Комментарий дамы был действительно кратким:
— Сволочь!
— Ладно, поверю… Вам его в упакованном виде или доставкой сами озаботитесь?
— Вот просто для экономии времени шестого отдела, — мило улыбнулась Татьяна, — я лучше сама. А для экономии вашего — не надо мне сейчас говорить о том, что все должно быть сделано тихо и благопристойно, я в курсе. Значит, можно действовать?
— Вполне.
В общем, мы расстались, довольные друг другом. Ну понятное дело, шестой отдел пусть за этой историей слегка присмотрит, но какова графиня Монте-Кристо, однако! Впрочем, пай-девочкой она мне с самого начала не показалась.
А наградить ее действительно было за что — только что я прочитал подробный отчет об извилистых путях становления английской авиации.
Что интересно, сейчас Англия была единственной страной в мире, получившей хоть какой-то опыт боевого применения самолетов, и одной из двух, в которых авиация имела государственную поддержку.
Первый из купленных у нас «Святогоров» был отправлен в Южную Африку, как средство разведки мест базирования бурских партизанских отрядов. Поначалу он показал очень высокую эффективность благодаря полученным с его помощью данным — несколько бурских отрядов были практически уничтожены. Но потом буры соотнесли появление в небе тарахтящей рукотворной птицы с последующими действиями англичан и банально сбили этажерку — судя по всему, из простой маузеровской винтовки. К тому времени де Хэвиленд сумел повторить «Святогор», а Максим — тринклеровский мотор, и еще три ДХ-1 были отправлены воевать. Этих сбили сразу. Тогда было принято решение… нет, не об увеличении скорости или бронировании снизу. «Повысить высотность!» — получили приказ де Хэвиленд и Максим. В результате мощность нашего оппозита простым увеличением размеров и объема подняли до пятидесяти сил, что позволило ДХ-1 МК-2 забираться на два километра. Потери от огня буров прекратились, эффективность разведки несколько упала, но все равно польза от самолетов была признана несомненной. Я со своей стороны тоже был с этим согласен, так как только что начались мирные переговоры в Претории, а в нашей истории они были в мае 1902 года.
Фирма де Хэвиленда получила крупный заказ на свои «Святогоры», под именем «Скайскаут» принятые на вооружение армии ее величества, и дополнительные деньги на разработку следующей модели. Максиму тоже достался госзаказ на моторы и немалый грант на какой-то самолет его собственной конструкции.
Максим, по предварительным данным, сочинял нечто запредельно гигантское, гораздо больших размеров, чем его предыдущий, развалившийся на старте урод-переросток. Кроме того, он догадался сделать спаренный движок, но не как мы, а горизонтально, цилиндрами друг за другом.
Пора было срочно организовывать утечку информации.
Я взял план-график работ по «Пересвету». Через пару недель его обещали выкатить на испытания. Надо будет сразу поставить рекорд грузоподъемности — зимой, когда воздух холоднее и плотнее, это чудо сможет, пожалуй, поднять и полтонны. И корреспондентов побольше, корреспондентов! Заранее предупредить, что фотографировать нельзя, тогда точно не забудут аппаратуру взять.
Пришел курьер и принес срочный пакет. Ну наконец-то — письмо от Витте! Чем нас порадует Сергей Юльевич? Ну на «спасибо» за прекрасно работающий лохотрон мне пожалуйста не жалко… О том, что послезавтра в Питер приезжает японский премьер-министр Хиробуми Ито, я и так знал. Дальше Витте выражал сомнения, что даже с использованием лохотрона ему удастся донести до государя мысль о крайней полезности заключения если не союза, то мирного договора с Японией, и в осторожных выражениях предлагал поддержать его благие начинания. Если бы он только этим и ограничился, все бы было замечательно — я уже ему почти поверил, — но его подвело чувство меры, он захотел улучшить свое и без того совершенное произведение и предложил нам с Гошей приехать, дабы со своей стороны убедить Николая, что война с Японией крайне опасна для России. То есть не мир выгоден, не война чревата тем-то, а именно — война опасна! Не мог он сейчас всерьез рассматривать возможность нашего поражения, ну никак не мог… И уж тем более всерьез думать, что в этом можно убедить Николая. Пожалуй, не нужно мне туда сразу ехать. Пусть Гоша поначалу один погостит у брата, а в случае чего ссылка на меня подействует лучше моего прямого вмешательства.
Собственно, мы с высочеством уже обсуждали эту проблему и решили, что мое присутствие в Питере будет лишним. Так что оставалось действовать по заранее составленному плану.
Я снял трубку телефона.
Через неделю мы с Гошей подводили безрадостные итоги. Высочеству удалось убедить брата, что забыть о полученном одиннадцать лет назад ударе самурайским мечом по кумполу будет образцом христианского всепрощения, каковое ну никак не сможет быть не замечено на небесах, в смысле появления долгожданного наследника. Величество прониклось и произнесло перед обласканным Ито небольшую речь о русско-японской дружбе. А этот Ито после двухдневных консультаций с Витте слинял прямиком в Англию! Понятно, что, по словам Сергея Юльевича, во всем был виноват исключительно коварный японец…
— Это, по твоему любимому выражению, толстый полярный зверь, — мрачно сказал мне Гоша. — Если до того Николай чувствовал просто легкую неприязнь к японцам, то сейчас она уже ой какая нелегкая! Теперь война неизбежна… Надо бы с кайзером заранее подружиться, что ли. И не нажать ли тебе кнопочку «Del» на пульте радиоуправления лохотроном, не помню, ты туда восемь или девять килограмм тротила заложил?
— Поздно пить боржоми, когда печень отвалилась, — буркнул я, — пусть пока поживет, гад. Эх, жаль, я туда микрофонов и телекамер напихать не догадался… Ну ничего, скоро Витте привезет свой прибор на ТО, исправлю ошибку.
— Ладно, — вздохнул Гоша, — может, Сергей Юльевич действительно не такая уж скотина, а эти фортели — инициатива Ито… В самом деле, пригодятся твои микрофоны. Но у меня для тебя еще новость есть, ты только со стула не падай. Помнишь, я тебе говорил, что моя маман хочет познакомиться с горным старцем?
— Помню, ну и что? Старец как тогда ни с кем просто так знакомиться не собирался, так и сейчас у него точно такое же настроение. Или она заболела?
— Нет, со здоровьем у нее все в порядке. И ее очень расстраивала невозможность пообщаться со старцем. Но теперь она узнала, что у того есть внук, и хочет познакомиться с ним.
— Попозже, — мотнул головой я. — Мне тут «Пересвет» испытывать, а потом вообще Рождество наступит, а с меня и прошлого, проведенного в Питере, хватит.
— Да не волнуйся ты, никто тебя в Питер не тянет. Она сама к нам хочет приехать на Рождество.
— Если без помпы, то я только «за», мне тоже будет интересно познакомиться.
— Без помпы, неофициально, — подтвердил Гоша, — но зато с дочерью. То есть с моей сестрой, Ольгой.
Вечером я прочитал пару интересных документов, полученных от шестого отдела. Первым было заявление старшего следователя Гниды. Помните, я рассказывал о принятом в штат спортивной школы спившемся хирурге? Этого типа вообще-то предполагалось использовать как врача при проведении интенсивных допросов, но старая сволочь вдруг нашла себя в палачестве, быстро постигла как достижения прогресса типа электричества, так и старые китайские методики и за пару месяцев дослужилась до старшего следователя, то есть руководителя соответствующего подразделения. Несостоявшегося убийцу Алчевского он расколол за час, и дальнейшие его работы с профессиональной точки зрения нареканий не вызывали. Он даже пить стал меньше, на службу являлся почти трезвым и только дома, поздним вечером, позволял себе нажираться до свинского состояния. Как его звали на самом деле, никто, кажется, уже и не помнил, Гнида — это была прилипшая к нему кличка. По-моему, он ею даже гордился.
Так вот, старший следователь написал мне кляузу на Татьяну, что та, дескать, вмешалась в ход процесса и все ему испортила.
