Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Придя в себя, Кари была уверена, что побывала на пороге смерти. Нельзя было пережить такое и уцелеть. И то, что она уцелела, — было еще одно чудо.

Тело ее пело, и чувство благодарности к Эвриху переполняло девушку. Она прижималась к нему все сильней и сильней, а он продолжал гладить ее плечи и руки, но уже совсем не так, как раньше, и от этой тихой ласки Кари хотелось плакать и смеяться одновременно. Подобно котенку она вздрагивала и потягивалась, умащиваясь под нежно гладящей ее рукой, и только что не урчала от счастья.

Ей лень было шевелиться, лень было даже думать, и все же одна мысль маячила на краю сознания: почему этот аррант, делая почти то же самое, что и Канахар, позволил ей испытать неземное блаженство, тогда как куне за три года если и заставлял ее кричать, то лишь от боли? На жесткой земле, в темной берлоге, с потолка которой сочились тонкие струйки дождя, она ощутила себя любимейшей, желаннейшей, красивейшей и счастливейшей из женщин, хотя Эврих, столь часто называемый ею вруном, избегая лжи, не сказал ей ни слова о своих чувствах и не пытался убедить ее, что никогда не видал никого прекраснее. А в Соколином гнезде, среди ковров, на свежих простынях, под рукой у законного мужа, она даже после свадьбы, не говоря уже о следующих годах, чувствовала себя грязной рабыней, обязанной, страдая, удовлетворять мужскую похоть, этаким сосудом для определенного рода отправлений властительного кунса.

Ни разу не пережила она с Канахаром ничего хотя бы отдаленно напоминающего то, что произошло у них с Эврихом, но в чем причина столь разительного различия испытанных ею чувств? В том, что она сама страстно желала арранта? В его умении и желании доставить удовольствие не только себе, но и ей? И ей, быть может, в первую очередь? Или в том, что, по-разному воспринимая мир, они не могли не проявить этого в самом интимном из человеческих отношений? И этот-то светлый, радостный и дружелюбный взгляд Эвриха на все, что его окружает, и привлек ее к нему, как бабочку влечет к медоносному цветку яркая раскраска лепестков и дивный аромат?

Ой-е! Как все это сложно! И все же какое счастье, что они с Эврихом узнали друг друга, подумала Кари, прикрывая глаза. Сейчас она слишком утомлена, но со временем, конечно, разберется во всех этих хитросплетениях. Девушка обхватила своего арранта руками и ногами и, ласково улыбаясь, погрузилась в сонное забытье.

12

Сотник Сюрг из полутысячи Макурага во что бы то ни стало хочет видеть Хозяина Степи. Двое суток сидит в приемной и категорически отказывается сообщить о деле, приведшем его в Матибу-Тагал, — доложил чиновник из «вечно бодрствующих» советнику Хурманчака.

Имаэро пожевал губами и после недолгого раздумья спросил:

— Уж не тот ли это Сюрг, который уличил Бари-тенкая в пособничестве фухэйским беженцам?

— Тот самый. У налуная превосходная память, — льстиво улыбнулся чиновник и, честно отрабатывая полученный от Сюрга мешочек с блестящими серебряными лаурами, добавил: — Очень решительный молодой человек, и, судя по всему, дело его привело во дворец серьезное. Он прискакал сюда с тремя «стражами Врат», но никаких предписаний от Макурага не привез, так что, похоже, действует на свой страх и риск.

— А-а-а… Любопытно. Пусть его проводят к Яшмовым палатам, а уж я позабочусь объяснить появление сотника Хозяину Степи, если тот заинтересуется, откуда этот молодец взялся. — Имаэро благосклонно кивнул «вечно бодрствующему» и продолжал путь к апартаментам Хурманчака, размышляя о том, с какой непостижимой быстротой растет количество чиновников, как стремительно становится неуправляемой не успевшая еще до конца сформироваться империя, уподобляясь кораблю, теряющему подвижность из-за нарастающих-на его днище паразитов.

Двое суток — немалый срок, и он, безусловно, был бы еще больше, если бы Сюрг не озаботился поднести «бодрствующему» какой-нибудь ценный подарок или попросту не вручил кошель с деньгами. Затем мысли советника перескочили на рвущихся в поход наев, мечтавших провести свои тысячи по богатым саккаремским землям, и настроение его окончательно испортилось. Кажется, старый Цуйган был прав, утверждая, что подчинить своей воле десятки племен — еще не значит создать жизнеспособное государство. Ибо, как бы ни пытался он себя обманывать, великая империя существовала пока только в его воображении, а на самом-то деле дикая орда оставалась ордой, покорной своему вожаку лишь до тех пор, пока тот вел ее в грабительские набеги, благодаря которым она могла утолить свою алчность, жажду крови и насилия. Волчья стая слушалась вожака, пока тот вел ее резать тучные стада, но предложи он ей начать щипать травку, как она разорвет его на куски. Тем более охотников вести ее в новый набег найдется немало…

Тягостные раздумья одолевали, похоже, и Энеруги Хурманчака, угрюмо слушавшего разглагольствования Зачахара о его новом изобретении. Имаэро был уже извещен о разрушительном действии изготовленных сегваном бронзовых цилиндров, которыми Зачахар хотел заменить глиняные горшки, и, не подходя к столу, заваленному целыми изделиями и рваньми осколками, ответив на поклоны Номиги-ная и Раказана, опустился в дальнее от Хозяина Степи кресло.

— Истребительная сила моих «куколок» столь велика, что, без сомнения, оправдает расходы на дорогостоящий металл. Осколки от них на расстоянии пятидесяти шагов пробивают любые доспехи и, в отличие от глиняных, пронзают человека насквозь. — Зачахар, любовно перебирая блестящие бронзовые осколки с рваными, неприятными даже на вид краями, выбрал один, формой и размером напоминающий крыло жаворонка, и протянул Хурманчаку. — Эта малютка снесла человеку, находящемуся от нее в тридцати шагах, половину черепа. А тех, кто был совсем близко, просто разорвало на куски.

— Его «куколки» разят наповал и грохот производят такой, что уши закладывает, — подтвердил Рака-зан. — Одна такая штуковина разорвалась в руках у «беспощадного». Полторы дюжины наших воинов убила наповал и столько же покалечила.

— Я же говорил, что их надобно обучать как следует! Наглотавшийся ослиной мочи дурак поджег фитиль и призадумался, чего наделенным бараньими мозгами людям делать не следует! — гневно ответствовал Зачахар, тщетно пытаясь всучить Хурманчаку осколок, на который Хозяин Степи взирал с плохо скрытым ужасом и отвращением. — Разумеется, прежде чем вооружать моими «куколками» твоих воителей, их надо научить бросать деревянные чурбаки, иначе они мигом поубивают друг друга…

Хурманчак бросил на Имаэро выразительный взгляд, умоляя его положить конец этому разговору, но советник сделал вид, что любуется мраморным барельефом, врезанным в яшмовую стену за спиной Хозяина Степи. Зачахар проделал большую работу и заслужил того, чтобы Энеруги похвалил его. Если уж Хозяину Степи было нестерпимо противно присутствовать при испытании нового оружия, то хотя бы отчет о нем он может выслушать не меняясь в лице. Пора бы уже смириться с тем, что бескровных побед не бывает, и привыкнуть к тому, что подобные Зачахару люди нуждаются не только в материальном поощрении, но и в громогласном признании их заслуг.

Правильно истолковав реакцию советника, Хурманчак, сделав над собой усилие, взял в руки смертоносный осколок и, с показным вниманием выслушав наев и чародея, произнес короткую, но впечатляющую речь, от которой бледное, невыразительное лицо Зачахара расплылось в торжествующей улыбке. Хозяин Степи приложил перстень-печатку к зеленому воску, придавая тем самым силу закона подписанным уже Имаэро бумагам о выделении средств для производства Зачахаровых «куколок», обучении первой полутысячи воинов обращению с ними и прочим указам, необходимым для скорейшего снаряжения войска новым оружием.

— Прекратится ли это когда-нибудь? — обратился Хурманчак к своему советнику, когда они остались в Яшмовых покоях одни. — Ты столько раз говорил, что мы вот-вот покончим с кровопролитием, а сам подсовываешь мне бумаги, которые еще до наступления весны грозят унести сотни, а то и тысячи жизней! Чего еще надобно тебе? Чего надобно Номиги-наю, Раказану и всем тем, кто уже и так имеет все, что только можно пожелать в жизни? Мы объединили племена Вечной Степи и положили конец усобицам, захватили приморские города и отобрали у горцев рудники, разработки которых сделают Матибу-Тагал богатейшим городом мира. Зачем нам идти войной на Саккарем? Почему нельзя удовольствоваться достигнутым? Неужели этому никогда не будет конца?..

1541
{"b":"862793","o":1}