Через год, в ноябре 1906 г., русские сионисты собрались в Гельсингфорсе и приняли платформу «синтетического сионизма», т. е. сочетания палестинской идеи с борьбой за национально-культурную автономию в диаспоре. Руководящая резолюция Сионистской конвенции была сформулирована следующим образом:

Сионистская организация России санкционирует принадлежность сионистов к движению за свободу среди территориальных национальностей России и выступает за необходимость объединения русского еврейства на принципах признания еврейской национальности и ее самоуправления во всех делах. затрагивающие еврейскую национальную жизнь.

Этого лозунга «национальных прав» придерживались сионисты во время выборов в первую имперскую думу. В меньшей степени на него воздействовали две социалистические фракции, связанные с сионизмом, «Поалей Цион» и сионистские социалисты; обе группы ограничились требованием минимальной культурной автономии в диаспоре, сосредоточив всю свою энергию на эмиграции, будь то в Палестину, как отстаивал «Поалей Цион», или на любую другую территорию, как проповедовали сионистские социалисты. В 1905-1906 годах возникла новая социалистическая партия с сильным националистическим уклоном. В отличие от двух других социалистических фракций, она требовала максимальной национальной автономии в диаспоре, включая даже еврейский сейм как центральный орган еврейского самоуправления. Члены этой партии называли себя «саймистами» (от «сайм» — «сейм») или называли себя «Еврейской социалистической рабочей партией».

Посреди всех этих партийных платформ стояла «Союз за достижение равноправия еврейского народа», не считаясь ни с какой партийной и классовой принадлежностью. В революционный период эта организация стремилась объединить всех общественно настроенных евреев в общерусской и национальной еврейской борьбе за свободу, но с упадком революционного движения стали утверждаться центробежные силы внутри Лиги. Расхождение во взглядах и тактике между различными группами, входившими в Союз, оказалось сильнее, чем их общая заинтересованность в ближайшей цели, которая с появлением политической реакции стала более отдаленной.

Так получилось, что в начале 1907 г. «Союз за достижение равноправия» распался на составные части. Первой из нее вышла сионистская партия, которая предпочла вести свою собственную Gegenwartsarbeit под отдельным партийным флагом, хотя при правильном рассмотрении далеко идущая деятельность в интересах национально-еврейского возрождения в странах диаспоры вряд ли была предпринята. совместим с фундаментальным принципом политического сионизма, «отрицанием Голуса». Гельсингфорсская программа «синтетического сионизма», порождения освободительного движения, сокращалась все больше и больше по мере того, как отступали надежды на еврейскую эмансипацию в России.

Из «Лиги равноправия» вышла далее «Еврейская народная группа» — партия, которая вообще выступала против сионистской идеи и отвергала попытки найти новые еврейские центры за пределами России. Эта группа, возглавляемая известным политическим деятелем М. Винавером, ставила в центр своей программы борьбу за гражданское освобождение в тесном контакте с прогрессивными элементами русского народа, тогда как в вопросе национально-еврейских интересов она ограничивалась принципом «самоопределения» и свободой еврейской культуры в общих чертах, не выдвигая конкретных требований еврейской автономии. Народная группа насчитывала среди своих сторонников многих представителей еврейской интеллигенции, более или менее отказавшихся от идеи ассимиляции и пришедших к признанию необходимости минимума «еврейско-национальных прав».

Третья группа, также возникшая в «Лиге равноправия» и получившая название Volkspartei, или Еврейская национальная партия, твердо стояла на платформе национальной еврейской политики. Основополагающим принципом этой организации или, вернее, этого далеко идущего социального течения, берущего свое начало в историческом развитии еврейского народа, был тот же принцип национально-культурного автономизма, который задолго до революции преследовал свою собственную линию развития, параллельную сионизму. Одновременная борьба за гражданские и национальные права, создание полноценной национальной общины вместо Kultusgemeinde Западной Европы, автономная национальная школа и права обоих языков, иврита и идиша, — такова была в общих чертах программа Фолькспартии. В то же время эта партия, взяв за отправную точку историческую идею переселения еврейских центров в диаспору, признала эмиграцию в Америку и колонизацию Палестины великими национальными факторами, призванными создать два новых центра иудаизма, один количественно мощный центр в Северной Америке и меньший национальный центр, но качественно, с точки зрения культурной чистоты, более ценный, в Палестине.[99]

Наконец, «Лига равноправия» породила четвертую партию, Еврейскую демократическую группу, которая отличается от Народной группы более сильным уклоном в сторону политических партий левых, русских радикалов и социалистов.

После распада «Лиги» эти четыре группы, как правило, объединялись в различные коалиции. Все они представлены в постоянном совете в Санкт-Петербурге, который вместе с депутатами Императорской Думы обсуждает еврейские политические вопросы по мере их возникновения время от времени. Таким образом, в еврейской общественной жизни возникла форма представительства, отражающая национально-политические идеи, конкретно оформившиеся в годы русской революции и контрреволюции. Единственная организация, стоящая за пределами этих федеративных групп и их общей платформы национальной еврейской политики, — это еврейская социал-демократическая партия, известная как «Бунд», связанная своей классовой программой и лишенная ею возможности сотрудничать с буржуазии или внеклассовой организации, даже в сфере национальных еврейских интересов.

Все эти стремления и лозунги были жестоко ударены государственным переворотом 3 июня 1907 года, когда значительная часть достигнутого революцией была сведена на нет. Вследствие изменения избирательного права этим неуклюжим актом самодержавного деспотизма конституция стала служанкой царизма. Правящая власть перешла в руки черносотенцев, крайних монархических групп, которые организовались в «Союз русского народа» и открыто выступали за восстановление самодержавия. Глава Союза Дубровин поздравил императора с актом насилия 3 июня и был в ответ заверен, что отныне «Союз русского народа» будет «надежным оплотом» престола. Николай мог бы с большим основанием сказать, что Престол был оплотом союза черносотенцев, наймитов реакции, которые снабжались миллионами рублей из имперского контрреволюционного фонда, так называемыми «черными деньгами». " Уличные герои и погромщики стали хозяевами российской политики. Зловещие силы начали ликвидацию освободительного движения. Изо дня в день газетные колонки пестрели сообщениями об арестах политически «неблагонадежных» лиц и расстрелах революционеров. Виселицы и тюрьмы стали как бы эмблемами государственной власти. Зрелище ежедневных казней, продолжавшееся два года (1907-1909), вырвало из груди великого старца Льва Толстого отчаянный крик: «Не могу молчать».

Еще Николай II. продолжал свою роль палача. В то время как юноши и девушки, среди которых было немало евреев, встречали свою судьбу на эшафоте, погромщики и убийцы из числа черносотенцев, которые в дни октября 1905 года одни только разорили сотни еврейских общин, остались безнаказанными. Большинство из них даже не предстали перед судом, так как местные власти, на которых была возложена эта обязанность, боялись, как бы судебное следствие не установило их собственного соучастия в погромах. Но даже те, кто был привлечен к уголовной ответственности и осужден по обвинению в убийстве и грабеже, были освобождены от наказания по приказу из Петербурга. Как правило, местное отделение Союза русского народа обращалось к царю с просьбой о помиловании участников «патриотических демонстраций» — официальный эвфемизм антиеврейских беспорядков, — и неизменно отвечало немедленным помилованием, которое демонстративно публиковались в газетах. Прошения к царю о помиловании осужденных за насилие регулярно проходили через министра юстиции, свирепого реакционера и антисемита Щегловитова. Никто не сомневался, что эта амнистия была предоставлена на основании соглашения, заключенного в 1905 году между правительством и зачинщиками погромов и гарантировавшего неприкосновенность антиеврейским мятежникам.