— Я её и не выкидывал! Разве я могу так с книгой поступить, ещё и такой интересной! Это всё Ванька и...

— Хватит! — остановила его воспитательница, — книгу я забираю, сам будешь перед Иван Анатольевичем объясняться!

— Но я ему обещал! — он с надеждой взглянул в глаза женщины, но та и не думала менять своё решение.

— Да отдайте вы ему книгу, ясное дело, что в окно её эти два хулигана выбросили, зачем вы так с мальчиком? — я не стал терпеть несправедливости.

— Правды уже и не узнать, — ответила она, — но с другой стороны, Александр Александрович, случилось бы это, если бы мальчик не взял чужую книгу? Может он отказывался делиться, а им тоже было интересно почитать, — предположила женщина, — вот из чувства зависти так и поступили.

— Прикладную механику? Действительно! — возмутился я, — очень сомневаюсь, что причина конфликта в книге.

— По своему опыту скажу, очень важно, чтобы у детей всё было общее, одинаковое. Особенно отношение со стороны работников, а Витя, видимо, не только с Иваном Анатольевичем подружился, так ещё и «свои» книжки завёл. Немудрено, что другие ребята обзавидовались.

Продолжать с ней разговор я не видел смысла, как и разговаривать с мальчиком в её присутствии. Даже если он расскажет, как всё было, воспитательница непременно влепит ему очередной подзатыльник, даже слушать не станет. Здесь таких детей, как он, полно, а воспитательниц всего несколько. Им проще всех наказать, чем разбираться в конфликте.

— Отдайте мне книгу, я сам поговорю с ребёнком, — требовательно протянул руку.

Она хотела что-то сказать, возможно даже попробовать возразить, да вот только вмешалась вторая, у которой голова на месте и которая явно понимала, что спорить с депутатом, тем более после всего, что мы сделали для детдома, весьма неразумное решение.

— Александра Александровича люди на улице ждут, не трать его время. Давай, отдавай быстрее и пошли вниз, у нас ещё много дел, — после её слов книга всё же оказалась у меня в руках. Воспитательницы же поспешили выйти из комнаты, оставив меня с мальчиком наедине.

— Можешь называть меня Александром Александровичем, тебя Витя зовут, верно? — он кивнул, — А лет сколько?

— Двенадцать, — уверенно ответил парень, аккуратно посматривая на сокровище в моих руках.

— Интересное же ты чтиво выбрал, необычное, — я открыл книгу и бегло пролистнул половину, — сложно должно быть?

— Это ещё не сложная, третий раз её перечитываю, — ответил мальчик, — вот в другой книге были всякие рисунки непонятные и эти... ну как их там... формулы! Я спросил дядю Ваню о них, но он сказал, что сам не понимает их значение, — грустно выдохнул Витя, — думал это язык другой, а оказалось математика. Мы такое ещё не проходили.

В его словах часто фигурировал некий дядя Ваня, когда я поинтересовался кем он является, мальчик назвал его другом, но официальную должность назвать не смог.

— В тёплое время он редко приходит, а вот зимой каждый день его вижу! — поделился наблюдениями ребёнок, — Он дрова приносит и уголь, печкой занимается. Это его книга, пожалуйста, отдайте. Я обещал ему вернуть.

— Отдам, не переживай, — улыбнулся я, после чего продолжил листать страницу за страницей.

Мне не терпелось проверить знания мальчика, поэтому отталкиваясь от написанного в книге, я задал ему несколько вопросов. К моему удивлению, он ответил на все, порой даже цитировал целые предложения, словно заучил их задолго до моего прихода. Его знания не вызывали сомнений. Он тайно поделился, что читал бы и больше, да вот только подобные книги найти невозможно.

— Дядя Ваня как-то сказал, что есть такое место чудное — библиотека называется. Там очень много книг, — развёл руками мальчик, — и всё совершенно бесплатно! Можно хоть каждый день приходить и читать. Там таких как эта полно, — он махнул книгой в руке.

— В библиотеке книги на любой вкус есть, — подтвердил я, на что ребёнок изумлённо выпучил глаза.

— Вы там бывали? А правда, что их можно брать с собой?

Утвердительный ответ вызвал у Вити ещё больше вопросов. Оно и понятно, ведь в детдоме, да ещё и с таким скудным финансированием, дети мало что видят. Я уже и забыл об обидчиках, но на руке ребёнка красовался синяк и не один. Разболтать его на эту тему оказалось не так легко. На каждый синяк он отвечал одинаково. Этот — подрался, а вот этот — упал, третий снова подрался. Я-то прекрасно понимал, что характер у мальчика не задиристый, поэтому настоял на правдивом ответе.

— А вы точно никому не расскажите? Если буду ябедничать, они снова меня побьют, может даже от воспитательниц достанется, это при вас все такие добрые... — я погладил его по голове, — извините, вы же мне книгу отдали, думаю, вам можно доверять.

После этого он быстро, словно скороговоркой, рассказал про всю несправедливость детского дома. Помимо обидчиков, которые питали личную неприязнь к мальчику, были также и другие моменты. Например, воспитательницы, которые почти каждое занятие выгоняли Витю с уроков. И ладно бы за плохое поведение, но нет, выгоняли за знания. При объяснении нового материала, мальчик часто выкрикивал ответы, потому что ещё за несколько дней до изучения данной темы, он переписывал несколько параграфов из учебника, которые чуть ли не заучивал в одиночестве. На фоне других детей Витя заметно выделялся, за что и получил неприятное прозвище «зубрила». Тогда хулиганы его и приметили. Сначала заставляли мальчика помогать с уроками, а потом и вовсе склоняли к воровству у дяди Вани, на что тот категорически отказывался. Вот именно так синяки один за другим и появлялись на его теле.

— Не могу я так с дядь Ваней поступить, — закончил свой рассказ парень, — он меня хвалит всегда, книжки старается интересные принести, а ещё никогда не бьёт!

Ни для кого не секрет, что детский дом непосильное испытание для детей. Мало того, что растут малыши без надёжной опоры, так ещё и окружение умудряется зарывать тягу к знаниям и возможный талант ребёнка, следовательно, и их будущее. Витя напоминал мне меня самого. Я тоже в детстве предпочитал читать книжки отца, правда условия, в которых я рос, были абсолютно другими. Мою тягу к знаниям поддерживали родители и учителя, а здесь наоборот.

В голове появилась неожиданная идея.

Я вышел из детского дома и направился к машинам, ожидающих моего возвращения. Всех колхозников поспешно отправил домой, а сам обещал приехать чуть позже, после определённых дел. Сев с Марией в машину, я рассказал ей о мальчике и как оказалось, она тоже за все эти дни заметила его.

— Так вот, я спросить тебя бы хотел... — не спеша начал я, — может мы усыновим его? Обучим всему, поможем в жизни, он мальчик умный, такой потенциал пропадает.

Мария сначала удивилась, но затем положила тёплую ладонь на мою руку и ответила:

— У нас даже комната есть небольшая, как раз для ребёнка. Если ты этого хочешь, то я полностью поддерживаю тебя.

— Ты точно не против заниматься его воспитанием?

— Нет, — уверенно ответила Мария, — я очень люблю детей. Если так подумать, мальчик он уже взрослый, его в школу отправить нужно, да он и сам знания новые получить не против. Будет чем заняться, такого не страшно без присмотра оставить.

Вместе с Марией мы направились к директрисе. Разговор выдался информативный, удалось узнать некоторые подробности жизни мальчика.

Сначала у ребёнка погиб отец, его Витя даже не помнит, а когда ему исполнилось семь, то болезнь унесла жизнь матери. Никого кроме бабушки у мальчика не осталось, но и той было уже за семьдесят. Прожив четыре безмятежных года, Витя снова потерял дорого человека, оставшись без каких-либо родственников. В такой ситуации выбора особо небыло — детский дом и всё тут. Его история поразительно напоминала жизнь настоящего Филатова, такой, какой показала мне его память. Он тоже воспитывался бабушкой, а потом детдом.

Что касается характера, директриса отметила спокойный нрав ребёнка, тягу к знаниям и дружелюбность.