Осужден в Нюрнберге на пожизненное заключение, вышел из тюрьмы в 1957 году по состоянию здоровья.

Шахт, Яльмар (1877–1970) — президент Рейхсбанка (до 1939 года), рейхсминистр экономики (до 1937 года), рейхсминистр без портфеля (до 1942 года). Три высших образования (медицина, филология, политэкономия).

Карьеру начал при монархии, за пять лет службы в «Дрезднер банк» (1903–1908) прошел по служебной лестнице до заместителя директора. В 1916 году возглавил частный Национальный банк Германии (частное предприятие, не путать с Рейхсбанком). В 1923 году становится председателем Рейхсбанка, принимает меры против гиперинфляции, стабилизирует курс рейхсмарки. Один из авторов и идеологов «золотых двадцатых», переломивших курс послевоенной стагнации Германии. Из-за разногласий с Гитлером ушел с поста министра. В январе 1939 направил Гитлеру письмо, в котором указывал на недопустимость правительственного курса, который приведёт к краху финансовой системы Германии и гиперинфляции. Письмо осталось без ответа. Почти одновременно с Фрицем Тодтом в 1941 году заявил, что война с СССР «в экономическом отношении проиграна». Контактировал с участниками заговора полковника Штауффенберга, арестован, заключен в концлагерь Дахау.

Оправдан в Нюрнбергском трибунале. Затем снова арестован и проговорен к каторге, но освобожден по апелляции в 1948 году. В ФРГ возглавлял банк «Schacht GmbH».

Шпеер, Альберт (1905–1973) — рейхсминистр вооружений и боеприпасов с 1942 по 1945 годы, глава «Организации Тодта». Званий в СС или СА не имел. Образование высшее (архитектура, доктор наук, профессор).

Для Альберта Шпеера достаточно единственной характеристики — он один на Нюрнбергском процессе полностью признал свою вину и прямо сказал «Да, я виновен в преступлениях национал-социалистического режима». После назначения на министерскую должность показал себя выдающимся и исключительным организатором и экономистом, продолжавшим поддерживать военное производство Германии вплоть до весны 1945 года. Напрямую выступил против приказа Гитлера о «выжженной земле», подразумевавшего полное разрушение инфраструктуры государства. После поражения Германии с Альбертом Шпеером консультировались представители союзников, где основной вопрос звучал так: «Как вам это удалось?..», подразумевая возможность производить военную технику и боеприпасы едва ли не до последнего дня войны в условиях тотальных бомбардировок и крушения общей экономической инфраструктуры.

Приговорен в Нюрнберге к 20 годам заключения, которые отбыл полностью.

Шпеер, Эрнст (1903–1942?) — родной брат рейхсминистра Альберта Шпеера, офицер вермахта, предположительно погибший/умерший под Сталинградом.

О судьбе Эрнста известно очень мало — А. Шпеер в своих мемуарах упоминает, что Эрнст служил в 6-й армии Паулюса, попавшей в окружение. Рейхсминистр просил своего друга фельдмаршала авиации Мильха оказать помощь в эвакуации брата, но ничего не вышло.

Фотографий Эрнста Шпеера не сохранилось. Его история, описанная в романе, реконструирована по сохранившимся воспоминаниям и документам об истории 2-го танкового полка.

Официально Эрнст Шпеер считается пропавшим без вести в Сталинграде.

Шуленбург, Вернер фон дер — (1875–1944) — немецкий дипломат, граф, посол в СССР до июня 1941 года. Два высших образования (военное и правоведение, доктор наук).

Еще один представитель плеяды «старой школы». С 1903 по 1914 годы вице-консул в Испании, Австро-Венгрии и Российской империи. С 1919 года секретарь МИД Германии. В 1934 году становится послом в СССР, продвигая идеи о сближении Германии и Советского Союза. В значительной мере «пакт Молотова — Риббентропа» его заслуга. Категорично выступал против войны с СССР. Вопреки распространенной легенде («…без объявления войны»), именно Шуленбург вручил наркому иностранных дел В. М. Молотову германскую ноту об официальном объявлении войны в половине шестого утра 22 июня. Боевые действия к этому времени продолжались уже два с лишним часа.

Затем не занимал важных должностей в МИД Германии, сотрудничал с «заговорщиками 20 июля», фактически был в оппозиции с 1941 года. После провала мятежа арестован СД и повешен 10 ноября 1944 года.

Для чего существует альтернативно-историческая фантастика? Почему люди, интересующиеся историей, даже неплохо в ней ориентирующиеся, начинают читать или даже сочинять такого рода произведения?

Мы с ранних лет слышим расхожую фразу — «История не знает сослагательного наклонения». Свершившийся факт может быть переосмыслен с позиций морали, нравственности, актуальной общественной идеи, но он останется фактом.

Предположим, завтра ученые мужи Сорбонны объявят миру, что Наполеон Бонапарт был на самом деле пламенным гуманистом, либералом и беззаветным строителем нового, ультрадемократического миропорядка. А отсталая крепостническая Россия, этот кровавый жандарм Европы, угрожала его планам.

Весь мир согласится с учеными мужами из Сорбонны. Россию обвинят в бесчисленных военных преступлениях, ей припомнят применение климатического оружия и миллионы обесчещенных парижанок. Но как бы дикий, брутальный казак с нагайкой ни смущал умы просвещенных европейцев, каким бы благоговением ни окружалось имя Наполеона, реальность от этого не изменится: в июне 1812 года Наполеон вторгнется в Россию, в декабре того же года Наполеон из России бежит.

А если британские ученые докажут, что в 1815 году англичане спрятали Бонапарта на острове Святой Елены от злобных русских, стремящихся уничтожить ростки мировой демократии, то мир согласится и с этим. Однако факт останется фактом — в 1821 году Наполеон на этом острове умрет.

Тогда для чего же взрослые неглупые люди превращают историю в набор детских кубиков и строят модели мира, которого не случилось?

Несколько известных мне западных произведений, чьи авторы «подыграли» Наполеону в России, выглядят беспомощным эскапическим реваншизмом. Вообще на Западе с альтернативной фантастикой дело обстоит трудно. К примеру, Америка, в которой победили не северяне, а конфедераты, — это типичная антиутопия. Выродившиеся белые алкоголики почем зря угнетают симпатичных негров, феминисток, людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией, а также поддерживают Гитлера с Муссолини. И, разумеется, никакого джаза и рока — только кантри, исполняемое коротко стриженной деревенщиной.

Несколько европейских попыток создать мир, в котором Гитлер умер во младенчестве или был убит антифашистами непосредственно перед «Пивным путчем», поражают откровенной слабостью, как с точки зрения литературной ценности, так и элементарной логики. Насильственным образом исключив из истории личность, ставшую символом германского нацизма, западный автор зачастую не берет на себя труд рассмотреть цепь исторических причин, приведших Германию к нацизму.

Учитывая элементарные законы физики, любой ребенок может построить из кубиков ненастоящий замок. Однако, нарушая эти законы, даже самый гениальный архитектор не может создать, даже из наилучших строительных материалов, ни замка, ни трансформаторной будки.

Нарушая законы истории, никто не напишет полноценного литературного произведения в жанре альтернативной фантастики. Кубики рассыплются, характерам персонажей не за что будет уцепиться, замысел обернется фальшью.

В России к «кубикам истории» принято относиться с уважением. Предположим, некий реконструктор-монархист, влюбленный в каждую пуговицу на мундире офицера царской армии, напишет вполне графоманский роман о том, как белые спасли царя и отменили революцию. Там будут ожидаемо картонные герои, обращение «господа офицеры!» на каждой странице будет заглушаться хрустом французской булки, а германский агент Ульянов и его клеврет жидомасон Троцкий потрясут читателя своей сатанинской кровожадностью и навязчивым желанием погубить Русь-матушку… Но даже в этой пафосной ерунде мы не найдем пренебрежения к законам, которым подчиняются исторические события. Потому что для нашего читателя, а тем более для нашего автора история существует отнюдь не в виде мертвых дат в учебнике.