– Но почему ловушка была такой сложной? Дорс полубог, но он едва-едва с нею справился.

– Во-первых, ловушка древняя, а маги древности, если верить летописям, были посильнее нас. Ну, а во‑вторых, никогда не знаешь, маг какой силы в гости забредет. И каковы будут его намерения.

Я нахмурилась, пытаясь осознать ответ, а через миг поняла, что еще в этой теме смущает. И спросила:

– А в твоем замке ловушки тоже есть?

– Есть, – не стал отпираться норриец. – Ловушки есть практически в любом замке.

– Но это опасно! – шепотом воскликнула я. – Кто-то может нарваться, активировать, и…

– Это не опасней, чем ришис, с которого можно упасть, или несвежая еда, которой можно отравиться.

Я опять нахмурилась и попыталась приподняться, чтобы взглянуть на Эмиля, но тот не пустил. Пришлось спрашивать, как и прежде, дыша в шею:

– Что такое ришис?

– Не что, а кто, – отозвался кладезь полезных знаний. И пояснил: – В твоем мире их называют драконами.

Черт!

В этот миг стало очень радостно, что меня обнимают – в противном случае я бы точно с кровати грохнулась. То есть на Поларе и драконы есть? Вау-вау-вау! Вот только… можно, я не буду с ними знакомиться, а? Ибо при моем уровне везения исход этого знакомства, вероятнее всего, будет один – меня сожрут!

– Все? – подавив очередной зевок, выдохнул фон Глун. – Ты угомонилась?

Увы, нет. Но самый главный вопрос – вопрос о моем будущем в империи – воплощаться в слова по-прежнему не желал. Глупо, конечно, но я искренне боялась услышать в ответ нечто сродни тому, что недавно сказал Каст.

Ясно, что империя не конфедерация, и отношение к иномирянам там, безусловно, другое, но… Но если Эмиль начнет рассуждать о почетном статусе любовницы, наш роман мгновенно закончится. Хуже того, я схвачу в охапку Кузьму с Зябой и вернусь в родной мир. И клянусь, даже тот факт, что новая магическая сила не очень-то подчиняется, меня не остановит.

Лучше… продлить агонию. И, если судьба снова повернется неприглядным местом, сбежать домой непосредственно из империи. Тем более там нет стационарных порталов и, следовательно, догнать меня никто не сможет.

– Ну надо же, – ворвался в круговорот мыслей тихий смешок Эмиля. – А я-то думал, что до рассвета допрашивать будешь.

Блин! Не скажи он этого, я бы действительно промолчала! Но теперь…

– И все-таки ты странный… – призвав на помощь весь актерский талант, выдохнула я. Эмиль после этих слов ощутимо напрягся, я же не постеснялась продолжить: – Понятия не имею, что о тебе думать. Иногда ты ведешь себя нормально, но порой…

– Что? – подчеркнуто ровно уточнил норриец.

– Порой ты реально неадекватен.

– Например?

– Примеров много, – ответила я. – Взять хотя бы ту объяснительную. Ты прекрасно знал, почему я опоздала на лекцию, так зачем заставил меня оправдываться, а? Только не говори, что ради конспирации. Никто бы и ухом не повел, если бы ты закрыл глаза на этот крошечный проступок.

Лорд декан не ответил, и его молчание стало поводом для широкой улыбки.

Видишь, любимый, я не единственная, кто не всегда ведет себя здраво. Ты тоже, что называется, грешен!

Это осознание вкупе с заполнившей спальню тишиной подарило удивительное умиротворение. Уже через минуту я широко зевнула и начала проваливаться в безмятежную темноту.

Мое дыхание стало ровным, тело ослабло, сознание поплыло. Но прежде чем окончательно погрузиться в сон, я услышала предельно тихое и явно для моих ушей не предназначенное:

– Смейся, милая. Смех гораздо лучше ненависти.

Я не вздрогнула, нет! Но мысленно нахмурилась. А через миг в сознании вспыхнул давно позабытый эпизод – пустая лекционная аудитория, стертый в пыль амулет Ваула и Эмиль, которой говорит:

– Даша, пожалуйста, сделай вид, что обижена на меня. А лучше… пусть все думают, будто ты меня ненавидишь. Хорошо?

И мой ответ:

– Будто? Мне жаль, лорд Глун, но это слово тут неуместно.

Точно помню – после этого заявления куратор первого курса факультета Огня дернулся, как от пощечины, а в моем сердце вспыхнул огонек мстительной радости.

Тогда это казалось незначительной, но приятной мелочью, а здесь и сейчас…

Здесь и сейчас картина происходящего заиграла новыми красками, а все нелогичности в поведении Эмиля резко обрели смысл.

Он действительно взрослый! Следовательно, не может не понимать, что реакции тела не всегда подчинены желаниям души. Душа может ненавидеть, а тело – хотеть. А тело без души… кому оно нужно?

Эмиль убежден – я ненавижу. И если приглядеться, все, что он творил в последнее время, – чистой воды манипуляция. Это стремление вытеснить из моей памяти события прошлого и заставить вспоминать о другом, о том же реферате, «объяснительной» или… поцелуе, который пропалила Велора.

Это попытка приручить!

Не знаю, как я должна была отнестись к подобному знанию. Вероятно, мне следовало расстроиться или разозлиться. Но вместо злости я ощутила радость – он готов бороться? Что ж, пусть попробует.

Желания признаться Эмилю в том, что ненависти в моем сердце никогда не было, тоже не возникло. В конце концов, ничто не мешает норрийцу задать прямой вопрос, но ведь он предпочел идти другим путем, верно? А раз так, то… сам себе дурак. Пусть мучается, пока не поумнеет.

Последняя мысль вызвала еще одну улыбку, а спустя пару минут я все-таки уплыла в благословенную страну снов.

Утро выдалось сказочное! Несмотря на то, что небо снова хмурилось, отчего на чердаке царил полумрак, мне хотелось петь, танцевать и творить безумства. Жаль только, возможности расслабиться не имелось – вопреки всему мы с Эмилем проспали, и я снова опаздывала.

В результате носилась по чердаку, как больная белка – одной ногой впрыгивала в джинсы, второй рукой собирала сумку, третьей… мм… ну, в общем, параллельно пыталась причесаться, накраситься и вообще подготовиться к занятиям. Причем тот факт, что первую пару ведет Эмиль, меня ничуть не успокаивал, а совсем наоборот.

Хотелось! Жутко хотелось предстать перед лордом деканом в самом замечательном виде! Чтобы сегодня не я, а он витал в облаках, путал слова лекции, запинался и просил Рестока трижды повторить ответ на элементарный вопрос.

Домашние – Зяба с Кузей – этих мыслей, конечно, не слышали, но всячески моим стремлениям потакали. Кузьма привычно не путался под ногами, а призрачный монстр бодро подсказывал, где что лежит, дабы я тратила меньше времени на поиск.

В итоге время моего опоздания сократилось до привычных десяти минут, что стало поводом немного расслабиться и отправиться на выход в еще более радостном настроении. Но когда я отодвинула все три щеколды и распахнула дверь, случилось непредвиденное.

Нет, никаких гостей и явных ЧП. Проблема была маленькой, круглой и угольно-черной. Она лежала посередине последней (или первой – смотря с какой стороны считать) ступеньки и…

Впрочем, нет. Ни на что этот черный кружок не намекал. А моя настороженность была вызвана ассоциациями, никак не связанными с Поларом. Понятно, что в этом мире тоже существуют моря, реки, корабли и, вероятно, пиратство, но «черная метка» – это все-таки из нашей, Земной, истории.

Тем не менее дверь я благоразумно закрыла и логично обратилась к кшерианцу:

– Зяб, у нас тут какая-то фигня на пороге.

– Что конкретно? – откликнулся Кракозябр.

– Нечто черное и круглое, – пояснила я.

А в ответ услышала:

– Та-ак… Неужели метку прислали?

Схлынувшая было настороженность вернулась в двойном размере, а я невольно сделала несколько шагов по направлению к напольному зеркалу.

– Черная метка, – продолжил пояснять Кракозябр, – это обвинение в нарушении правил и устоев. Символ, предупреждающий о вызове на дуэль или скорой расправе.

Страх? Нет, не было такого. Только легкое удивление и еще один закономерный вопрос:

– А есть способ определить, что именно обозначает метка? Дуэль или расправу?

– Мм-м… – протянул монстр. – Возможно, это написано на обратной стороне.