Рыжий ход моих мыслей понял, но веселья не оценил. Нагло придвинул мой стул (ну и меня вместе с ним) ближе, водрузил руку на мою талию и махнул слуге. Тот, к некоторому моему удивлению, подал картонки меню.

Я присмотрелась, вчиталась в перечень блюд и мысленно вздохнула. Блин, я же совсем не разбираюсь в местной кухне.

— Выбрала? — спросил Каст минуты через две.

Я отрицательно качнула головой. Меню у меня тотчас отняли, и пижон сам сделал заказ. А потом сам же, отмахнувшись от слуги, наполнил мой бокал красным вином. И за Леррой тоже, как ни странно, поухаживал. Только телохранительнице сок достался.

И лишь пригубив вино, я позволила себе оглядеться как следует.

Огромный зал. Вдалеке небольшой помост, на котором разместился коллектив из шести музыкантов. Столиков много, все сдвинуты к стенам, чтобы освободить пространство под танцпол.

Народ — нарядный и радостный — вовсю жует и попивает горячительное. Девчонки с большим интересом поглядывают на то самое свободное пространство импровизированного танцпола.

В общем, ночка обещала быть жаркой…

Да она такой и стала!

Раскачивались студенты факультета Огня недолго. Не прошло и получаса, как относительно спокойное ресторанное настроение сменилось буйством настоящей молодежной тусовки. Музыка, вначале такая тихая и размеренная, грянула так, что стены задрожали. А народ начал веселиться по-настоящему.

Больше всего это напоминало помесь американского фильма о студенческой жизни и американского же Дикого Запада с его не менее дикими плясками.

Никаких менуэтов, никаких контрдансов, никаких вальсов и кружащихся по паркету пар. То есть пары-то были, и они даже кружились, но это была бешеная, какая-то совершенно безудержная кадриль. Юбки летали, каблуки стучали, пол адски дрожал! Те, кому не хватало сил или трезвости на танцы, — наблюдали, свистели, топали и хлопали.

За одним из ближайших к нам столиков образовалось состязание по армрестлингу. Причем если сперва там парни руками мерялись, то потом и девчонки в борьбу ввязались. При этом каждый участник, прежде чем приступить к состязанию, дышал в какую-то небольшую изогнутую стеклянную трубочку. Как пояснил Каст, этой штукой на допинг проверяли. Точнее, на наличие зелья, которое значительно, хоть и ненадолго, повышало физическую силу.

За другим столиком развернулся еще один типичный молодежный конкурс — кто больше выпьет. Несколько десятков рюмок, несколько бутылок с жидкостью, сильно напоминающей самогон, несколько добровольцев, и понеслось.

В общем, как показала практика, в вопросах веселья маги мало отличались от обычных людей. В частности — от нормальных студентов. Ну и я от коллектива не отставала. А что?

Конечно, мой собственный праздник был слегка ограничен — я слишком хорошо понимала, что алкоголем увлекаться не стоит, и не увлекалась, зато в остальном…

Свистеть, хлопать и топать мне никто не мешал. Шумно болеть за одного из героев алкогольного конкурса — тоже. А потом вообще ужас случился — Каст взял меня за руку и потащил танцевать. Слабый протест, что так скакать я не умею, тем более в таком платье, был услышан, но отклонен.

Вытянув на танцпол, парень опоясал меня собственным ремнем и заткнул за этот ремень один край юбки. После чего обвил одной рукой талию, второй рукой сжал мою ладошку и, перекрикивая музыку и грохот, радостно сообщил:

— Все просто, Дашунь! Главное — поймать ритм!

В этот миг я поняла — все, капец попаданке, но… ритм мы все-таки поймали! И это оказалось невероятно! Прыжок, еще прыжок, разворот и в другую сторону, и сцепленные в замок руки вверх-вниз ходят, и… Нет, действительно невероятно, а вкупе пусть с небольшим количеством, но все-таки алкоголя…

Боже! Я чувствовала себя сущей дикаркой! И мне было ужасно смешно и слегка неловко. Рыжий тоже улыбался во все тридцать два белоснежных зуба и прижимал так крепко, что временами становилось нечем дышать.

Потом мы вернулись за столик к трезвой, но позитивной Лерре. Выпили еще вина, слегка повздорили о моих танцевальных талантах, ибо Каст ворчал, что я ему все ноги отдавила. Врал, разумеется! Я всего трижды на него наступила! И то лишь в самом-самом начале, когда пыталась понять смысл их поларских плясок.

Затем ко мне осмелился подкатить один из сокурсников. Каст милостиво разрешил нам станцевать, но когда парень вернул меня за столик, заявил, что на этом моя свобода закончена. Мол, на большее не рассчитывай.

Рука пижона вновь лежала на моей талии, доказывая, что кое-кто неисправим и категорически упрям. Но это совсем не раздражало, скорее смешило.

Вот и в момент, когда к нашему столику подплыла длинноносая Эстер, я не скривилась, а улыбнулась. И ни капли тревоги не почувствовала.

А эта змеюка, которая в первые дни пыталась задеть и поддеть, а после того, как я получила отметку Ваула, наоборот, ластилась и в подружки набивалась, нагло оперлась одной рукой о наш столик и, перекрикивая музыку, проверещала:

— Ваше величество! Спасибо за вечеринку! Она прекрасна!

Да-да, брюнетка обращалась к Касту. И выглядело это довольно естественно, потому что не она одна с благодарностями к нашему столику подходила. Вот только во второй руке Эстер была стеклянная вазочка с мороженым, а сама девушка пошатывалась от переизбытка алкоголя в крови. И когда она после слов благодарности попыталась отвесить пижону поклон, подтаявшее мороженое из вазочки выпрыгнуло!

Надо ли пояснять, куда оно «приземлилось»?

Ага, именно туда. На мое платье! В частности, на декольте.

— Ой, Даша, прости! — тут же воскликнула девица. И выглядела в этот момент так искренне, так невинно. — Я не нарочно, правда!

Вот если бы не алкоголь, я бы, наверное, жутко расстроилась и даже вспылила. Но я была достаточно расслаблена, чтобы принять это происшествие спокойно. Настроение мое, конечно, упало, но под плинтус не закатилось.

— Эстер! — воскликнул Каст раздосадовано.

— Я не нарочно! — снова взвизгнула девица и, схватив с нашего стола подставку с салфетками, метнулась ко мне.

Каст, дай ему бог здоровья и жену хорошую, подсуетился и салфетницу у Эстер перехватил.

— Иди отсюда! — рыкнул он. И добавил, не без чувства: — Дура!

Брюнетка действительно отступила. Лопоча извинения и старательно притворяясь невинной. Ну а рыжий…

— Сейчас. Сейчас, Дашка…

У меня с координацией и скоростью реагирования было хуже, нежели у него, так что провести ладонью по моей груди, собирая мороженое, рыжий таки успел.

— Каст! — взвизгнула я.

Ответом мне стал рык и злобное:

— Что?!

Так. Кажется, кое-кто расстроился из-за платья гораздо сильней, нежели я. Но все равно, это не повод лапать мою грудь!

В итоге я вырвала у короля факультета салфетницу и принялась вытирать мороженое самостоятельно. А оно, зараза, белое! И какое-то ужасно едкое! Настолько, что даже в полумраке это пятно на вишневом корсете видно.

— Мне нужно зеркало, — понимая, что быстро проблему не решить, хмуро сообщила я. И встала в намерении это зеркало отыскать.

— Там, — кивнув в сторону небольшого «предбанника», где мы с верхней одеждой прощались, сказал Каст.

Я шумно выдохнула, выскользнула из-за стола и решительно направилась к выходу из зала.

Пижон, конечно, усидеть на месте не мог — пошел со мной. Ну и Лерра, на правах телохранителя, за нами двинулась. В итоге все мы оказались в холле возле старинного, заключенного в тяжелую раму зеркала.

Заметивший нас и нашу проблему слуга крикнул, что сейчас принесет влажное полотенце, и умчался в направлении кухни, видимо. Я же использовала что было — то есть салфетки.

И все-таки не удержалась, прошипела:

— Вот гадина!

Отражение пижона нахмурилось и сложило руки на груди, будто планируя казнь длинноносой девицы, а Лерра сочувственно покачала головой. А через миг входная дверь распахнулась, и в ресторан ввалился невысокий пузатый мужчина в роскошном плаще.

Заметив нас, незнакомец расплылся в улыбке и отвесил глубокий поклон Касту.