Сначала король отказался уступить, но ход событий благоприятствовал антиеврейским силам. Польша находилась в состоянии войны с Тевтонским орденом. Первое поражение, понесенное польскими войсками в этой войне (сентябрь 1454 г.), дало духовенству возможность провозгласить, что Господь наказывает страну за пренебрежение королем интересами церкви и за его покровительство евреям. Наконец король был вынужден прислушаться к требованиям объединенного духовенства и дворянства. В ноябре 1454 г. был обнародован Статут Ньешавы, и одним из его пунктов были отменены все прежние еврейские привилегии как «в равной степени противоречащие божественному праву и земным законам». Мотивы постановления, которые, очевидно, были продиктованы Олешницким, были сформулированы так: «Ибо не подобает, чтобы неверные пользовались большими преимуществами, чем почитатели Господа нашего Христа, и рабы не имели права занимать лучшее положение, чем сыновья». Статуты Варты 1423 года и прежние канонические законы были вновь объявлены в силе. Клерикализм одержал победу.

Эта антиеврейская тенденция распространилась среди широких масс. В нескольких городах евреи подверглись нападениям. В 1463 г. отряды польских добровольцев, готовившихся к крестовому походу против турок, прошли через Лемберг и Краков на пути в Венгрию. Беспорядочная толпа, состоявшая из монахов, студентов, крестьян и обедневших дворян, на третий день Пасхи набросилась на краковских евреев, разграбила их дома и убила около тридцати человек. Когда Казимир IV. Узнав о случившемся, он наложил на магистратуру штраф за то, что она не предотвратила беспорядки. Подобные беспорядки происходили примерно в то же время в Лемберге, Позене и других городах.

Что касается Казимира IV. обеспокоен, искусственно навязанная ему клерикальная политика не изменила его личной готовности защищать евреев. Но при его сыновьях, польском короле Иоанне Альбрехте и литовском великом князе Александре Ягелло, антиеврейская политика взяла верх. Первый ратифицировал на Петрковском сейме 1496 г. Нешавский статут с его антиеврейскими ограничениями. Джону Альбрехту также приписывают создание первого гетто в Польше. В 1494 г. большая часть польской столицы Кракова была уничтожена огнем, а чернь, воспользовавшись царившей паникой, разграбила имущество евреев. В результате евреям, которые в то время были рассеяны по разным частям города, король приказал переселиться в Казимеж, предместье Кракова, и жить там отдельно от христиан. Казимеж стал вследствие этого вполне еврейским городом, ведущим на протяжении столетий свою собственную жизнь и связанным с внешним миром лишь нитями экономических отношений.

В то время как трон Польши был занят Иоанном Альбрехтом, его брат Александр правил Литвой как великий князь. Поначалу отношение Александра к евреям было довольно благосклонным. В 1492 году он удовлетворил ходатайство караимов Троки и подтвердил грамоту Казимира IV, даровав им Магдебургское право и даже дополнив его некоторыми дополнительными привилегиями. Различные статьи государственных доходов, особенно таможенные пошлины, по-прежнему отдавались евреям. Александр также выплачивал еврейским капиталистам часть денег, ссуженных ими его отцу. Однако в 1495 году великий князь неожиданно издал указ об изгнании всех евреев из Литвы. Неизвестно, была ли эта жестокая акция вызвана влиянием антиеврейской клерикальной партии и стимулирована известием об изгнании евреев из Испании, или же она была вызвана финансовой зависимостью правителя от его еврейскими кредиторами, или общим желанием обогатиться за счет изгнанников. Фактически Александр конфисковал недвижимое имущество изгнанных евреев в Гродненском, Брестском, Луцком и Троковском уездах, и большую часть его он раздал местным христианским жителям. Сосланные евреи частично эмигрировали в Крым (Каффу), но большинство поселились, с разрешения короля Иоанна Альбрехта, в соседних польских городах. Однако когда через несколько лет, после смерти брата, Александр принял, кроме того, корону Польши (1501 г.), он разрешил евреям вернуться в Литву и поселиться на прежних местах жительства. По этому случаю они получили обратно, хотя и не во всех случаях, дома, имения, синагоги и кладбища, ранее принадлежавшие им (1503 г.).

К началу четырнадцатого века польское еврейство стало крупным экономическим и социальным фактором, с которым государство должно было считаться. Теперь ему было суждено стать также независимым духовным образованием, которое четыреста лет находилось под опекой еврейского центра в Германии. Дальнейшее развитие этого нового фактора образует одну из самых выдающихся черт следующего периода.

В то же самое время, когда еврейские беженцы из Испании и Португалии шли на турецкий восток, банды еврейских эмигрантов, бежавшие из душных гетто Германии и Австрии, брели на славянский восток, в сторону Польши и Литвы, где в период Реформации зародился крупный автономный диаспоральный центр. Переселение еврейских центров, столь характерное для XVI в., нашло свое выражение в двух параллельных движениях: разрушенные или обедневшие центры Западной Европы переселялись в страны Восточной Европы, с одной стороны, и в земли сопредельной Западной Азии с другой. Однако судьбы двух восточных центров — Турции и Польши — не были одинаковыми. Сефарды Турции подходили к концу своей блестящей исторической карьеры и постепенно впадали в азиатское оцепенение, в то время как ашкенази Польши, с запасом свежих сил и обещанием самобытной культуры, начинали свое широкое историческое развитие. Миссия сефардов была памятью о прошлом; у ашкеназов была надежда на будущее. После средневековой Вавилонии и Испании ни одна страна не представляла такой концентрации еврейской энергии и такого обширного поля для развития еврейской автономной жизни, как Польша в шестнадцатом и последующих веках.[21]

Непрерывная колонизация славянских земель еврейскими эмигрантами из Германии, продолжавшаяся в средние века, подготовила почву для исторического процесса, превратившего Польшу из колонии в центр иудаизма. Многочисленное еврейское население, поселившееся в городах и селах Польши и Литвы, образовало не забитую касту и не однородный экономический класс, как в Германии, а важное социальное целое, проявляющее свою энергию во многих сферах общественно-экономической жизни. Она не была привязана к двум исключительным занятиям, ростовщичеству и мелкой торговле, но участвовала во всех отраслях промышленной деятельности, в производстве и мануфактуре, не исключая и сельских занятий, как-то землевладение и земледелие. Состоятельные люди среди евреев обрабатывали пошлины (транзитные и таможенные пошлины) и акцизы (государственные налоги, взимаемые с вина и других предметов потребления) и часто достигали выдающегося положения в качестве финансовых агентов королей. Когда позже евреи были стеснены в делах откупа, их капитал нашел новый выход в аренде коронных и шляхтинских поместий с правом «пропинации»[22] или торговли спиртными напитками, присоединенными к ним. к нему, а также в разработке соляных копей, в опалубочных лесах и в открытии других ресурсов почвы. Крупные купцы были заняты вывозом сельскохозяйственной продукции из Польши в Австрию, Молдавию-Валахию и Турцию. Низшие классы занимались розничной торговлей, ремеслами, земледелием, овощеводством, огородничеством, а кое-где, особенно в Литве, даже хлебопашеством.

Хозяйственная деятельность евреев, переплетенная многочисленными нитями с материальной жизнью страны, должна была произвести такое же разнообразие форм и в их правовом состоянии. Учитывая своеобразное кастовое устройство польского государства и относительную политическую свободу, которой пользовались в этой полуконституционной стране «господствующие классы» — дворянство-землевладельцы, духовенство и отчасти горожане, — юридическое положение евреев с необходимостью определялось. конфликтом политических и классовых интересов. Обузданная олигархической конституцией королевская власть должна была столкнуться с огромными привилегиями помещичьих магнатов, большой шляхты. Последние, в свою очередь, с одной стороны боролись с притязаниями мелкой сельской шляхты, а с другой — сопротивлялись наступлению христианских городских сословий, дельцов и ремесленников, которые были могущественным фактором в силу своей муниципальной автономии. и их хорошо организованные гильдии. Борьба велась в парламентах, муниципалитетах и судах. В рамках этого конфликта экономических интересов духовенство господствовавшей католической церкви проводило собственную линию атаки. Ослабленное во время Реформации, оно вновь окрепло благодаря католической реакции и напряженным усилиям иезуитов.