— Ничего себе, — одними губами прошептал Казаков на ухо Семцовой. — Чувствуете, как здесь пахнет властью?
— Угу, — согласилась Маша и, посмотрев на соседа слева, окончательно уяснила, насколько. прав Казаков. Рядом безмятежно попивал ледяной нарзан государственный канцлер и камергер двора, лысоватый и скучающий князь Илья Головин. Маша заметила, что галстук у канцлера повязан неправильно.
Приоткрылась дальняя дверь, в нее нырнул какой-то гвардеец и неожиданно громко провозгласил, вытягиваясь во фрунт:
— Его величество император Всероссийский Михаил Четвертый!
Двоих шумных гостей — очкастого и его потрепанного собеседника — пришлось подтолкнуть, чтобы вовремя встали. Потрепанный среди общей тишины закончил фразу:
— …Нет, в этом вопросе я с тобой совершенно не согласен. Биполярные молекулы… ой, здравствуйте.
— Добрый день, Александр Трофимович. — Его величество милостиво улыбнулся. — Так что там с биполярными молекулами?
— С ними-то все в порядке, — вытаращился низкорослый и щуплый дяденька в свитере, — Зато вот он ничего в этих вопросах не понимает! — И ткнул большим пальцем в соседа.
Император улыбнулся еще раз, вежливо кивнул всем и никому, поправил воротник рубашки и, быстро пройдя к своему креслу, бросил остальным:
— Присаживайтесь, господа.
Маша осторожно присела на самый краешек кресла. Вот тебе и приглашение в Министерство обороны... Ничего себе! В кабинете собрались все имеющие наибольший вес представители имперского правительства, канцлер, вице-канцлер, какие-то заграничные господа с физиономиями статуй, изображающих Зигфрида с Хагеном. В довесок — парочка ученых с явственно прослеживающейся сумасшедшинкой в глазах, не известный никому лейтенант «волкодавов», а также еще более неизвестная консультантка ООН, она же доктор ксенобиологии.
Гвардейский подполковник, видимо, занимал должность личного адъютанта его величества и находился в курсе всех дел. Он представил гостей. Маша сделала для себя новые открытия: светловолосые здоровенные буржуи оказались, естественно, немцами. Тот, что повыше и справа, был генерал-майором Отто Дитрихом из военной разведки Кайзеррейха, второй — офицером германских Люфтваффе Вальтером Ренном. Что они здесь делали — пока оставалось непонятным.
Господа ученые происходили из какого-то отдаленного института со специфическим названием «Калуга-9», что сразу же говорило: мы жутко, секретные. Сии ученые мужи наверняка взросли под бронированным крылышком адмирала Бибирева. Видимо, штатные аналитики.
С остальными все вроде было понятно.
Казаков, в отличие от Маши, сообразил, что означает присутствие тевтонцев. Россия и Германский Кайзеррейх были давними и близкими союзниками. И ту и другую державу уже много десятилетий объединяло соперничество с заокеанским Западом и арабами, в результате чего две империи старательно дружили против США, обнаглевших в последнее время японцев и совершенно распустившихся террористов. «Нового Джихада». Генерал Дитрих, насколько знал лейтенант, был далеко не последней фигурой в правительстве императора Фридриха и вторым человеком после господина фон Эшенбурга, начальника тевтонского шпионского ведомства. Если уж Отто Дитрих явился в Петербург самолично, значит, дело серьезное и спецслужбы России и Германии снова будут работать в тесной связке.
Но лейтенант, убей Бог, не мог понять, при чем здесь существа, обозначавшиеся словом «Чужие».
Судя по тому, что его величество сразу после общего знакомства посмотрел на адмирала, право выступать первым предоставлялось именно Бибиреву. Тот придвинул кресло ближе к столу, стиснул пальцы в замок, уперся в них подбородком и начал своим обычным, скучновато-меланхоличным голосом:
— Нуте-с, господа, приступим к нашим танцам. Имею, как выразился классик, сообщить вам пренеприятное известие. Не отвлекаясь на лирические отступления, выражу самую суть: по всей видимости, правительство Соединенных Штатов в одной из крайне отдаленных от Земли лабораторий проводит опыты по клонированию существ крайне опасного инопланетного биологического вида. Все вы перед началом сегодняшней встречи получили от меня надлежащую информацию об этих животных и, полагаю, успели с ней ознакомиться.
— Биооружие? — коротко спросил министр обороны.
— Пока еще нет, — шевельнул бровью Бибирев. — Но вскорости — может быть. На данное время — только эксперименты.
Маша, позабыв о предупреждениях адмирала на предмет субординации, слегка побледнела и громко спросила, не дожидаясь разрешения говорить:
— Вы уверены? Но откуда они могли взять исходный экземпляр?
— Не торопитесь, — моргнул шеф государственной безопасности. — Ну-с, полагаю всем будет интересно услышать эту историю из моих уст с некоторыми существенными дополнениями. Если подходить пунктуально, проблемы начались почти шестьдесят лет назад, когда руководство компании «Уэйленд-Ютани» отдало приказ экипажу буксира «Ностромо» проверить странный сигнал бедствия, поступающий с одной из планет системы Z-3. Сигнал искусственного происхождения, но не принадлежавший ни одному из земных кораблей.
В противовес ожиданиям Семцовой, никаких удивленных возгласов не последовало. Вскоре она уяснила почему. Адмирал продолжал говорить тихо и хрипло:
— Думаю, ни для кого из присутствующих здесь не секрет, что в космосе мы далеко не одни. Единственно, мы еще никогда всерьез не контактировали с чужими цивилизациями, однако в обследованных мирах не раз и не два обнаруживались следы чужого пребывания — разбитая техника, кое-какие отходы… Вспомните, чего только стоит разрушенное поселение неких гуманоидов на Марсе и их сфинкс, развалины неизвестно чьих храмов на Афродите и уникальная планета Пикник, буквально нашпигованная артефактами, назначение которых по большей части до сих пор не установлено… Однако за всю историю освоения космоса, начиная от полета Гагарина триста двадцать лет назад вплоть до вчерашнего дня, мы не сталкивались лицом к лицу с непосредственными носителями чужого разума, то есть с существами, обладающими настоящим, схожим с нашим, интеллектом.
— Знаете, — бесцеремонно влез очкастый аналитик, — если судить по вашему отчету о событиях на LV-426 восемь месяцев назад, то последнее утверждение, мягко говоря, нелогично.
— Ничего подо… — начал было громко возмущаться его потертый сосед, но заткнулся, увидев властный жест адмирала.
— Вам, господа, еще будет предоставлено слово, — голосом, который почему-то вызвал у Маши ассоциации со скорпионом или не менее ядовитой тварью, пресек выступления ученых мужей Бибирев. Адмирал глянул на остальных и с полуулыбкой добавил: — Прошу прощения, тут имеет место неразрешимый конфликт мнений. Господин Гильгоф полагает Чужих разумными, а господин Митрофанов, наоборот, видит в них только высокоорганизованных тараканов.
Оба аналитика надулись, но спорить перестали.
— Итак, — продолжил адмирал, — никаких достоверно зафиксированных встреч с разумными существами, никаких радиоперехватов, никаких носителей информации, способных пролить свет на наших соседей по Галактике, нет ни у нас, ни у соответствующих служб иных стран. И вот шестьдесят лет назад примитивный грузовой корабль на какой-то занюханной планете натыкается на отлично сохранившийся чужой звездолет, подбирает с него неизвестную форму жизни, а «Уэйленд-Ютани», которой принадлежал «Ностромо», скрывает от всех сам факт этого происшествия.
Следующие двадцать минут адмирал излагал знакомую Маше до малейших подробностей историю американки Эллен Рипли, полетов «Ностромо», «Сулако» и катастрофических событий в колониях Надежда Хадли и Фурия-161. Затем Бибирев вкратце обрисовал перипетии, сопровождавшие экспедицию подчиненного ООН крейсера «Патна», упомянул, что в одного из членов экипажа внедрился эмбрион инопланетного существа (у Семцовой вдруг начал побаливать старый шрам на груди).
— …Так вот, — его высокопревосходительство сделал паузу и бросил чуть извиняющийся взгляд на Машу, — несмотря на то что присутствующие здесь госпожа Семцова и лейтенант Казаков сделали все, чтобы предотвратить дальнейшую опасность, а если говорить проще — в мелкую пыль разнесли планетоид LV-426 с помощью захваченных у американцев термоядерных зарядов, кое-что ускользнуло от их внимания. Эмбрион, извлеченный у Марии Викторовны, выжил.
