К этим выводам, основанным на официальных данных, а также на наблюдениях со стороны, необходимо добавить важный факт, что одним из главных занятий евреев в то время была торговля спиртным, т. е. содержание кабаков в городах и деревни. Что касается помещичьих имений, то продажа спиртных напитков была тесно связана с арендой земли и ведением хозяйства. Сдавая в аренду у знатного землевладельца различные предметы аграрного богатства, как-то молокозаводы, пастбища, лес и т. д., еврей в то же время обрабатывал «пропинацию», право перегонки и продажи спирта в кабаках и постоялых дворах. Эти занятия часто выливались в столкновение между евреем и крестьянином, тем холопом-изгоем, которого гнало в трактир не богатство, а крайняя нищета и страдания, навязанные ему тяжелой рукой помещика-аристократа. Последняя стадия экономического упадка крестьянина наступала у дверей таверны, и, следовательно, еврейский торговец спиртными напитками считался грабителем крестьян. Это обвинение против евреев было выдвинуто рабовладельческими магнатами, которые были настоящей причиной обнищания своих крепостных крестьян и прикарманивали доходы от «пропинации», которую они отдавали евреям.
Что касается самих евреев, то нет сомнения, что торговля спиртным действовала на них деморализующе. Положение еврейского арендара, зажатого между расточительным и чудаковатым паном, с одной стороны, и забитым хлопом, с другой, было далеко не завидным. Арендар в глазах помещика был не более чем слугой, с которым обращались в его руках не лучше, чем с хлопом. Если случайно дороги или мосты в поместье оказывались в плохом состоянии, арендатор иногда подвергался за это телесным наказаниям. Когда пан участвовал в одной из своих частых оргий, первыми жертвами его безрассудства стали арендар и его семья. Хорошую иллюстрацию дает запись в дневнике волынского помещика от 1774 года:
Аренда Гершко[62] остался недополученным с прошлого срока девяносто один талер. Я был вынужден присоединить свой товар. По пункту договора я имею право, в случае неуплаты, держать его с женой и детьми в тюрьме сколько захочу, пока он не заплатит. Я приказал заковать его в цепи и запереть в свинарнике вместе со свиньями; жену и бахуров [младших сыновей] я оставил на постоялом дворе, кроме младшего сына Лайзе [Лазаря]. Последнего я взял в поместье и обучил [католическому] катехизису и молитвам.
Упомянутого мальчика заставляли креститься и есть свинину. Только приезд евреев из Бердичева, отпустивших долг арендатора, спас отца от заточения, а сына от насильственного обращения.
Интересно исследовать причины, побудившие еврейское население к незавидным занятиям арендой земли и торговлей спиртными напитками в сельской местности. Составляя лишь одну восьмую часть населения Польши, евреи давали 50 % всего числа ремесленников в королевстве и 75 % тех, кто занимался экспортной торговлей — экспортом, заметим, сельскохозяйственных продуктов, таких как лес, лен, шкуры и все виды сырья. Всех этих занятий было явно недостаточно для их содержания. В Польше не меньше, чем в Западной Европе, ни торговые гильдии, ни профсоюзы, состоявшие в значительной степени из немцев, не допускали в свои корпорации еврейских ремесленников и купцов, в результате чего сфера деятельности евреев была крайне ограничена.
Те же горожане и торговцы также составляли преобладающую часть в составе магистратов, и в большинстве городов в их власти было выдавать или отказывать своим конкурентам-евреям в разрешении на занятие торговлей или ремеслами. Пункт польской парламентской конституции 1768 г., который ставил экономическую деятельность евреев в городах под контроль магистратов, мог быть буквально продиктован последними. Это работало следующим образом:
В то время как евреи наносят невыносимый ущерб городам и горожанам и отнимают у них средства к существованию..., пусть будет решено, что во всех городах и местечках, в которых евреи не имеют особых, конституционно гарантированных привилегий, они вынуждены вести себя в соответствии с соглашениями, заключенными с муниципалитетами, и им запрещается под страхом серьезных штрафов присваивать себе какие-либо дальнейшие права.
Само собой разумеется, что эти «соглашения» с христианскими дельцами заключались, как правило, не в чем ином, как в запрещении или ограничении местной еврейской конкуренции. Таким образом, творцами парламентской конституции, помещиками и горожанами, были те, кто выгнал евреев из городов и загнал их в аренду земли и винную торговлю.
Парламентская конституция 1775 года, которая была обнародована после первого раздела Польши и учредила высший административный орган, Постоянный совет, увеличила еврейский налог на душу населения с двух гульденов до трех, взимаемый как с мужчин, так и с женщин, включая новорожденный. Она также предприняла попытку, хотя и не по жестокому образцу Западной Европы, наложить определенные ограничения на еврейские браки. Раввинам запрещалось совершать брачные обряды для евреев, которые не занимались одним из законных занятий, таких как ремесло, торговля, сельское хозяйство или физический труд, или которые не могли указать свои источники средств к существованию. В скобках можно отметить, что этот закон никогда не применялся на практике.
В древней Польше никогда не было «черты оседлости», евреям просто запрещалось проживать в нескольких так называемых «привилегированных» городах. Одним из таких запретных мест была столица Варшава. Евреи долгое время были лишены права постоянного поселения в этом городе. Им разрешалось пребывать там лишь временно во время заседаний различных сеймов, одновременно с которыми, как правило, приурочивались торговые ярмарки.
Парламентская конституция 1768 г., санкционировав этот «древний обычай» временно допускать евреев в Варшаву, приводила в качестве причины «общее благо и необходимость снижения высокой стоимости товаров», причем эта высокая стоимость неизменно проистекала из отсутствия Еврейский конкурс. В столице вошла в обычай следующая процедура: за две недели до открытия сейма кронмаршал извещал жителей Варшавы трубными звуками о том, что приезжим евреям разрешается заниматься торговлей и ремеслами, а через две недели после окончания заседания трубные звуки сейма снова возвестили о том, что евреям пора бежать. Тех, кто медлил с выездом из города, выгоняла полиция. Однако, как правило, ссыльным удавалось под всевозможными предлогами вернуться на следующий день после высылки в качестве вновь прибывших, и они продолжали проживать в городе еще несколько недель, «уговорив» инспекторов маршал. В результате кронмаршал Любомирский установил систему билетов для посещения евреев, каждый билет стоил серебряный грош, что давало право на пятидневное пребывание в столице. Без такого билета ни один еврей не осмеливался показаться на улице. Сбор с этих билетов приносил маршальской казне около 200 000 гульденов в год.
Когда некоторые из высокопоставленных польских сановников, владевших целыми районами в Варшаве, открыли, что еврейское бесправие можно обменять на деньги, они стали за определенную плату давать евреям разрешение поселиться в их поместьях, что лежал за городскими валами. Так постепенно возникло поселение, известное под названием Новый Иерусалим. Христианские бюргеры Варшавы подняли ужасный протест, требуя буквального применения закона, запрещающего евреям постоянно селиться в столице. После этого Любомирский принял строгие меры против евреев, несмотря на протесты высокопоставленных домовладельцев и несмотря даже на вмешательство короля. 22 января 1775 г. евреи были изгнаны из Варшавы; их дома в Новом Иерусалиме были снесены, а все их имущество передано в арсенал или в казармы, где оно было продано с публичных торгов.
Это был тяжелый удар по торговому еврейскому населению, которое теперь было отрезано от политического и промышленного центра страны. Евреи снова были вынуждены довольствоваться временными визитами в течение короткого срока парламентских сессий. С течением времени прежнее уклонение от закона снова вошло в моду. В 1784 г. администрация по призыву магистрата вновь взялась за очистку столицы от евреев. Ситуация несколько изменилась к концу 1788 г., когда начал свои заседания Четырехлетний сейм. Евреи были склонны полагать, что, поскольку сейм заседал постоянно, их право на проживание в столице уже не ограничивалось сроком. Соответственно, евреи стали стекаться в Варшаву, и вскоре несколько тысяч из них собрались в центре города. Это, конечно, вызвало гнев горожан и магистрата против вновь прибывших, что впоследствии привело к кровавому конфликту.
