Разумеется, как только Маша, лейтенант Казаков и врач узрели на потолке пещеры блестящую антрацитовую тварь, Сергей поднял тревогу. Военные под командованием Эккарта и сержанта Ратникова блокировали все выходы из ледяного подземелья в жилой комплекс, компьютерщики активировали замки люков, заперев их намертво, а компания исследователей во главе с лейтенантом провела маневр, спокон веку именующийся отступлением на заранее подготовленные позиции. Чужой по-прежнему мирно спал. Его точно не интересовало мельтешение двуногих тварей, вызванное одним лишь его присутствием.

От Казакова поступил приказ пока что не убивать зверя. Пусть дрыхнет. Когда оживет — тогда и видно будет. Распоряжение было вполне обоснованно — остроглазый лейтенант заметил, что на панцире спавшего существа закреплен какой-то неизвестный маленький прибор. Может быть, устройство являлось только радиомаяком, способным показать людям местонахождение зверя в случае его побега, а может… Американцы большие выдумщики на предмет всяких оригинальных пакостей.

Казаков, Семцова и прибившийся к ним доктор в это время отогревали американского полковника и поили его какао. Веня Гильгоф, андроид и их помощники продолжали вылавливать информацию из уцелевших кластеров разбитых выстрелами компьютерных терминалов.

— Я не знаю, кто именно атаковал S-801, — уверенно сказал Кеннет. — В середине января, точнее, утром пятнадцатого числа приземлился корабль с японскими опознавательными знаками. Точно помню название — «Киото». Так как база S-801 была глубоко засекреченной и считалась находящейся в безопасном месте, у нас имелось очень мало оружия. Штурмующих было около сорока человек. Научный персонал согнали в лабораторию на верхнем этаже третьего блока и просто расстреляли. Некоторых, похоже, забрали с собой. Руководителя проекта убили на моих глазах. Когда я понял, что все кончено, забрался в ледниковые каверны под базой и спрятался. Что происходило наверху — не знаю. Услышав, что корабль улетел, я прогулялся по помещениям колонии, выяснив, что, кроме меня, живых людей здесь не осталось, а животные… эвакуированы. Я принял самое простое решение. На всякий случай у нас имелось несколько гибернационных капсул — вдруг кто-нибудь из персонала заболеет, а мы не сможем ему помочь? Останется только заморозить больного до прибытия профессиональной врачебной бригады. Я готовил капсулу к активации и вдруг ввалилось одно из животных, которых разводили биологи… Думал — все, конец. Сожрет и не подавится. Наверное, зверь сбежал в момент погрузки в другую клетку… Тварь на меня и не посмотрела, уселась на потолок и, похоже, заснула. Чужих у нас хорошо кормили… Я и выбрал одну из двух перспектив — либо замерзнуть, либо улечься спать в анабиоз, пусть даже над головой висит эдакое чучело. Надеялся, что рано или поздно прилетят военные и меня вытащат. Только если зверь не проголодается раньше и не вскроет капсулу. Я видел кой-какие видеозаписи, знаю, на что способны эти чудища… Вот все, что я могу сказать.

Некоторое время царила тишина, нарушаемая только приглушённым гудением обогревателей да доносящимся из кабины вездехода попискиванием системы обнаружения посторонних объектов.

— Коротко, но емко, — наконец изрек лейтенант. — И по-прежнему ничего не понятно. А вот скажите…

— Да, скажите, — Маша опередила с вопросом Казакова, — операция «Рейн» была подготовлена правительством или это частная инициатива какого-нибудь вашингтонского начальника?

Семцова до сих пор не была уверена, что указанная в цэрэушном документе акция действительно подразумевала испытание биооружия в колонии Кайзер-рейха, и сформулировала вопрос так, чтобы подловить американца. То есть сделала вид, что ей все прекрасно известно.

И полковник Кеннет, не поперхнувшись, заглотил наживку:

— И об этом знаете? Это был приказ советника президента по национальной безопасности. Воображаю, какой скандал начнется, если вдруг эта история всплывет в прессе… Но ведь не всплывет, правда?

— Это почему? — грозно нахмурилась Маша.

— Ведь вы прилетели сюда за чужими существами? Одного — моего соседа по спальне — без осложнений можете отловить. А к чему вам разглашать важнейшую тайну современности? У вас есть Чужой — отлично. Раскрыв нас — раскроете себя… Держите козырь в рукаве.

— Такие вопросы решаю не я, — ответила Семцова. — И не вы. Предоставьте эту проблему более высоким инстанциям. А с точки зрения этики операция «Рейн» являлась военным преступлением.

— Какая этика? — страдальчески воздел глаза Кеннет. — Простите за анахронизм, но вы что, с луны свалились? Думаете, руководство вашего Министерства обороны никогда не пошло бы на подобный эксперимент? Когда исследования заходят достаточно далеко, необходимо проверить их результаты на опыте.

— Интересный опыт! — всерьез возмутилась Маша. — Десантировать в беззащитную исследовательскую колонию этих чудищ и спокойно наблюдать, как они будут истреблять людей! Давайте мы вас посадим в клетку к двум голодным русским медведям и начнем наблюдать за их и вашим поведением да скрупулезно заносить в компьютер отчет о мотивации поведения хищников и жертвы.

— Лирика, — отрезал полковник. — Хотя меня оправдывает то, что сотрудники «Апача» к акции не имели никакого отношения. И потом…

Казаков недовольно смотрел на Машу. Хорошая у госпожи консультанта информационная подготовка, ничего не скажешь. Только почему он, командир операции, ничего не знает? И в конце концов, лейтенанту не давали покоя пока что неясные, но заметные опытному человеку намеки американца. Почему он сказал, будто Чужого можно с легкостью поймать? Ах во-от оно что…

— Как вы управляли животными? — в лоб ударил Казаков, и теперь уже настал черед Маши и благоразумно молчавшего доктора изумиться. — Я всегда полагал, что это невозможно.

— Нет ничего невозможного, — после паузы нехотя буркнул Кеннет. — Ответ на вопрос лежал на поверхности, протягивай руку и бери. Слышали о коллективном разуме Чужих? Достаточно было смоделировать своего рода «центр семьи»…

Вдруг в приоткрытом дверном проеме кабины показалось крайне озабоченное лицо сержанта Фарелла, оставленного охранять вездеход.

— Господин лейтенант, — быстро сказал он, — экстренно вызывает капитан Реммер! Он что-то засек…

— Иду, — бросил Казаков и, повернувшись к американцу, сказал: — Не продолжайте, пока я не вернусь, мне тоже интересно…

Ориентировочно — 9 февраля 2280 года,планетаLV—934 Сцилла

Спустя мгновение Казаков пулей вылетел из кабины, прогрохотав ботинками по металлическому полу транспортера, попутно сорвал с одной из полок бинокль и ударил кулаком по кнопке, открывающей заднюю дверь машины. Мгновенно стало холодно.

— Да что стряслось? — забеспокоилась Семцова, выскакивая вслед за лейтенантом. Он стоял на снегу, приставив окуляры к глазам, и смотрел куда-то в небо, из бело-голубого превращавшееся в синее с фиолетовым. Желтый глаз Гаммы Феникса клонился к горизонту.

— Реммер утверждает, что в атмосферу неподалеку от этого района вошел спускаемый аппарат, а на орбите планеты завис крупный корабль. Наверное, те самые красавцы, прибытие которых мы засекли на подходе к Сцилле.

Маша задрала голову. Точно, в темнеющем небе протянулась белая ниточка инверсионного следа. Судя по направлению, челнок шел прямо к базе S-801.

— Эвакуируемся, — сказал Казаков и, включив рацию, закрепленную на шлеме, крикнул в свисающую к губам трубочку микрофона: — Код десять! Ребята, всем быстро обратно! Сворачивайтесь! Повторяю — код десять!

— Что такое «код десять»? — на всякий случай поинтересовалась Семцова.

— Незапланированное безотлагательное отступление, — пояснил лейтенант, продолжая недобро коситься на небо. — Надеюсь, Гильгоф и компания сумели найти хоть что-то полезное. Если не успеем улететь — огребем неприятностей. Явились американцы, причем вовсе не скрываются, идут с включенным радиомаяком. Словно предупреждают: «Вот и мы, бежать бесполезно».