– И что дальше? – поинтересовался Лир, с каким-то оттенком злорадства наблюдая за выведенным из равновесия коллегой. Правда, потом он посмотрел на меня. Тут же появилось недостойное принцессы желание спрятаться. Где-нибудь. Хоть под диван! Какой жуткий тип. Эти светлые глаза так вообще брр… Не завидую я его будущей жене.

– Дальше? – Мидьяр опять опустился в кресло. – Дальше я чуть с ветки не свалился. Как раз на другое дерево перепрыгивал. Смотрю вперед и вижу Ровену. В ее любимом ромийском наряде. И танцующей! – Волшебник повернулся к смуглянке и зарычал: – Я сколько раз тебе предлагал? Если хочешь танцевать – просто присоединяйся к моей группе. Да и сольную карьеру не проблема сделать.

– А я столько же раз отвечала, что не могу так! – вскинулась девушка. – Я не всегда хочу танцевать! А по заказу так вообще не получается. Ноги как замирают. Но если у меня есть желание, я не могу думать ни о чем другом, пока не станцую!

– Зачем ты вообще туда пошла?

– И это тоже объясняла, – повернулась к Ярру Ровена. – Мне нужен зритель.

– Тогда последний, маленький, но от этого не менее животрепещущий вопрос, – свистящим шепотом произнес Искусник. – Почему ты была без личины?

Даже я подпрыгнула от такого рыка, но Ро ничего, только побледнела. Видно, не первый раз уже. Привычная.

– Я забыла, – почти прошептала девушка. – Извините меня.

– Хр-р-ранительница Света! – взвился Мидьяр. – Да что это за наказание такое? Как тебя Совет вообще выбрал? Никого более неподходящего я не знаю!

– Я что, виновата в этом? Это свойства расы. Как и у тебя, впрочем. Но тебя почему-то в разгильдяйстве никто не обвиняет. И только из-за того, что твоя стихия Грезы!

– Так, я немного не понял, – вмешался Лирвейн. – Получается, Пламенеющий увидел ее танцующую в парке в этом виде? – Лир указал на девушку и, дождавшись согласного кивка от Ярра, разъяренно зашипел и ударил кулаком по подлокотнику. Судя по всему, Лир хотел высказать свое отношение к ситуации более красочно, но наше присутствие его сдержало. – И что дальше?

– Дальше он потребовал за молчание услугу. И она согласилась! Также настоял на повторной встрече с Александрой.

– Какую именно услугу?

– В том-то и дело. Она согласилась, не разобрав это предварительно по пунктам.

Лир окинул нас с Ровеной негодующим взглядом и несколько раз демонстративно хлопнул в ладоши.

– Аплодисменты вам, дамы! Лучше провести этот день вы просто не могли! Леди, – беловолосый Хранитель перевел на меня грозный взгляд, – как вы могли согласиться?

– Как?! – взвилась я. Мандраж после встречи с Рыжем и шок от поведения Хранителей перерос в злость. – Да что я могла сделать? – закатила глаза и передразнила рыжего поганца: – «Я сказал для начала прогулка и обед». Что я могла ему ответить?

Лирвейн сузил глаза и тихо произнес:

– Вы – будущая Императрица. Если станете идти на поводу у любого достаточно наглого лорда, то зачем мы вообще с вами возимся?

Вся моя злость мигом переросла в жгучую обиду. Поднялась, расправила плечи и вскинула голову. Глаза начало щипать. Только бы не заплакать.

– Хочу отметить, что это не мое решение. И вас ничто не заставляет мною заниматься, кроме вашего желания удержать свои позиции. – Я не смотрела на присутствующих в комнате. Глядела чуть выше головы Лирвейна. Смотреть на него не было сил. Не выдержу. – А теперь, с вашего позволения – или без него, – я удалюсь.

– Александра… – немного удивленно и даже с несколько вопросительной интонацией произнес Мидьяр.

Я развернулась на каблуках и вышла. Аккуратно придержала дверь. Чтобы не стукнула. Я сдержанна и спокойна.

Неторопливо прошла по коридору и лестнице, вежливо приветствовала попавшегося по пути старика-слугу.

Дышала неглубоко и размеренно, пытаясь удержать в себе эмоции.

Выдержка закончилась в каком-то коридоре на втором этаже. Просто внезапно подкосились ноги. Я обессиленно сползла вниз и уронила лицо в ладони. Почувствовала влагу на пальцах и сильно прикусила губу, чтобы не скатиться в позорные рыдания.

Меня начинало бить крупной дрожью. Частью сознания я понимала, что должна подняться и хотя бы дойти до своей комнаты. Даже сделала попытку встать. Но сил не было. Ни моральных, ни физических. Хотелось свернуться в клубочек и исчезнуть. Чтобы не было мыслей и раздирающей грудь боли и обиды. Во время последнего срыва рядом со мной была Мариоль. Одно ее присутствие помогало ощутить, что я не одна. Но теперь рядом никого не было. Я одна. Совсем. Никто не придет. Не поможет. Не утешит. Не прижмет к себе и не соврет, что все будет хорошо.

За что мне все это? Что я плохого сделала? Я не хотела на престол. И не хочу. Но есть такое понятие, как долг.

У меня кардинально переменилась жизнь. И меня… пугают эти перемены. Эти непонятные люди, события, места. Эти призраки прошлого.

Хранители. Замораживающе-ледяной Лирвейн, безумно яркий Мидьяр, холодно отстраненный Асгард, непонятный Аэрлис. Ровену я пока совсем не знаю.

Рыжий. За ту неделю, что его знала в детстве, я успела настолько сильно прикипеть к нему душой, что это не ушло до конца даже через восемь лет.

Лорд Хор, департамент. Столько событий… Встреча с Евграном.

Мари нет рядом.

Мысли беспорядочно скакали с одного на другое, а слезы теперь лились сплошным потоком. Я прикусила палец, когда поняла, что не могу сдерживаться и всхлипывания все равно прорываются.

Неподалеку послышались шаги, но не было сил что-то предпринять. Я просто обхватила колени руками и постаралась сдержать рыдания. Может, и не заметят. Да и это наверняка слуги. Какое им дело?

Но шаги приблизились. На секунду стало тихо, а потом послышался легкий шорох одежды и кто-то сел рядом.

– Прости, – раздался негромкий голос. – Я был неправ. Вернее, я не должен был так говорить.

Осторожно подняла голову и посмотрела на сидящего рядом мужчину. Одна нога вытянута и перегораживает почти весь небольшой коридорчик, другая согнута в колене, и на нем расслабленно лежит рука с длинными, сильными, изящными аристократическими пальцами. Светловолосая голова расслабленно откинута на стену, серые глаза полуприкрыты.

– В том-то и ирония, – еле слышно прошептала в ответ, – что ты прав. И я это понимаю.

– Тогда почему плачешь? – По волосам еле ощутимо провели рукой.

– Потому что слишком много всего свалилось. И слишком неожиданно. И я представляю, сколько всего мне еще предстоит, – говорила короткими отрывистыми фразами, постоянно переводя дыхание. – И от этого становится жутко. Я боюсь. Боюсь не справиться. Или справиться слишком дорогой ценой. Потерять себя.

– Все мы теряем себя в играх большой политики, – еле слышно произнес Лирвейн. – Или запираем так далеко, что потом сами забываем, за какой дверью и где находится ключ.

– Тогда скажи мне… – Подняла глаза и посмотрела на блондина. Тот задумчиво глядел прямо перед собой. – Оно этого стоит? То, что мы получаем в итоге, стоит потери себя?

– Ты забываешь об одной вещи, девочка. – Лир поднял на меня пронзительно-серые глаза, горько улыбнулся. – У нас нет выбора. У тебя нет сейчас – у нас не было тогда. Сила и власть не спрашивают своих избранников. Их не волнует, как нам придется искорежить свою сущность, чтобы выжить. – От каждого тихого слова, что камнем ложилось мне на душу, я погружалась все в большую и большую прострацию.

– Но я не хочу. – Мой тихий шепот вряд ли можно было расслышать, но Лирвейн понял.

Меня неожиданно подхватили на руки и перетащили к себе на колени. Машинально вцепилась в рубашку мужчины и обессиленно прислонилась к сильной груди Хранителя. Так нужна точка опоры. Хоть такая. Временная.

– Запри это, маленькая. Запри далеко в сердце свою истинную суть. – Проникновенный шепот рядом с ухом вызывал непонятные пока чувства, а слова заставляли сгибаться плечи все сильнее. И расправить их снова казалось для меня непосильным делом. – Надень маску. Поверь, иначе никак. Меняй их. Сбрасывай вместе со всей грязью, что неизбежно на них окажется. Играй. Не принимай близко к сердцу. Иначе никак, поверь. Если ты хочешь сохранить для тех, кто тебе дорог, себя настоящую.