– Надеюсь, я достаточно напугал его, – уже ментально продолжал Тогот. А потом, вытянув зеленые тонкие лапы, он сломал несчастному оба предплечья, словно вместо костей у того были тонкие сухие ветки, а после этого он стал методично ломать пленнику один палец за другим.

– Прекрати! – попытался остановить я покемона.

Тот на мгновение отвлекся от занятия, которое, судя по всему, доставляло ему истинное удовольствие.

– Ты боялся, что он или кто-то из его приятелей вернется? – с ехидством поинтересовался Тогот. – Так вот теперь никто из них никогда сюда вновь не придет, и даже детям закажут тебя искать. А кости… Я ломаю их осторожно, никаких кольчатых переломов, быстро срастутся. Правда, парню придется пострадать, – и покемон вновь принялся за дело. – Ты лучше представь, что с ним стало бы, попадись он в руки одной из твоих «дам».

Порой с Тоготом не поспоришь.

Единственное, чем я мог помочь несчастному, так это произнести обезболивающее заклятие. Потом я с трудом заставил его встать на ноги и выволок на лестничную площадку. Мне пришлось даже спуститься с ним вниз и вытолкать из парадной на улицу. Естественно, к тому времени его дружков уже и след простыл.

Вспоминая детство, и переосмысливая многие события того времени с точки зрения взрослого человека, я понимаю, сколько сделал для меня Тогот. Ведь дар проводника попал ко мне, когда я занимал самую низшую ступень социальной лестницы, был ребенком, фактически рабом семьи, которая в свою очередь являлась частью структуры тоталитарного общества, начисто отрицавшего колдовство и проповедующего материалистическую идеологию.!!!!!!!

И вот под кроватью у меня поселился демон (иногда я называл его – деспот), а вместо дополнительных задачек по математике, я стал учиться рисовать пентаграммы, чертить колдовские знаки, я заучивал простейшие заклятия, но самым камнем преткновения в те первые дни стало умение расслабиться. Мало того, что мне нужно было произнести бессмысленную абракадабру, не перепутав ни единой буквы. (В конце-концов, Тогот мог ментально по буквам диктовать заклятие, а я так же по буквам медленно произносил его. Так, кстати, мы и делали первых пять-шесть лет, пока я не привык с легкостью произносить всякие там «крр-дых’крр-дых ртнклых»), но при этом необходимо было максимально расслабиться, чтобы заклятие смогло придать потоку энергии нужное направление. Но с расслаблением у меня возникли настоящие проблемы. Как и любой ребенок, я мог полностью расслабиться только во сне, но во сне я не мог произносить необходимых заклятий.

А Тогот подгонял меня. Он боялся появления каравана. До того, как появится первый караван, он должен был выучить меня хотя бы основам. Тогда, не разбираясь в демонологии, я не мог понять всеобщей картины, не мог осознать истинное положение Тогота и безвыходность ситуации, с которой он столкнулся.

Долго мы мучались с этим расслаблением. Во-первых, пытаться расслабиться можно было только в ночное время. В школе подобные фокусы проделывать невозможно, а дома я находился под неусыпным оком родителей, которые в любой момент могли обратиться ко мне, нарушая необходимую концентрацию. На вопрос: «Что ты там затих в углу, выпучив глаза?» мне нечего было ответить.

Ответ мой покемон нашел в одной из древнекитайских гимнастик «Чиненгун». Натолкнула же его на это моя очередная двойка – в этот раз двойка по физкультуре. Нас заставляли разучивать какие-то дурацкие гимнастические упражнения. Два шага вперед, пятки вместе – нозки врозь, взмахните правой рукой, опишите полукруг левой и так далее… Так сказать, занимались гармоничным развитием будущих строителей коммунизма. Но у меня в голове в этот день было совсем другое. Утром, когда на уроке русского языка, я на промокашке по приказу Тогота пытался воспроизвести колдовскую фигуру – знак закрытия пути, я сделал четыре ошибки. Всего четыре! Но покемон рассвирепел! Он рвал и метал.

– Если ты не в состоянии воспроизвести магический символ самого низшего порядка, то зачем я вообще вожусь с тобой! – взвился он. – Чем учить тебя, мне проще тебя прикончить и взять в ученики кого-то другого!

И вот стоя в строю на уроке физкультуры, я мысленно пытался найти ошибки в начертанной мной фигуре. Одну из них я обнаружил сразу, а вот остальные три… Естественно слова физрука я пропустил мимо ушей, и когда меня вызвали из строя, чтобы я повторил необходимые движения, я не знал что делать. В итоге физрук жирно вывел в моем дневнике:

Я стал просить Тогота, чтобы он «очистил» мой дневник – стер двойку Но покемон заупрямился. Два оставшихся урока я просидел в прострации, готовясь к очередному скандалу дома, жалея себя, мысленно посылая проклятия Тоготу. Но, судя по всему, мой покемон меня не слышал. Обычно, стоило мне подумать про него какую-нибудь гадость, он словно малыш, которому показали язык, тут же начинал возмущаться, называя меня в ответ разными обидными словами или вспоминая те мои поступки, о которых никто-никто никогда не знал и которые мне самому стыдно было вспоминать. Но сейчас он не откликался. Значит, был чем-то занят.

Зато, когда прозвенел последний звонок, и мне волей-неволей пора было тащиться домой и объяснять свои «успехи» по гимнастике, Тогот обрушился на меня с радостным криком:

– Нашел! Ура!

Я аж подскочил.

– Что нашел? – только и нашелся я.

– Ты, чего? – сосед по парте, Гера с удивлением повернулся ко мне.

Я лишь отмахнулся, вновь обратившись к Тоготу, но в этот раз ментально:

– Чего ты там такое нашел?

– Чиненгун-цигун, четырехслойное расслабление по методике Сунь Ментана! Ты не представляешь! Как раз то, что тебе нужно.

– Не понял, – мрачным голосом под нос пробормотал я.

– Тут и понимать нечего. Теперь, чтобы исправить двойку, ты станешь заниматься гимнастикой дома.

От злости меня аж перекосило. Размахнувшись, я изо всех сил треснул портфелем по парте. Но этого никто не заметил. Все уже давно покинули класс, бегом помчавшись в раздевалку.

Я ведь надеялся, до последнего надеялся, что покемон прикроет меня, стерев двойку в дневнике. А он! Он использовал меня в своих целях. Иди, Артурчик, получи свою головомойку. И ничего тут не попишешь.

Что ж, еще одна двойка. Двойка, так двойка, к головомойкам мне не привыкать, зато теперь, я мог часами стоять посреди комнаты, для вида вытянув руки в стороны или перед собой, повторяя несложные формулы древнекитайского учения. Мать как-то даже похвалила меня за то, что я «делаю уроки» по такому предмету, как физкультура.

А Тогот монотонным голосом долдонил мне в ухо:

– Все внимание на кончик носа. Расслабили кончик носа. Все внимание на губы. Расслабили губы…

А потом настало десятое декабря – один из самых безумных дней моей жизни. Не знаю, как у кого, а у меня всегда получается так, что все неприятности происходят в один день.

Началось все с того, что на первой же перемене я налетел на Александра-тощего. После того «купания» он, впрочем, как и его тезка, меня словно не замечали… А тут я попался. Александр только что оторвался от разглядывания вкладыша к жвачке, которую он отобрал у какого-то первоклашки. Теперь же его глаза скользили по толпе, словно взгляд опасного хищника, из засады выискивающего себе новую добычу.

– А, пловец. Давно не встречались! – радостно взвыл он, и, схватив меня за ворот пиджака, выудил из толпы. Резко развернув, он поставил меня к себе лицом, крепко удерживая за грудки. Тут же вокруг нас образовалась толпа. Предстояло «интересное» зрелище – «расправа». Естественно, никто из зрителей не хотел стать жертвой, но поглазеть, все были готовы с радостью, и я отлично знал, что помощи ждать неоткуда. Первая смачная затрещина подтвердила мои самые худшие опасения.