— Юль, мы похожи на тех, кто делает что-либо без дальней цели? — Смерть вскинул черную бровь. — Поверь, всему есть объяснение.

Да на полных и окончательных психов вы похожи…

На водительское сиденье сел Феликс и оглядел нашу троицу цепким взглядом:

— О чем настолько интригующем беседуем?

— С чего взял? — Айлар достал портсигар, раскрыл и критически оглядел ассортимент.

— С того, что у Юльки очень уж красноречивое выражение лица, — хмыкнул кикимор, — ясно свидетельствующее о том, что ей дали пищу к размышлению. А ее мыслительной деятельности я, надо признаться, побаиваюсь, ибо она еще ничем хорошим для меня не оборачивалась.

Я возмущенно уставилась на противного болотника, но что-либо сказать не успела. Феликс проследил, как Смерть вытягивает сигарету, и спокойно, буднично предупредил:

— Только попробуй, и у меня кончится терпение.

— И что будет? — любопытно взглянул на него красными глазищами Мастер.

— Сделаю подлую вещь, — зубасто улыбнулся Кик, — сдам одной девушке все разнообразие твоих масок.

Сигарета улетела в окно, а портсигар с треском захлопнулся.

— Это некрасиво. — Хинсар осуждающе взглянул на риалана. — И вообще…

— Тебе обо мне тоже есть что сказать. — Ла-Шавоир отвернулся и вставил ключ в зажигание.

— Юля, раскрой глаза, — страшным шепотом начал Лельер. — С кем ты живешь?! Шантажист! Низкий, подлый и беспринципный!

— Да-да, какой ужас, — с иронией глядя на шута, согласилась я. — И главное, рядом с ним такие кристальной порядочности создания!

— И не говори, — грустно вздохнул Лель. — Сам себе удивляюсь!

Я к нему повернулась и, кокетливо взмахнув ресницами, промурлыкала:

— И как же такой обаятельный и привлекательный мужчина еще не захилел в этой приземленной компании!

Лель восторженно закатил глаза и картинно взмахнул руками.

— Юленька, как же ты права! Тут все, кроме меня, замечательного, на редкость скучные, неинтересные и пресные создания!

Феликс негромко хмыкнул и холодно сказал:

— Лель, твое чувство юмора меня, как всегда… крайне умиляет. Но, к сожалению, как бы одна кошка ни оценивала общество своего хозяина и сколь бы ей ни нравились соседние «коленки», выбора ей уже никто не предоставит!

— Кошка сама решает, где и с кем ей гулять, — процедила я.

— Вот только свой выбор ты раз и навсегда уже сделала! И на мой взгляд, ветреность — не самая лучшая черта.

Лель глумливо хихикнул:

— Ну, так ты же, несмотря на гулящую натуру кошки, отнюдь не внакладе из-за ее выдающихся черт… хм, характера. — Пауза и выразительный взгляд, опустившийся мне на грудь. Пример оказался заразительным, а объект на диво притягательным, так как почти сразу взоры всех присутствующих обратились на мой полноценный четвертый размер.

Я оставила без ответа их грубые шуточки и постаралась, чтобы на лице тоже ничего не отразилось. Лишь отвернулась к окну и сильно прикусила губу с внутренней стороны.

Все же, несмотря на то что отец был военным, он оберегал меня от специфического мужского юмора. А после его смерти я общалась с компаниями, в которых не допускали подобных вольностей.

Как же это… низводит. До какого-то очень низкого уровня. Я не привыкла, чтобы со мной так разговаривали.

В машине повисла долгая пауза, которую прервал резкий голос Айлара:

— Ну молодцы!

Негромкий вздох с заднего сиденья, и Лель проговорил:

— Ну да… перестарались. Юль, извини, мы не хотели тебя задеть.

— Мне от твоих извинений не легче! — Я порывисто развернулась и всплеснула руками, при этом задев Феликса, из-за чего вильнула машина.

— Вот это уже лишнее, — напряженно сказал Смерть и одновременно с этим на плечи, смяв светлую ткань блузы, легли знакомые сероватые пальцы с черными когтями. Они заставили меня откинуться на спинку кресла и, скользнув по шее, быстро нажали на несколько точек, отчего мне стало совсем-совсем хорошо и все произошедшее вдруг показалось незначительным.

— М-да, переусердствовал, — как сквозь туман, донесся голос Мастера.

— Сейчас поправлю, — вздохнул Лель, и мою безвольно упавшую руку перехватили тонкие белые пальцы, которые неожиданно сильно нажали на точку между большим и указательным. Это меня несколько встряхнуло.

— Ну вы и!.. — Это было первое, на что я оказалась способна, когда пришла в себя от столь контрастного воздействия. Это уже слишком, когда сначала медузой расплываешься, а потом как током протряхивает, возвращая разум. Болью возвращая! — Все! Да сколько можно играться?

— Юль… — едва ли не хором раздалось с заднего сиденья.

— У меня маленький вопрос, — сжимая виски пальцами, перебила я этих… нет приличных слов! — У вас хоть малейший опыт нормального общения имеется? Я не лезу в ваши взаимоотношения, но до сих пор удивляюсь. И запомните, уясните да запишите, если склероз замучил: Я ВАС НЕ приглашала В СВОЙ БЛИЖНИЙ КРУГ! И в моем случае «извини» все проблемы не решает! А значит, доставайте пылящееся на задворках вашей личности уважение к другим и учитесь им пользоваться!

Последовала пауза, во время которой я пыталась прийти в себя, сдержать гнев и не морщиться от головной боли. Да что за утро?!

— Риале, ты опять делаешь выводы на основе своего мира, — вопреки ожиданиям, тему поднял Ла-Шавоир.

Я порывисто повернулась к зеленому и со злым весельем сказала:

— Феликс, а мне все равно! Я имею право ограничить свое общение! — потом посмотрела уже на Смерть. Он невозмутимо разглядывал меня красными глазищами и, судя по скучающему выражению на длинном лице, даже не подумал принять к сведению мои речи. — Айлар!

— Прекрати истерику, — спокойно отозвался Мастер Смерти, поправляя ворот неизменного плаща. — И отыщи недавно упомянутое уважение уже у себя или хотя бы вспомни о субординации, Юлия Ла-Шавоир. И о принадлежности… У тебя нет другого выхода, кроме как смириться. Все глупости уже сделаны.

— А вот это лишнее, — вполголоса пробормотал Лельер, который в это время спокойно считал ворон за окном и, судя по всему, не собирался вновь вмешиваться в конфликт.

— Нелишнее, — возразил серокожий Хранитель. — Очень даже нелишнее. Предлагаю вернуться к одной очень важной и актуальной теме, раз мы все равно ее затронули.

— Внимательно тебя слушаю. — Я изобразила жгучий интерес.

— Итак, Юля, я не знаю, почему ты еще не выяснила все, что могла, о «кругах». Но, пожалуй, возьму на себя труд просветить…

Он замолчал, а я, переводя растерянный взгляд с Феликса, который с силой сжимал руль, на шута, понимала, что ничего хорошего сейчас не услышу.

— Кругов у нас пять. Пятый — посторонние, четвертый — знакомые, третий — приятели, а первые два — это друзья, любимые и родные. Привязка в первых, как правило, производится магическим способом. Начнем с третьего круга. Это приятели, за которыми ты признала право на свое время. Но я, отдельная, можно сказать одиозная, фигура, — неприятно усмехнулся Тис. — Как Мастер сектора, я имею право почти на что угодно. Хоть утащить тебя и воспользоваться в меру, поверь, весьма богатой фантазии. А твой покровитель даже слова мне сказать не посмеет. Это раз. Единственное условие — твое физическое здоровье до знакомства со мной не должно слишком уж разительно отличаться от состояния после.

— Не понимаю, к чему ты ведешь, — спокойно призналась я, до боли сжимая пальцы и почти радуясь тому, что ногти впиваются в кожу ладоней, отрезвляя, помогая сосредоточиться. Не испугаться.

— Все очень просто, — немного грустно улыбнулся Айлар и закрыл глаза. — Юля, ты хоть раз задумывалась, куда ты попала? Вернее, куда тебя риалан затащил? Мы… мы его ближний круг, который не стал личным только потому, что мы дали ему право выбора. Очень актуальное право, ведь в личном круге возможна лишь связь «ведущий — ведомый», а в ближнем царит равноправие. Но даже в этом случае из данного круга Феликс удалить нас не сможет. Сильные мира сего не отпускают того, что считают своим. И неважно, любимая это, друг или вещь. Каждый близкий человек драгоценен, именно поэтому в верхах сектора их привязывают почти цепями.