Однако вопль заславских мучеников заглушался криками новых жертв ритуального мифа об убийстве, превратившего христиан, сознательно или бессознательно позволивших заразиться его яду, в каннибалов.

За судом над Заславом последовала непрерывная череда обвинений в ритуальных убийствах, которые в течение пятнадцати лет возникали почти ежегодно. Наиболее возмутительными среди них, с точки зрения окружающих обстоятельств, были процессы над Дунайгродом (1748 г.), Паволочами и Житомиром (1753 г.), Ямполем (1756 г.), Ступницей, близ Пшемышля. (1759 г.) и Войславица (1760 г.). По Житомирскому делу двадцать четыре еврея обвинялись в причастности к убийству крестьянского мальчика Студзенского. Измученные пытками и движимые желанием ускорить их конец, они сознались в преступлении, которого не совершали, и были приговорены к смертной казни. С одиннадцати содрали кожу заживо, а остальные спаслись от смерти, приняв крещение. Изображение мнимого мученика Студзенского в виде фигуры, утыканной булавками, распространялось духовенством по всей округе, чтобы усилить ненависть к евреям. В Войславице, под Люблином, весь кагал был обвинен в убийстве христианского мальчика с целью выдавливания его крови и смешивания ее с опресноками. Духовные лидеры и старейшины еврейской общины предстали перед судом. Один из обвиняемых, раввин, покончил жизнь самоубийством, находясь в тюрьме. Остальных четверых приговорили к четвертованию. Перед казнью священник, обещая снисхождение, склонял обезумевших от пыток несчастных иудеев принять христианство. Снисхождение заключалось в том, что их обезглавили, а не четвертовали.

Напуганные этими инквизиционными процессами, еврейские общины Польши решили в 1758 г. послать Якова Зелига (или Селек) в Рим в качестве своего представителя, чтобы добиться от папы Бенедикта XIV. обнародование буллы, запрещающей эти ложные обвинения против евреев. В заявлении, поданном Зелигом, указывается, что жизнь евреев Польши стала невыносимой, ибо «как только где-нибудь найдется труп, тотчас евреи окрестных местностей предстанут перед судом по обвинению в убийства в суеверных целях». Заявление было передано кардиналу Ганганелли, впоследствии папе Клименту XIV, который очень серьезно отнесся к делу и предложил поручить папскому нунцию в Варшаве Висконти представить отчет о недавних судебных процессах по ритуальным убийствам в Польше. Когда пришло сообщение, Ганганелли составил подробный меморандум, в котором, в результате исследования всей истории вопроса, он продемонстрировал ложность обвинений в ритуальных убийствах, выдвинутых против евреев, которые были осуждены папами в Средневековье, особенно булла Иннокентия IV 1247 года.[51] По приговору Ганганелли все недавние польские процессы были лишены какой-либо фактической основы, а приговоры, вынесенные судами, представляли собой отвратительные судебные ошибки.

Ганганелли был рассмотрен и одобрен римским трибуналом «Святой инквизиции» и представлен новому папе Клименту XIII. Папа поручил своему нунцию в Варшаве распространить свою защиту на Зелига, представителя евреев, по его возвращении в Польшу. Впоследствии нунций сообщил польскому премьер-министру Брюлю, что «Святой Престол, исследовав все основания этого заблуждения, согласно которому евреям нужна человеческая кровь для приготовления их опресноков», пришел к заключению, что «есть не было никаких доказательств, свидетельствующих о правильности этого предубеждения» (1763). Король Август III. ратифицировал в том же году древние хартии своих предшественников, обещая евреям защиту закона во всех случаях ритуальных убийств. Однако искоренить предрассудки, укоренившиеся в сознании людей, было нелегко. Даже образованные классы не избежали их заражения. Современный писатель Китович, описывая польскую жизнь в царствование Августа III, позволяет себе такое замечание: «Как свобода шляхты невозможна без liberum veto, так невозможна еврейская маца без христианской крови».

Подорванная социальной и конфессиональной рознью, некогда цветущая страна спешила к своему разорению. С момента избрания Станислава Августа Понятовского на польский престол в 1764 году Польша фактически находилась под протекторатом России. Определенные элементы польского общества начали понимать, что только радикальные реформы могут спасти страну от надвигающейся гибели. Но казалось, что режим социального и религиозного фанатизма слишком одряхлел, чтобы вынести себе смертный приговор, и ждал своей участи из другой руки.

В первые годы правления Станислава Августа польская политика шла своим привычным ритмом. Вместо того, чтобы стремиться к радикальному улучшению положения польского еврейства как одного из наиболее важных элементов городского населения, новое польское правительство думало только о том, чтобы как можно больше эксплуатировать его на благо казны. Сейм 1764 г., состоявшийся в Варшаве перед избранием короля и обсудивший вопрос о внутренних реформах, не счел нужным внести какие-либо изменения в положение евреев, кроме изменения системы еврейского налогообложения. Прежде подушный налог взимался со всех польских и литовских евреев ежегодно в виде круглой суммы, которую центральные еврейские учреждения, ваады, или еврейские советы, распределяли между отдельными кагалами, а последние, в свою очередь, распределяли между отдельными кагалами. членов общин. Однако, согласно новой «конституции», подушный налог в размере двух гульденов должен был взиматься с каждой еврейской души, и каждый кагал должен был нести ответственность за точный сбор со своих членов. Единственным следствием этой реформы было увеличение общей суммы подушного налога, который тяжело ложился на евреев, поскольку в то же время многие источники средств к существованию были для них закрыты.

Шлахта, в свою очередь, ревностно следила за своими сословными интересами и, избирая царя, возлагала на него обязанность не допускать евреев к управлению коронными владениями, государственным налогам и другим финансовым доходам. В угоду наследственным конкурентам евреев — христианским бюргерам и купцам — сейм 1768 г. восстановил пункт древней парламентской конституции 1538 г.,[163] в силу которого евреи тех городов, где они не получили особых привилегий, разрешалось заниматься торговлей только с согласия магистратов, а магистраты составлялись из тех самых христианских купцов и горожан.

Между тем среди русского населения той части Украины, которая располагалась на правом берегу Днепра и находилась еще под суверенитетом Польши, возникло народное движение, направленное одновременно против поляков и евреев. Оно исходило от низших элементов населения, порабощенных деревенских хлопов, еще не забывших времена Богдана Хмельницкого. Память о тех днях, когда презираемые хлопцы пробирались в крови гордых польских панов и евреев, была еще свежа в сознании украинцев и давала о себе знать в моменты политических волнений, нередких в распадающемся политическом организме Польши. Беглые греческие православные крестьяне из числа крепостных панов, бродячих запорожцев, и казаков из русской части Украины, часто организовывались в самостоятельные отряды гайдамаков, и предавались разграблению имений дворян или грабить еврейские города. Эти вторжения принимали характер регулярных восстаний в период междуцарствия и в других случаях политических волнений. Так, в 1734 и 1750 годах отряды гайдамаков, вполне организованные и руководимые казачьими командирами, опустошили многие города и села в Киевской, Волынской и Подольской губерниях, убив и ограбив многих сковородов и евреев.

Гайдамацкое движение 1768 г. было особенно яростным. Русское правительство, которое, начиная с царствования Станислава Понятовского, практически распоряжалось делами Польши, требовало, чтобы «диссидентам», греческим православным подданным страны, была предоставлена не только полная религиозная свобода, но и политическая свобода. равенство. Значительная часть польского шляхты и духовенства возражала против этих требований и, отделившись от пророссийского правительства Польши, образовала знаменитую Барскую конфедерацию для защиты древнего религиозного и политического порядка от посягательства иностранцев. Пока объединенные царские и русские войска сражались против конфедератов, среди греческих православных крестьян Польской Украины назревало недовольство. Агитаторы из числа православного духовенства и запорожцев подстрекали крестьян к восстанию за свою веру против поляков, образовавших Барскую конфедерацию для уничтожения греческого православия. В народе из рук в руки ходил фиктивный указ российской императрицы Екатерины II, известный как «золотая грамота», повелевавший «истребить поляков и евреев, осквернителей нашей святой религии», на Украине.