— Зяб, да что не так-то?

— Все не так! — выдохнул Зяба сердито. А потом, чуть успокоившись, повторил: — Даш, сожги эту книгу. Сожги, а после этого я расскажу.

Я отрицательно покачала головой и спрятала брошюру за спину.

— Прости, но меня такой вариант не устраивает.

— Даша!

Призрак в упор уставился на меня, но уступать в этой войне взглядов я не собиралась.

— Хорошо, — наконец сказал Зяба. — Расскажу. Но после этого ты сожжешь книгу к гхарну!

— Не обещаю, — сообщила я ровно.

Монстр сверкнул глазищами и скорчил страшную мину, хотя с его физиономией для того, чтобы напугать, и стараться не надо. А потом прикрыл глаза и шумно вздохнул.

— Ладно. Гхарн с тобой. В конце концов, если мозгов нет, то, сколько ни защищай, все равно не поможешь. Очень давно, Даш, на Поларе существовали маги, которые могли управлять всеми четырьмя стихиями, — тихо сказал призрак. — Вот тот символ на обложке — их знак. А потом эти маги исчезли. Их истребили, понимаешь?

Угу. Что тут не понять?

Я кивнула.

— А почему их истребили?

— Да все потому же. Слишком сильные — это раз. Слишком влиятельные — это два. Ну и, главное, магам с разделенной силой было нечего им противопоставить. Например, для того, чтобы убрать заклинание, поставленное магом-стихийником, приходилось объединяться. То есть требовались усилия четверых, чтобы убрать воздействие одного. И это независимо от силы того, кто навел заклинание.

Ух… То есть тех, кто владел магией всех стихий, просто стихийниками называли? Любопытно. Вот только…

— Разве сила — это повод для истребления? — задумчиво уточнила я. — В случае с нами, иномирянами, все относительно ясно — мы чужаки, и кровь у нас, если следовать местной расистской логике, грязная. А стихийники-то, как понимаю, поларцами были. Они же свои. Они…

— Даш, тебе двадцать лет, ты родилась и выросла в довольно развитом мире, а рассуждаешь сейчас как ребенок, — раздраженно произнес Зяба. — Ну какие «свои»? Какие «чужие»?

От этой тирады я слегка опешила, а Кракозябр продолжил:

— Жажда власти и страх эту власть потерять — вот два движущих фактора в любой, и не только политической, игре. Остальное — только поводы. В случае с тобой поводом является твоя чуждость и история твоих предшественников. В случае с магами-стихийниками поводов было больше, и обыгрывались они посложнее. Но смысл и там и тут один — война за власть. И начинают эту войну, как всегда, те, кто слабее. Я могу рассказать тебе, чем аргументировали свою нетерпимость к стихийникам маги прошлого, но это ничего не изменит. Просто потому, что мотив в действительности один, и он до отвращения прост!

Зяба резко замолчал.

Я смотрела на призрака с изумлением. Причем не столько от слов, сколько от излишней эмоциональности чешуйчатой ехидны.

— Войны начинают неудачники, — вспомнив одну фантастическую книгу, пробормотала я. А что? Очень точное определение.

— Именно, — отозвался монстр. — Именно что неудачники. Но в случае с магами-стихийниками неудачники выиграли. Уничтожали всех, в ком хотя бы подозревали склонность к подобному дару. И я не хочу, чтобы тебя постигла та же участь. Поэтому сожги эту гхарнову книгу. Сейчас же.

— Зяб…

— Сожги! Даша, ты не имеешь права давать им еще один повод для нападения. Ты и так одна сплошная провокация.

— Думаешь, если они найдут у меня эту книгу, то даже благословение Ваула не поможет? — посомневалась я.

— Даш, просто сделай, что прошу, — выдохнул собеседник устало.

Я задумалась.

То, что знания в брошюре опасны, было ясно с самого начала. В конце концов, не зря ведь ее в тайной библиотеке среди раритетных книг держали. И если ее обнаружат, то по голове меня не погладят. А вот в том, что касается остального…

— Зяб, а эта смешанная магия… ее как-то освоить можно? Ну, то есть эта способность управлять всеми стихиями сразу — это какой-то особый врожденный дар или это дар, который можно развить? — уточнила я. — Ну, как с талантами. Ведь у каждого человека много талантов, но если обращать внимание только на один талант, то остальные можно даже не заметить.

Призрак нахмурился и отрицательно качнул головой:

— Нет, Дашка. Даже не мечтай. Способность к смешанной магии — это тип магического дара. Врожденный. Причем настолько редкий, что даже во времена расцвета магии стихийников было раз, два и обчелся.

Монстр замолчал и задумчиво посмотрел куда-то вдаль. Я тоже заговаривать не спешила.

— Знаешь, это так интересно было, — наконец сказал Зяба тихо, будто вспоминая нечто давнее. — Вот ходит обычный маг с разделенной силой, а потом р-раз, и доминирующая стихия прорывается. А за ней все остальные.

— Как это «прорывается»? — решилась уточнить я.

— Вот на этот вопрос нам так и не удалось ответить. И определить, как этот механизм запускается, не получилось. Только предположения строились, что это какая-то внутренняя инициация. Причем происходящая независимо от внешних обстоятельств.

Погодите… Зяба сказал «мы»? Черт!

— А кто-то говорил, что не настолько близок к магии, — тихо, почти шепотом, сказала я.

Призрак тут же вышел из легкого оцепенения, в которое после собственных слов впал, и презрительно сощурил глаза.

— Ну, не будь букой. — Я искренне, по-доброму улыбнулась и добавила: — Зяб, ты уже столько раз прокололся, что глупо врать дальше.

Мне подарили еще одну гримасу, а после сказали ворчливо:

— Я действительно не разбираюсь в магии. Точнее, в магии Огня.

— А в какой разбираешься? — спросила я осторожно.

Монстр ответил не сразу.

— Я маг Земли. То есть был магом Земли. Когда-то.

Вот это да! Я было открыла рот, чтобы засыпать Кракозябра вопросами, но тот оборвал:

— Прости, но я не желаю говорить об этом, Даша.

В интонациях призрака прозвучало нечто такое, что заставило замолчать не только меня, но и взыгравшее во мне любопытство.

— Все. А теперь иди и избавься от этой книги, — вновь подал голос Кракозябр. — Чтобы даже духу ее на этом чердаке не было.

Н-да. Пожалуй, в чем-то призрак прав: если у меня обнаружат эту книгу, то действительно возникнут большие проблемы. Однако… раритет все-таки. И вот так просто взять ее и сжечь? Хм.

— Кузь, — стремительно обернувшись, позвала я.

Ушастый лис с бордовой шерсткой, привычно дремавший на моей кровати, распахнул глаза и резко вскочил.

— Что ты задумала? — донеслось из зеркала.

Я с наигранной беспечностью подмигнула Зябе и вновь обратилась к «котику»:

— Кузь, а в твой пространственный карман кто-то, кроме тебя, залезть может?

Твир активно замотал головой и сообщил:

— Не-ет.

— Спрячешь? — тут же протянула я брошюру ему.

В зеркале застонали, но я была непоколебима. Не буду уничтожать эту книгу. Понимаю, что опасно, но мало ли, вдруг пригодится? В конце концов, у меня ни копейки денег, и кто знает — вдруг однажды я этот супер-раритет продать смогу? И вообще, зря я ее, что ли, из библиотеки воровала? Так что пусть лежит.

А Кузьма, широко зевнув, спрыгнул с постели, приблизился и схватил зубами протянутую ему брошюру. Не прошло и пары мгновений, как я наблюдала исчезающий в воздухе бордовый хвост.

Кракозябр тоже за этим процессом следил, и суженные глаза непрозрачно намекали — он категорически против такого шага.

— Лучше бы все-таки сожгла, — подтверждая мои мысли, сказал монстр. Потом вздохнул и добавил, в явной попытке сменить тему: — А вообще, Дашка, плохая из тебя воровка. Невезучая. Нет бы что по-настоящему ценное спереть.

И пусть эти мысли перекликались с моими, я все же была не столь пессимистична, как Зяба. Поэтому не выдержала и шепотом призналась:

— Знаешь, а эта книга — не единственное мое приобретение.

Призрак замер на миг и снова напрягся.

— Что еще? — выдохнул он раздраженно. — Что ты еще натворила?

— Не натворила, а совсем наоборот, — заверила я.

— Что?

Я не ответила. В этот момент я вдруг полностью осознала всю ценность и важность приобретенного в запретной библиотеке знания.