окружающий лес ответил приглушённым эхом, которое спугнуло стайку птиц с верхушек сосен.

Грохот выстрела заставил меня замереть и подавиться смехом. Я рефлекторно потянулся к голове, с которой выстрелом сорвало форменную фуражку.

— Следующий будет точно между глаз, — спокойно сжимая рукоять люгера в левой руке, Астрид улыбалась.

— Да понял, я понял. И что дальше?

— Я просто не хочу участвовать в переговорах с позиции пленницы. А для этого мне нужно иметь при себе оружие.

— Резонно. Пистолет уже у вас. Что-нибудь ещё?

— Вы удивительно спокойны, Вагнер, для без пяти минут покойника.

— Моя смерть ничего не решает. Лишь немного усложнит переговоры. Да и мои коллеги могут посчитать риск переговоров с вами неоправданно высоким и попросту отказаться от этого варианта связи с руководством Абвера. Сами понимаете, что в этом случае будет с вами.

— И вы не боитесь, Габриель?

— Почему же, боюсь, Астрид. Но моя профессия всё же определяет несколько иное отношение к смерти, чем у молодой привлекательной женщины, пока толком ничего не видевшей в жизни.