– Кстати, Ирьяна… Сегодня совещание у Сотника. Думаю, скоро выяснится, когда именно нас станут выпускать на охоту.

– Да? – я нервно переплела пальцы. – Скорее бы!

Ох, у меня от нетерпения уже… уже… Даже не знаю!!! Устала сидеть в четырех стенах! А тут поманили большим делом – и отложили в долгий ящик. Нет, конечно, тренировки с тем же Улином и Арвилем дарили ощущение сопричастности, но хотелось-то геройствовать самой.

Стоит ли говорить, что мысленно я давно отловила всех хейларов, спасла десятников, совершила сотню подвигов и меня представили к награде везде, где можно? И даже где нельзя. Разумеется, в любовно обмечтанную схему не особенно укладывалась отсрочка этих самых подвигов.

– Куда ты так торопишься? – даже с какими-то отческими интонациями спросил Алишин. – Ирьяна, вылазки не станут легкими прогулками с фанфарами и красной дорожкой. Это сражения, боль, смерть…

– Я уже видела все это.

Я тряхнула головой и улыбнулась.

– Ты видела смерть врагов, – тихо сказал хейлар, глядя сквозь меня. – Поверь, когда у тебя на глазах вскрывают грудину другу, это совершенно… иное. Или ты наивно полагаешь, что с вами ничего не случится?

Я замолчала, забыв дышать.

– Ну же, Ирьяна?

Оказывается, в этот раз наставник все же желал получить ответ.

– Если честно… да. – Глядя, как по лицу Алина пробежала тень, я поспешно добавила: – Но дело в составе нашей команды! Ты, Диар, Улинри… Да что может случиться?!

– Хочу напомнить, Ирьяна, что в галерее портретов выцвели не только мозаики с рядовыми, но и изображения некоторых десятников, – сухо начал хейлар, раздраженно поводя хвостом. – Также добавлю, что на плиты залов Анли-Гиссара в свое время пролилось немало дивной крови. Так что ты… наивна. Ничто не гарантирует безопасности.

Далее мы следовали молча. Я – погруженная в мысли и подавленная жесткими словами друга, а Алишин… Да кто знает, что творилось в голове хейлара? Любого из них.

На подходе к столовой меня ждала маленькая приятная неожиданность, которая мигом вышибла из головы все неприятные мысли. Возле массивных дверей в нерешительности застыла странная фигурка. Полудевочка-полупаук.

– Лада? – неверяще окликнула я.

Девочка порывисто обернулась и настороженно уставилась на нас красными глазами без белков. Выглядело жутковато. Очень худое тело, ломаные движения, резкие черты и огромные глазищи. Такое может привидеться и в кошмарах. Впрочем, сейчас мой ходячий кошмарик был напуган больше кого бы то ни было. Узнав нас, он слегка расслабился и радостно рванул навстречу.

– Ирьяна!

Не добежав буквально пары шагов, Лилада остановилась и замерла, нерешительно перебирая лапками. Я преодолела оставшееся расстояние и обняла паучонку.

– Где одежду раздобыла? – Провела ладонью по худенькой спинке, затянутой в мягкую ткань.

– Диар нашел.

Голосок Лады звучал невнятно, так как она изо всех сил прижалась ко мне и уткнулась носом в плечо.

– Какой у нас Диар умница, – вздохнула я, мысленно дав себе подзатыльник.

Отвратительная из меня мамашка. Совсем не забочусь о ребенке, пусть даже таком своеобразном. Надо исправляться.

– Да, молодец. Собственно, он же и настоял на том, что мне стоит начать выходить в общество. А то я совсем одичала что-то.

Я снова дала себе мысленного пинка. Нет, разумеется, Диар попросил у меня разрешения заняться девочкой, но не стоило с чистой совестью перекладывать на него все, что можно и чего нельзя.

Мой приступ самоистязания прервал Алишин. Он радостно улыбнулся, что странно выглядело на его всегда безэмоциональном лице, и, присев, обратился к Ладке:

– Здравствуй. Рад тебя видеть! Мы счастливы, что преобразование закончилось и ты вновь с нами.

– Я тоже, – смущенно потупилась малышка, разжимая пальчики, вцепившиеся в мою рубашку, и поворачиваясь к хейлару.

– Кстати, а почему ты тут стоишь?

Видимо, поняв, что чадо надо расслабить, Алишин встряхнул хвостом, и косточка описала затейливый пируэт. Лилада уставилась на нее как завороженная.

– Испугалась, – медленно проговорила она. – Там столько… всех. Даже уйти хотела.

– Уходить – это не дело! – Я взяла когтистую ладошку и потянула Ладу к дверям. – Пойдем! Нам будут рады!

Я оказалась права. Нам действительно были рады, причем – все. Не только те, кто знал хондрию до преображения. Как я поняла спустя какое-то время, наблюдая за девушкой-фейри, умильно тискавшей мелкую, почесывающей паучье брюшко и кормящей разными сладостями, – главным было не то, как Лада выглядит, а то, что она ребенок. Просто ребенок. И относились к ней соответственно.

Правда, во всю эту огромнейшую бочку меда едва не добавилась ложка дегтя, когда в зале появился Диар и заметил, что его подопечная пищит в руках каких-то фейри. Притом, если я правильно помню цветовую градацию их одежды, были они как раз учеными-генетиками.

Рыжеволосый подобрался, в зеленых глазах мелькнули нехорошие искры, а затем он стремительно рванул спасать свою Ладку. Я чудом успела поймать его за рукав и едва не свалилась со своего летающего стула от того, что разглядела в глазах повернувшегося десятника. Там клубилась черная жуть. Просто жуть. Пара секунд показалась мне вечностью.

– Диар, все хорошо, – тихо сказала я, понимая, что надо бы разжать пальцы, но не получается. – С ней просто играют.

– Знаю я эти игры, – протянул он, но немного расслабился.

В этот момент в беседу вступил Вейл. Он отложил салфетку и спокойно проговорил:

– Правда играют. Ручаюсь. Ты же не думаешь, что я позволю с ней что-то сделать? И вообще, покажи идиотов, которые станут творить с ней нехорошее прямо тут?!

– Прямо тут, может, и не станут, но… – упорствовал рыжий отравитель.

– Все будет хорошо, – почти хором проговорили мы с мужем.

– Ладно.

Диар мягко вытащил край куртки из моей хватки и опустился за наш столик.

Миг – и на его скуластом лице снова загорелась светлая обаятельная улыбка. Десятник весело поинтересовался, чем нас сегодня кормят. Ринвейл ответил, поддерживая беседу, а я в очередной раз вспомнила, что ничего не знаю о хейларах. Даже о самых близких…

После обеда Лада с Диаром отправились учиться контролировать новые способности моей доченьки, Криона утащила мученически скривившегося Алишина «тренироваться», Вейл удрейфовал на нижние уровни работать. Я осталась одна и уныло ковыряла ложечкой десерт. Тут-то меня и настиг закон подлости, согласно которому ничто не может быть однозначно хорошо. Как и закон, по которому всякое ружье должно выстрелить. У меня этим самым ружьем оказался нежданно-негаданно появившийся Оллисэйн Златогривый. Не сказать, что я держала на него зло или обижалась. Просто не горела желанием общаться из-за нашего, скажем так, общего прошлого. А вернее, того, как некрасиво я пыталась его использовать и что в итоге получилось.

Бр-р-р!

– Здравствуй, Ирьяна.

В кресло напротив приземлился высокий, стройный, мускулистый и потрясающе красивый дракон. И не скажешь, что помирал в лазарете совсем недавно.

– Рада видеть, – нейтрально улыбнулась я. – Как дела? Уже беседовал с Арвилем?

Меня, если честно, очень интересовало, как быстро Сотник выставит пришедшего в себя дракона из Анли-Гиссара.

– Все отлично. Да, говорил. Как раз от него. И с хорошими новостями!

– С какими это?

– Я остаюсь тут!

– Что?! – на этом замечательном и неожиданном моменте я подавилась пирожным.

– Мы с правителем побеседовали, и я обратил его внимание на то, что ученых у него – куда ни плюнь, и попадешь. А вот воинов маловато. Уверен, соотношение должно быть диаметрально противоположным.

Ы-ы-ы-ы. Прав-то он прав, но ы-ы-ы-ы!

– Какое счастье, – бледно улыбнулась я, мысленно взвыв оттого, что теперь Ринвейл будет психовать не только из-за Арвиля, но и из-за Олли.

– Правда? – лукаво усмехнулся Златогривый. – А мне кажется, ты совсем не рада.

Я мрачно посмотрела на наглого летающего гада. Вот что я сейчас, как воспитанная девочка, могу сказать?! Разумеется, только…