— Вполне. Перед тем как ты скажешь, для чего меня вызвал, хотелось бы всё же знать, с кем имею честь?

— Лукреций и его соратники называют меня Законом Сохранения Реальности.

— А ты…?

— Э нет, Гавр! Давай всё же договоримся. Ты чётко формулируешь вопросы. Я отвечаю. В пределах возможностей восприятия и развития твоего разума. Иначе у нас будет не диалог, а монолог, который тебе быстро наскучит.

— Разговор профессора математики и муравья?

— Ну зачем же так, Миротворец? Всё не так уж и безысходно. Ну?

— Кто ты?

— Прекрасный вопрос! Предельно лаконичный. Я счастлив начать коммуникацию. Я функция, программа, если хочешь более понятного сравнения, системный администратор этого кластера Вселенной, называемой Смотрящими Веером Миров.

— То есть, ты хочешь сказать, что Вселенная имеет искусственное происхождение и ты тоже сотворён её создателями для определённых контрольных функций? — я постарался говорить спокойно, хотя заявление собеседника застало меня врасплох.

— Искусственный — не совсем точное определение. Человеческое. Кластер не создан человеком или людьми по образу и подобию другого объекта. Кластер оригинален, создан разумной составляющей Вселенной. Такие, как я являются одновременно стабилизирующим и развивающим фактором кластера.

— То есть ты инженер, кризисный менеджер и прогрессор в одном флаконе?

— Можно и так сказать, но с поправкой на моё, как ты выразился, искусственное происхождение, — улыбнулся совсем по-лукрециевски собеседник.

— Дела…ну ладно, валяй дальше, что ты мне там хотел сказать?

— Миротворец, ты наверняка задавался вопросом, почему Закон Сохранения Реальности, то есть я, принимает столь активное участие в векторе твоего взаимодействия с кластером?

— Ну да. Было дело. Не скрою, изменения в нейротроне стали большим подспорьем в выполнении моей миссии. Но у меня пока не было достаточно времени, да и возможности, чтобы выяснить причину. Полагаю, сейчас кое-что прояснится?

— Абсолютно верно. Хранители — один из дестабилизирующих факторов этого кластера. Но не единственный. Уровень развития их цивилизации, цели и методы в перспективе могут привести с высокой долей вероятности к смене вектора развития Веера Миров. Это неприемлемо и конфликтует с моей функцией. Большинство действующих в этом кластере Смотрящих по своей природе и степени модификации нейротрона могут своей деятельностью лишь частично сдерживать или ограничивать вмешательство Хранителей и подобных им. Появление анавров, как и моё создание, было инициировано в кластере неслучайно. Это довольно сложно объяснить, скажу так: непреложным условием стабильности той или иной реальности является обязательное правило осуществления изменений только изнутри, то есть самими обитателями. Любое внешнее воздействие обречено на провал или того хуже — темпоральную аннигиляцию реальности. Это прекрасно понимают и Хранители, используя наёмных анавров для своих целей.

— Пока я не услышал ничего принципиально нового. Любопытно? Да. Познавательно? Безусловно. Но мне-то это как поможет?

— Не спеши, Миротворец. Я почти добрался до главного.

— Хорошо, я весь внимание.

— Спасибо. Итак. Демиурги. Я сейчас удивлю тебя. Эти анавры — аномалия. Никогда у меня и моих создателей не было целью изменить обитателей реальности до такой степени, чтобы они обрели возможность вмешиваться в структуру кластера и, более того, создавать новые миры! Демиурги намного более опасный фактор для кластера, чем любые Хранители и подобные им. Вернее, непредсказуемый фактор. Неконтролируемый. Но то же самое правило о запрете внешнего вмешательства, инициированное моими создателями, запрещает мне удалять их из кластера. Собранный статистический материал показывает, что Демиурги появляются чаще всего в той пространственно-временной точке кластера, где возникают критические возмущения и столкновение векторов нескольких реальностей. Проблема в том, что, как правило, индивидуумы, являющиеся Демиургами, ещё не осознают своей силы к этому моменту и своим грубым вмешательством дестабилизируют существование Веера Миров. Каждое подобное воздействие мне приходится потом очень долго и сложно исправлять…

Рассказ «Закона» всё больше стал мне напоминать извращённый плач Ярославны. Какое мне дело до его проблем? Мне бы со своими справиться. Или этот надсмотрщик сверхсил решил вызвать во мне чувство сочувствия? Но, похоже, вызвал только нарастающее чувство скуки.

Мой собеседник тяжело вздохнул и глянул на меня с весёлым прищуром, отчего у меня появилась уверенность, что все мои мысли он читает, словно раскрытую книгу. Тем не менее «Закон» терпеливо продолжил свой рассказ и то, что я услышал в следующую минуту, заставило по-настоящему встряхнуться.

— Иногда моя поисковая система среди множества анавров находит нейротроны, скажем так, пограничной специализации. Набор человеческих генов имеет потенцию в редчайших случаях создавать двойную структуру, состоящую из открытой (очевидной и привычной) конфигурации, соответствующей, скажем, Миротворцу, — собеседник ткнул в меня указательным пальцем, загадочно улыбаясь, — и латентной, неинициированной, скрывающейся за основной, — «Закон» сделал театральную паузу, а у меня засосало под ложечкой от неприятного предчувствия. — Ты верно понял меня, Гавр: изначально нанятый Хранителями Миротворец, ты и не мог догадываться, а у Ремесленника просто не хватало знаний и умений увидеть распознать за внешней структурой зародыша Демиурга.

— Охренеть… — только и смог произнести я, — не хватало мне моих забот. Твою ж мать!

— Те изменения, которые я внёс в твой нейротрон, на самом деле были сделаны не столько для того, чтобы расширить и усилить твои способности, сколько для временной блокировки пробуждения матрицы Демиурга. И даже при этих ограничениях ты, Гавр, умудрился изменить свою реальность.

— Ну да, умыкнул бесноватого Алоизыча, а потом подорвался с ним на гранате. Для этого не нужно быть Демиургом, «Закон». Что-то ты не договариваешь!

— Ты прав, Гавр. Мало совершить ключевое событие или убрать с доски значимую фигуру. Такие воздействия прекрасно нивелируются архитектоникой кластера. Ты же смог убедиться, что Геринг вполне заменил Гитлера, а основные события почти не изменились не только в хронологии, но и в ключевом содержании.

— Хватит говорить загадками, «Закон»! Это раздражает.

— Ну, ну, Гавр, прости мне эту слабость. Мне нечасто удаётся пообщаться с потенциальными Демиургами. Несмотря на моё искусственное происхождение, есть и у меня слабости, тем более что по сути я во многом отражение мириадов нейротронов, существующих в моём кластере.

— Слушай, «Закон» … — я начал закипать. Манера этой «функции» вести затяжные беседы с поучительными диалогами заставит взбеситься кого угодно.

— Хорошо, хорошо. Всё довольно просто объясняется, Миротворец. Где бы ты ни находился в кластере, тебе поразительно тесно удаётся сблизиться с аватаром реципиента, в которого подселяется твой нейротрон. Это происходит естественно, без каких-либо особых усилий с твоей стороны. Я ещё до конца не выяснил этого уникального механизма адаптации. И генетическое родство тут ни при чём! Ты буквально срастаешься с ними на всех уровнях: ментальном, физическом, поведенческом — каким угодно! Ты лепишь пространственно-временную структуру реальности под себя, даже не задумываясь об этом. Ты практически не воспринимаешь реальность реципиента как чужеродную!

— Это плохо? — решился вставить я реплику.

— Это поразительно, Миротворец! Я даже думаю, что когда-нибудь благодаря тебе я смогу понять назначение и явление Демиургов в структуре кластера.

— Рад за тебя. Но вопрос, что мне делать, остаётся открытым. Кстати, раз уж я такой уникальный, можно мне попросить Ваше Всемогущество спасти мою семью. Ты тут так красиво всё рассказал. Я проникся.

Лицо собеседника вытянулось, глаза потухли, по коже пробежала рябь.

— Я думал, Гавр, что Смотрящий тебе уже всё объяснил.