За ведомственными изменениями последовала более существенная реформа. Правительство признавало необходимость создания при Министерстве по делам духовенства постоянно действующего совещательного совета, состоящего из выборных еврейских представителей или «депутатов еврейских общин». Проект был навеян эфемерными и случайными попытками народного еврейского представительства со стороны двух поставщиков, Зонненберга и Диллона, прикомандированных к штабу русской армии во время кампании 1812 года. На аудиенции, на которой Александр I дал этим депутатам заверения, что положение их единоверцев улучшится, им также было велено явиться в столицу после окончания войны для ознакомления кагалов с планами правительства. Соответственно, депутаты явились в Петербург и приступили к своим обязанностям еврейских представителей, которые они выполняли в течение 1816 и 1817 годов. Однако они понимали, что не имеют права считать себя уполномоченными представителями еврейских общин России, и поэтому обратился к правительству — Зонненберг был особенно активен в этом направлении — поручить всем кагалам избрать в установленном порядке полную группу депутатов. Правительство согласилось с этим предложением, в инструкции вновь созданному Министерству по делам церковных дел был включен пункт о том, что «[имена] депутатов еврейских общин после их избрания представляются министром Его Величеству для ратификации».

Осенью 1815 г. все крупные кагалы получили приказ от губернаторов избрать коллегию выборщиков, по два выборщика от каждого правительства. В августе 1818 г. двадцать два выборщика, выбранные из одиннадцати правительств, собрались в Вильне, чтобы избрать из своей среды трех депутатов и такое же число заместителей. Выбор пал, помимо бывших депутатов Зонненберга и Диллона, на Майкла Эйзенштадта, Бениша Лапковски и Маркуса Вейтельсона, все от правительства Витебска, и Сэмюэля Эпштейна от правительства Вильно. Для обеспечения расходов депутатов, которые должны были жить в Петербурге, Виленская конференция выпустила обращение ко всем еврейским общинам с призывом составить «вышивальную коллекцию», т. е. отрезать и обменять на деньги вышитые воротники, которые зажиточные евреи прикрепляли к своим «киттелям» (саванам, надетым под молитвенные шали в День Искупления), хотя альтернатива в виде пожертвования их стоимости в деньгах была разрешена. Евреи, разоренные во время войны, очевидно, не могли напрямую облагаться налогом.

Вскоре после этого было учреждено специальное отделение, поставленное на службу «депутации еврейского народа» — так часто называли эту коллегию депутатов под председательством энергичного Зонненберга. «Коллегия» либо в целом, либо в составе отдельных ее членов работала семь лет (1818-1825), но ее деятельность была слишком ограничена, чтобы оправдать ожидания русского еврейства. Надежда депутатов на то, что с ними проконсультируются по общим вопросам, касающимся предлагаемого улучшения положения евреев, не оправдалась. Наоборот, правительство тем временем оставило всякую мысль о реформах законодательства, а несколько позже даже начало изобретать пути и средства для проведения в жизнь ограничительных статей статута 1804 г., действие которого было приостановлено Война 1812 года.

Депутатам, проживавшим в Петербурге и занимавшимся лоббистской деятельностью, нередко удавалось в сношениях с чиновниками разузнать эти «замыслы» властей и тайно сообщить о своих выводах кагалам в провинции. В то же время они стремились по собственной инициативе предотвратить опасность путем личных переговоров с высшими должностными лицами. Докладывая, с одной стороны, кагалам, депутаты, с другой стороны, передавали Голицыну, министру духовных дел, челобитные кагалов и их жалобы на местную администрацию. Таким образом, депутаты в силу обстоятельств превратились в простых посредников в еврейских делах. При выполнении этой функции некоторые из них, в частности Зонненберг, были неутомимы. Они испытывали терпение высоких чиновников своими ходатайствами и представлениями, а однажды Зонненберга даже лишили депутатского поста за «дерзкое поведение по отношению к властям». Бюрократия Петербурга стала возмущаться этими бесконечными домогательствами и этим постоянным вмешательством в их планы.

Постепенно упали духом и сами депутаты, осознав свое бессилие в борьбе с поднявшейся волной реакции. Некоторые из них вообще уехали из Санкт-Петербурга. Падение голицынского министерства по делам духовенства, подорванного ультрареакционной аракчеевской партией, повлекло за собой, как естественное следствие, падение связанного с ним любопытного еврейского представительства. Преемник Голицына на посту министра народного просвещения, мракобес Шишков, делал представления царю о необходимости упразднения института еврейских депутатов, «многочисленными примерами показавшими, что их пребывание здесь не только ненужно и бесполезно, но даже очень вредно, так как, под предлогом работы на благо общества, они без цели собирают деньги с евреев и преждевременно рекламируют решения и даже намерения правительства». В 1825 году «Депутация еврейского народа» была упразднена. Так закончилась прекрасно задуманная, но изуродованная в исполнении организация, которая вполне могла бы заменить еврейское общинное представительство и смягчить режим капризов и пагубного покровительства, все глубже и глубже въедавшихся в жизненные силы российской политики.

Вполне соответствовало духу новой эпохи, что забота русского правительства о евреях должна была проявиться в попытке спасти их души. Христианское благочестие было в моде того времени, и Александр I и Голицын, министр по церковным делам, оба склонные к мистицизму, задумали стать орудиями Промысла Божия в обращении евреев в христианство. Голицын, который был президентом Русского библейского общества и стремился сделать его точной копией своего английского образца, Лондонского миссионерского библейского общества, подошел к миссионерской проблеме по-своему. 25 марта 1817 года царь издал указ, призывающий к созданию «Общества израильских христиан» с целью оказания помощи евреям, уже обращенным или готовящимся к обращению.

Мы узнали, — говорится в указе, — о тяжелом положении тех иудеев, которые, Божественной благодатью восприняв свет христианской истины, приняли ее или готовятся присоединиться к стаду Доброго Пастыря и Спасителя душ. Эти евреи, которых христианская религия отделила от своих братьев во плоти, теряют с ними все средства связи и не только лишаются всякого права на их помощь, но и подвергаются всякого рода гонениям и притеснениям с их стороны. Не легко они находят убежище среди христиан, своих новых собратьев по вере, которым они еще неизвестны... Голос Блаженства, призывающий рассеянных овец Израиля присоединиться к вере Христовой, сочли правильным принять меры для их благополучия.

«Благосостояние», предоставляемое новообращенным, имело довольно существенный характер. Каждой из их групп должны были быть выделены бесплатные коронные земли в южных и северных провинциях с правом основания всевозможных поселений, поселков и городов. Им должны были быть предоставлены полное гражданское равноправие, широкое общинное самоуправление и особые льготы по уплате налогов. Эти группы или колонии евреев после обращения в греческую православную, католическую или лютеранскую веру должны были стать частью «Общества израильских христиан», которым должен был управлять специальный комитет, назначенный в Санкт-Петербург под покровительством императора. Торжественная фразеология Высочайшего указа недвусмысленно показывает, что Правительство не удовлетворялось скромной задачей оказания помощи случайным неофитам. Оно было готово приступить к масштабному делу по поощрению крещения среди еврейского населения и организации обращенных масс в отдельные привилегированные общины, чтобы служить приманкой для евреев, все еще томящихся в своих старых верованиях. Воображение русских законодателей рисовало им завораживающее зрелище огромных масс иудеев, идущих «к вере Христовой», влекомых к ней не только небесным, но и земным «блаженством».