Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

При виде невменяемого твира мне, пожалуй, следовало насторожиться или даже испугаться, но страха не было. Вот и голос мой прозвучал ровно:

– Что с Кузьмой?

Эмиль точно слышал, как я вошла, но лишь теперь соизволил оторваться от ватмана и улыбнуться.

– Привет, – тихо сказал Штирлиц поларский. И добавил, выдержав короткую паузу: – Ничего особенного. Просто он немного переоценил свои возможности.

Тут же вспомнилась их утренняя перепалка, и картина окончательно прояснилась.

– Сколько? – с усмешкой спросила я.

– Мно-о-ого… – протянул Эмиль, передразнивая кое-кого. – Очень мно-о-ого.

Я не выдержала, хихикнула, а с пола донесся тихий протестующий писк. Пришлось оставить сумку с учебниками и приблизиться.

– Плохо? – присаживаясь на корточки, поинтересовалась я у твира.

В ответ услышала новый, исполненный страдания писк и укоризненно посмотрела на норрийца.

– Что? – тут же откликнулся Эмиль. – Я не заставлял его объедаться.

– Ты мог разделить его награду на порции.

– Награду? – Глун веселился, но нотки возмущения в голосе все-таки проскользнули. – Это скорее выкуп и предмет шантажа.

Не в силах подобрать слова, я фыркнула и, подхватив обожравшегося «котика» на руки, направилась к дивану. Впрочем, в данный конкретный момент твира было уместнее назвать слоненком. Я чуть не надорвалась, пока донесла болезного.

– И-и-и! – сообщил Кузьма.

– Водички? – участливо вопросила я.

Потом вспомнила о том, что где-то в тумбочке был пакетик с необходимым лекарственным минимумом, который, как и шоколадки, мама втихушку в одну из сумок пихнула. Но предложить Кузьме таблетку от пережора не успела.

– Даша, успокойся, – пробурчал Кракозябр. – Он симулирует.

Я не поверила. Но Кузьма сам себя выдал! Всего на миг твир перестал страдать, приподнялся и бросил подчеркнуто-укоризненный взгляд на зеркало.

– Вот, значит, как… – протянула я, давясь смешком.

Кузя мигом опрокинулся на спину и издал еще один исполненный горя стон.

– Зараза мелкая, – констатировала я тихо и встала в намерении покинуть ушастого симулянта и заглянуть в ванную.

Но не успела сделать и шага, как услышала:

– А я?

Реплика принадлежала Эмилю, и я немного растерялась. Пристальный взгляд синих глаз вкупе с легкой, исполненной едва уловимого коварства улыбкой к душевному спокойствию также не располагал. Я понятия не имела, как на это все реагировать.

Подойти? Убежать? Спросить о чем-нибудь?

Мои сомнения, разумеется, были замечены, и спустя миг я увидела жест, который уже наблюдала во «снах» – Эмиль поманил пальцем.

Я качнулась вперед, но тут же застыла. Потом сделала еще полшажка навстречу этому невыносимо-наглому типу и опять замерла.

– Иди сюда. – Голос норрийца прозвучал тихо и хрипло. Можно наврать, что он имел гипнотическое воздействие, но в действительности все было добровольно.

Да, я сама, по собственному желанию, приблизилась к письменному столу, чтобы практически сразу осознать себя сидящей на мужских коленях и отвечающей на глубокий жадный поцелуй.

Сердце мгновенно сошло с ума, голова закружилась, а по спине побежали сладкие мурашки. Руки сами потянулись к заколке, сдерживающей шелк черных волос, а тело налилось нестерпимым жаром. Эмиль реагировал на ситуацию столь же «здраво», и я понятия не имею, чем бы это все кончилось, если бы не громкое «кхе-кхе», прилетевшее из зеркала.

Мы остановились не так резко, как застуканные строгим папой подростки, но в целом реакция была схожей. Едва губы Эмиля перестали терзать мои, я спрятала лицо на мужском плече, а сам норриец явно вступил в беззвучный диалог с монстром. Итогом этой беседы было ворчливое кракозябровское:

– Ну а что? – А следом уже возмущенное: – Какая любовь? Мы же в полушаге от решения этой удивительной головоломки!

На слово «любовь» Эмиль не среагировал никак. Это стало дополнительным поводом ненавязчиво, словно ничегошеньки не случилось, вывернуться из его объятий и встать.

Нет-нет, никакой досады! Никаких уколов в сердце! И никакого неадеквата! Более того, я даже не обиделась. Ведь Эмиль о своих чувствах не говорил, так какой с него спрос?

И вообще… у меня учеба и переезд в империю, следовательно, мне и самой не до любовей. В данных обстоятельствах отношения без обязательств гораздо лучше, нежели пылкие признания и прочие глупости.

К тому же, если отбросить эмоции и взглянуть на ситуацию совсем здраво, неизбежно всплывает вопрос – кто знает, что в той империи будет? Может, встречу кого-нибудь… другого. Не столь ядовитого и родовитого. Может быть, там, за границей конфедерации и Академии Стихий, поджидает человек, один взгляд на которого вытеснит из сердца все чувства к Эмилю. Так что все верно – не надо слов и признаний. Обойдемся банальным, ни к чему не обязывающим се…

– О чем ты думаешь? – ворвался в водоворот моих мыслей Эмиль, а я слегка вздрогнула. Просто напряжение в его голосе уловила.

Однако один-единственный взгляд на норрийца доказал – глюк. Никакой нервозности, лорд фон Глун спокойней танка.

– Да так, – отмахнулась я и тут же направилась к шкафу, сообщив: – Я, с вашего позволения, в душ.

Не хотела, но черт все-таки дернул обернуться, чтобы заметить тень подозрения, застелившую лицо фон Глуна.

– В душ? – с долей удивления переспросил он.

Намек я, разумеется, поняла – для водных процедур несколько рановато. Но говорить о том, что занятие по медитации вылилось в игру, в процессе которой я ужасно вспотела, конечно, не стала. Просто послала Эмилю сдержанную улыбку и отправилась куда собиралась.

А когда помылась, облачилась в чистое платье с широкой юбкой и вернулась на чердак, застала потрясающую картину – Глун уже не рисовал, а стоял возле зеркала, над расстеленным на полу ватманом, и тихо рычал на Зябу. Тот, в свою очередь, тоже порыкивал, и, прислушавшись, я с некоторым удивлением поняла, что спор этот посвящен схеме. Вернее, как: Глун уверял, что все в порядке и можно пробовать, а Кракозябр артачился и требовал перепроверить еще раз.

Едва меня заметили, спор прекратился. Вернее, он был прерван одной из сторон.

– Так. Хватит, – отчеканил Эмиль. – Где зеркало, в которое тебя переселяем?

На пару минут на чердаке воцарилась тишина, потом послышался голос Кузьмы.

– Во-от.

Маленький «котик» уже не умирал от пережора, а мирно сидел подле нынешней обители Зябы. Он осторожно, словно побаиваясь синеглазого шпиона, подвинул лапкой кругляшок карманного зеркальца, которое лежало здесь же, у тяжелой бронзовой рамы.

– Отлично! – заявил Эмиль и, подхватив зеркальце, отошел на несколько шагов.

Быстрый взгляд на меня, мимолетная улыбка, и новое распоряжение:

– Мелкий, отойди, чтобы не задело.

Твир послушно отскочил, тут же огляделся и бодро посеменил ко мне. А я, наоборот, навстречу устремилась – сложно оставаться в стороне, когда такие дела вокруг.

Уже на ходу схватила «котика» в охапку и обратилась к норрийцу:

– Эмиль, ты уверен?

– Нет! – выпалил призрак.

Сам Эмиль имел совершенно другое мнение…

– Более чем, – сказал он ровно.

Глун был совершенно спокоен, и это подкупало. Но так как на кону стояла жизнь моего друга, я все-таки уточнила:

– Ты серьезно? Просто если с Зябой…

– Все будет хорошо, – с нажимом сказал стихийник.

Он раскрыл складное зеркальце, вгляделся в него и отправился к книжному шкафу. Через полминуты зеркальце снова оказалось на полу, но теперь оно не лежало, а стояло, опираясь на один из учебников. И располагалось аккурат напротив обители Кракозябра, по ту сторону расстеленного ватмана.

– А может, не… – начал было Кракозябр.

– Хватит паниковать, – перебил норриец. – Просто расслабься и подумай о чем-нибудь приятном.

С этими словами Эмиль подкатал рукава алой форменной мантии и вскинул руки. Еще секунда, и мир изменился!

Я уже видела нечто подобное – когда Каст, Дорс и король факультета Воздуха Сатол защиту на меня ставили. Но тут все было чуточку иначе – ярче, красочней и гораздо напряженней.

1204
{"b":"906433","o":1}