Единственным, о чьем отсутствии я сейчас жалел, был мажордом Рейхсканцелярии Канненберг — обаятельный толстяк, умело руководивший хозяйственной деятельностью и, в частности, кухней. Увы, но Гейдрих приказал отстранить весь старый персонал до единого человека, особенно тех, кто напрямую соприкасался с Гитлером: они «шефа» боготворили, а следовательно, были потенциально опасны. Отсутствие Канненберга означает, что все мы сегодня останемся голодными — в кабинет доставили два армейских котелка с жидковатым кофе, однако на этом кулинарные способности оккупировавших здание военных иссякли: они и посуду-то приличную найти не удосужились!
— Закажем в ресторане гостиницы «Адлон» через два квартала, пошлем курьера, — подсказал выход Аппель, услышав мои невнятные жалобы, — у меня с собой есть немного наличных, потом компенсируете из министерских фондов…
И снова взялся за телефонную трубку. Любопытно, этот человек подвержен хоть каким-нибудь эмоциям? Убежден, в случае внезапного конца света айнзатцгруппенляйтер первым делом составит подробный план действий, оформит его в соответствии с инструкциями, директивами и предписаниями вышестоящих органов, а затем потребует завизировать бумаги в Небесной канцелярии и поставить печать.
…Итак, что же мы имеем по состоянию на 11:45 утра?
Подчиненные генералу фон Хазе войска полностью заняли город, «Валькирия» сработала безотказно. Так называемый «Охранный батальон» (отдельная часть численностью до полка) контролирует центр, поднят гарнизон Шпандау, с ними кадеты пиротехнического и инженерно-технического училищ Вермахта.
Добавочно — танковые училища в Крампнице и Вюнсдорфе, курсы усовершенствования Панцерваффе в Гросс-Глинике, пехотное училище в Дёберице, унтер-офицерское в Потсдаме. Эти занимают важнейшие транспортные узлы, Лертский вокзал, вокзалы Анхальт, Восточный и Гамбургский, перекрывают магистрали. Создан опорный пункт в Цейхгаузе и бывшем королевском дворце.
Две ударные группы патрульной службы сухопутных войск захватили Министерство пропаганды, доктор Геббельс арестован еще ночью дома, на вилле на острове Шваненвердер. Препровожден на Принц-Альбрехтштрассе, во внутреннюю тюрьму РСХА.
Осложнения с радиоцентром на Мазуреналлее продолжались до девяти часов — эсэсовская охрана отказалась сдать оружие, пришлось применить силу. Сейчас здание контролируют 4-й учебный батальон и 2-я кадровая рота. Радиостанцию Кёнигс-Вустерхаузен удалось взять силами одной танковой разведроты без единого выстрела, отказавшиеся подчиниться приказу Гейдриха эсэсовцы разоружены и заперты.
Хуже всего дело обстоит с «Главным ведомством личного штаба рейхсфюрера» в Халензее-Кюрфюрстендам, бой продолжается до сих пор, используется бронетехника. Казармы Лейбштандарта «Адольф Гитлер» на Финкенштейналлее окружены, но обошлось без инцидентов — Зепп Дитрих постарался, у него колоссальный авторитет.
Сорок минут назад поступило шифрованное сообщение от Гейдриха — бывший рейхсфюрер Генрих Гиммлер погиб в перестрелке (на самом деле, как я узнал два дня спустя, застигнутых врасплох Гиммлера, Рудольфа Брандта, Карла Вольфа, начальника Feldkommandostab RFSS[33] Курта Клонбауха и некоторых других высших чинов без ненужной лирики расстреляли во дворе замка принца Альбрехта на Вильгельмштрассе, 102, верные Гейдриху офицеры во главе с Олендорфом).
О том, что происходит в Каринхалле, сведений пока нет, но рейхсмаршал также подлежит незамедлительному аресту…
Скоро двенадцать, а это значит, что по радио будут передавать записанное заранее обращение Вицлебена. Общую канву я представляю, граф Шуленбург обрисовал в двух словах, да и на недавней встрече в Ванзее это обсуждалось. Однако есть важнейший нюанс, который путает все карты — до сих пор неизвестно, жив фюрер или нет.
Больше всего меня потрясли вовсе не введение чрезвычайного положения и не танки возле Бранденбургских ворот. Исходно речь шла о различных вариантах «изоляции» Гитлера с обязательным условием: фюрер остается символом, знаменем, но отстраняется от управления и прежде всего — от командования войсками. Какое-то время он может оставаться в Оберзальцберге или Восточной Пруссии под внимательной охраной, с гарантией удаления людей, оказывающих на Гитлера дурное влияние — прежде всего имелись в виду Мартин Борман и его партийная клика.
«Какое-то время» — понятие крайне расплывчатое, но исходно подразумевалась как минимум стабилизация на фронтах под руководством высшего генералитета и партийная чистка.
В давешнем приватном разговоре с Аппелем мы обсуждали и совсем иной вариант. «Знамя» и «символ» — это, конечно, прекрасно, но что произойдет, если означенный символ перестанет принадлежать нам? Решительное устранение высшей прослойки НСДАП, ленивых зажравшихся функционеров, не подразумевает ликвидацию или отправку в лагеря восьми с лишним миллионов членов партии! А среди них обязательно найдутся те, кто останется недоволен действиями новых властей и сохранит слепую преданность фюреру… Особенно если он жив.
Вывод, кажется, очевиден: оппозиционной партэлите среднего звена нельзя оставлять живое знамя, вокруг которого она сможет объединиться. Последствия окажутся плачевными: гражданское противостояние при ведении войны с внешним противником незамедлительно приведет государство к закономерному и быстрому краху.
Я был категорически против убийства. Дело даже не в том, что я всем обязан Адольфу Гитлеру и считаю (считал?) его своим другом, если у него вообще могут быть друзья. Повторю тезис о стержне, каркасе, на котором держится эпоха: убери его — и здание рухнет. Этого я опасаюсь до дрожи.
Не думаю, что англичанам или русским пришлось бы легко, уйди из жизни Черчилль со Сталиным. Впрочем, англичане переживут утрату куда более спокойно, Черчилль всего лишь политик, а не вождь, в этом существенное отличие Британии от Германии и Советов. Политики заменяемы.
— Разве здесь нет обычного радио? — отвлек меня от невеселых размышлений Аппель. — Простите, доктор Шпеер, но я ранее не бывал в Рейхсканцелярии и не знаю, где таковое найти. Не хотелось бы пропустить речь фельдмаршала Вицлебена.
Я озадаченно крякнул. В здании совершенно точно не найдешь обязательных для каждого немецкого дома Volksempfanger, «народных радиоприемников» в дубовых или бакелитовых корпусах, еще одного любимого детища фюрера. В столовой и комнатах отдыха стоят огромные стационарные монстры — радио с проигрывателем грампластинок, а вот банальные компактные приемники отсутствуют. Впрочем…
— А ну идемте, — кивнул я Дитмару. — Сейчас отыщем.
В личных комнатах Гитлера, это я помню совершенно точно, имелся вещательный приемник Philips 990 X — я сам подарил его фюреру два года назад к Рождеству и он оставил презент в Рейхсканцелярии. Конечно, не «Олимпийский чемоданчик»,[34] отличающийся сравнительно небольшими габаритами, но принести его в кабинет трудностей не составит. Что мы и сделали.
Поскольку электрические розетки ради пущей эстетики были убраны в нижний ящик канцлерского стола, пришлось потеснить господина Аппеля. Успели вовремя, без двух минут двенадцать. В динамиках рокочет музыка Вагнера, увертюра к «Тангейзеру».
Интересно, кто ныне занимается пропагандой, если Геббельса заключили под стражу? Статс-секретарь Вернер Науман? Исключено, его тоже предполагалось арестовать как правую руку министра. Отто Дитрих, имперский шеф прессы? Нет, невозможно. Радиовещание сейчас под безусловным контролем СД, значит, дело, скорее всего, поручено штандартенфюреру Эрвину Шульцу, начальнику отдела I-B.
Я согласно покивал, услышав знакомый голос — Ганс Фриче, самый известный радиоведущий Рейха, с этого года глава Отдела радиовещания Министерства пропаганды и народного просвещения — Гейдрих как раз предполагал оставить его в покое и, в зависимости от умонастроений Фриче после «Валькирии», посадить в опустевшее кресло Геббельса.
