— Оп-па… — ошеломленно выдохнула я, подмечая острую мордашку, голубые-голубые и какие-то очень несчастные глазищи белой лисы, сидящей передо мной. — Здравствуй.

Лисенок отвернулся и опустил морду на лапы, грустно глядя перед собой.

Когда я попыталась протянуть руку вперед, на меня недовольно покосились и тявкнули. Но потом зверек принюхался и глянул на пальцы с гораздо большим интересом. После того как мою ладонь всесторонне изучили и даже слегка прикусили, внимательно наблюдая за моей реакцией, в нашем знакомстве наметились сдвиги. Пользуясь тем, что моя рука и так находилась в непосредственной близости от белой морды, я сначала добралась до подбородка и начала почесывать лисичку. Зверушка млела.

Спустя пару минут мы договорились до того, что если лисенок не выходит из своего убежища, то вполне разрешает мне залезть к нему.

Так что сижу я такая в кустах… с маленькой лисой… и мы с ней пристально смотрим друг на друга!

— Какая ты прелесть, — умилялась я и, пользуясь тем, что мне это явно позволяют, гладила шелковистую шерсть, бока и любезно подставленное пухлое пузико. — О, да ты у нас девочка!

Девочка жмурилась и изгибалась на траве. А я уже активно чесала как животик, так и уши, и даже роскошный хвост. Да, мне разрешили!

Хотя странно, что лиса согласилась допустить до самого святого незнакомую мавку.

— Мне пора, — со вздохом сожаления сообщила я лисичке спустя еще несколько минут. Заметив разочарованную мордашку, словно она поняла сказанную фразу, я рассмеялась и потянулась к ней. Обняла и чмокнула в мокрый черный нос. Лиса ошеломленно хлопала глазами. — Ты прелесть!

Белая врединка прикусила мою руку, но тотчас снова стала ластиться.

— Нет, не могу, — я со вздохом сожаления встала и начала выбираться из кустов.

Меня упорно не пускали. То за подол ухватит, то тявкать начнет.

Наконец, изрядно потрепанная, я все же выбралась на дорожку. Немного помедлив, лисица выпрыгнула и выжидательно посмотрела на меня.

— Со мной пойдешь? — поразилась я.

Вместо ответа она побежала вперед и, остановившись у поворота, демонстративно оглянулась.

— А, это я с тобой пойду? — тихо рассмеялась в ответ и послушно двинулась следом, по пути сообщив: — Мне на второй этаж надо.

Лиса подождала, пока я поравняюсь с ней, и потрусила рядом. Я периодически наклонялась, чтобы потрепать животинку по ушам и загривку. Не сказать, что ей это так уж нравилось, но это очень нравилось мне, а потому она мирилась.

— Интересно, как тебя зовут? — хмыкнула я, вспомнив, что ошейника на лисе не было.

А вообще любопытно, что в качестве домашнего животного тут был северный песец!

Прямо как все мои отношения с лисами вообще и с Алинро в частности!

Судьба!

Как ни странно, благодаря этой ушасто-хвостатой ехидне мне стало окончательно хорошо, и страх больше не скручивал душу.

Спальню Алинро я нашла быстро.

В нее шмыгнула белая лиса, а мне ничего не оставалось, кроме как сунуть нос в приоткрытую ею дверь. За дверью была просторная, утопающая в полумраке комната. В постели спал мой кицунэ.

Хвостатая, что привела меня сюда, с разбегу запрыгнула на постель и, повертевшись, улеглась неподалеку от Алина. Он только вздохнул и притянул пушистого зверька поближе к себе. Ласкающе провел по шкуре, потрепал уши… но глаз не открыл.

Я осторожно приблизилась, остановившись, только когда уперлась коленями в постель.

Алинро Нар-Харз был бледным и осунувшимся, изрядно похудевшим, с растрепанными светлыми волосами и серым от истощения лицом. Но таким… невыносимо дорогим и любимым, что у меня щемило сердце.

Я осторожно, стараясь не шуметь, скинула обувь и села на кровать. Немного посидела, после придвинулась ближе и отвела прядку от лица кицунэ. Он забавно поморщился и повел носом. Улыбнулась и, увидев ревнивый взгляд мелкой снежной лисы, проказливо показала ей язык Голубые глазищи выразительно округлились. Мелкая хвостатость, очевидно, не ожидала такого с ней обращения! Она мстительно прищурилась и показательно так лизнула лежащую на покрывале ладонь Алина.

Потом случилось то, что заставило прервать взаимные дразнилки.

Нар-Харз открыл темные глаза, приподнялся на локтях и обвел темным взглядом всю эту композицию. Лисичка встрепенулась и подползла к нему ближе, заискивающе заглядывая в глаза и виляя хвостом.

— Ар-р-ри, — довольно протянул кицунэ, прижимая к себе зверя и гладя по спине.

— Тяф! — довольно откликнулась Ари.

После Алинро заметил и меня. Расплылся в блаженной, счастливой улыбке и, схватив за руку, дернул на себя. Я с тихим писком свалилась ему на грудь. Меня тут же опрокинули на простыни рядом, коротко поцеловали… и привалились к плечу, со словами:

— Сон… но такой замечательный! Все любимые девочки рядом, что еще нужно старому лису?

Старый он! Я фыркнула. Лисица тоже.

А потом я задумалась… основательно так задумалась! Пришла к определенным выводам и ощутила себя полной и окончательной дурочкой!

С чего это Алино заводить себе домашнее животное? С чего это должна быть белая лиса? Очень разумная белая лиса!

Я с опаской приподнялась, перегнулась через Алина… и увидела, как с той стороны торса лиса в покрывало заворачивается обнаженная белокурая девчонка лет восьми-девяти.

— Здравствуй! — заметив мой ошеломленный взгляд, приветственно махнула она хвостом. От этого жеста сползло покрывало, и малышка с тихим ойканьем опять стала в него заворачиваться.

Тут завозился уже Алин и, уткнувшись в мою шею, пробормотал:

— Арьяни, ты можешь улечься по-нормальному?

— Сейчас! — бодро откликнулась девочка.

Лис аж проснулся!

— Ты обернулась?! А ну кыш одеваться!

После кицунэ вскользь пощупал меня, обнаружил явные несоответствия с детским телом и взглянул на меня.

— Мавка… — задумчиво протянул лис. — Моя мавка.

— Здравствуй, — тихо сказала я, нервно облизнув губы.

— Здравствуй, — эхом откликнулся Алинро.

Вдоволь посмотреть друг на друга нам не дали.

— Да-да! Алин, а кто это? Она милая и приятно пахнет. Тобой в том числе!

Я требовательно уставилась на моего большого и сильного, но сейчас такого испуганного лиса.

— Ну?!

Судя по всему вопрос «Кто это?!» весьма ясно читался в моих глазах.

— Эм… собственно, это как раз то, о чем я и хотел тебе рассказать, когда все уляжется.

Если честно, то сейчас у меня в голове были одни неприличные ругательства! Но я леди и мне нельзя! Хотя и очень хотелось. При детях тоже нельзя!

Но как, нет… Как можно умолчать о ребенке в твоей жизни, после того как ты надел колечко на палец ничего не подозревающей девушке?!

— Что уляжется?

Миг, и между нами ввинтилась уже не девочка, а требовательно глядящая лисичка. Говорить она не могла, но глазами хлопала очень выразительно!

— Ари! — отпихнул умоляющую морду мой кицунэ. — Сходи… на кухню. Дай поговорить, пожалуйста, а? — морда стала очень выразительной. Алинро закатил глаза и признал: — Да, я провинился.

Морда превратилась в понимающую, и лисенок не торопясь, чтобы все прониклись торжественностью момента, спрыгнула с постели и удалилась за дверь.

От стука, с которым створка захлопнулась, мы с женихом дружно вздрогнули.

— Ну? — прервала я паузу.

— Это Арьяни, — поведал уже известный факт кицунэ и добавил новый: — Моя сестра.

Надо заметить, у меня просто камень с души упал! Все же если бы это была его дочка… не знаю даже. Нет, я бы точно не отказалась от лиса, но принять то, что о малышке молчали столько времени, было бы сложно.

— Понятно… — протянула я с четким ощущением, что мне ну вот совсем ничего не понятно.

— Как ты знаешь, моя мать умерла несколько лет назад, — со вздохом начал рассказывать лис, притянув меня к себе под бок. — У нас с братом были сложные отношения с леди Нар-Харз, потому мы довольно долго не виделись. При рождении Арьяни, само собой, тоже не присутствовали. Да и вообще впервые ее увидели уже на похоронах. Она была… в очень плохом состоянии. Стресс спровоцировал первый оборот гораздо раньше времени. Она обернулась в три года, Невилика. Это… ни в какие рамки! Девочка могла не выжить. Но все обошлось, правда теперь Ари проводит в звериной ипостаси почти все время, и заставить ее стать девочкой чрезвычайно сложно. Там же, на похоронах, она почему-то очень жалась ко мне. Шарриона, кстати, не любила и даже кусала, за что братец до сих пор на нее слегка обижен. Хотя раньше за ним любви к детям вообще не водилось.