Вид десятков убитых и раненых подействовал на толпу отрезвляюще. Погром был остановлен после разорения пятисот еврейских семей и осквернения еврейского святилища. В одной из разрушенных синагог человеческие изверги завладели одиннадцатью свитками Торы, разорвав некоторые из них на куски и чудовищно осквернив другие копии Священного Писания, на которых были написаны заповеди: «Не убий», «Не укради», Не прелюбодействуй», что явно противоречило убеждениям бунтовщиков.

Пример Екатеринослава, столицы одноименной губернии, оказался заразительным, ибо в течение августа и сентября в нескольких окрестных городах и местечках произошли погромы. Среди них особенно жестоким был погром в Ново-Московске 4 сентября, почти все еврейские дома в этом городе были разрушены толпой.

1884 год отмечен новой чертой в летописи погромов: антиеврейский мятеж за чертой оседлости, в древнем русском городе Нижнем Новгороде, приютившем небольшую еврейскую колонию, насчитывавшую около двадцати семей. Сравнительно ограниченный по материальным потерям нижегородский погром выделяется ужасным рельефом по количеству человеческих жертв. В отчете, основанном на официальных данных и пытающемся приглушить краски, дается следующее описание ужасных событий:, из-за подстрекательства нескольких полупьяных рабочих, которые случайно услышали, как мать-христианка говорила своему ребенку, игравшему с еврейской девочкой, прекратить играть с ней, так как евреи могут ее зарезать.

Работа разрушения началась с еврейского молитвенного дома, который был переполнен молящимися. За этим последовал снос еще пяти домов, принадлежавших евреям. В этих домах толпа уничтожала все, что попадалось ей в руки. Двери и окна были разбиты, а все, что было внутри, выброшено на улицу. При этом были убиты шесть взрослых и один мальчик; пять евреев были ранены, двое из которых вскоре скончались.

Губернатор Нижнего Новгорода сообщил, что беспорядки никак нельзя было предвидеть. И все же не может быть сомнения, что люди были в известной степени подготовлены к ним. Полицейские и судебные следствия сошлись во мнении, что нижегородские бесчинства были вызваны прежде всего, если не исключительно, стремлением к грабежу. Во всех снесенных домах не было уничтожено ни одной ценной вещи, которую можно было бы вывезти, и были разграблены не только деньги, но и вообще все годное к употреблению. То, что беспорядки вспыхнули седьмого июня, было, по мнению губернатора, совершенно случайным, а то, что они были направлены против евреев, объяснялось тем, что народ внушили, что даже самые тяжкие преступления были практически ненаказуемы, лишь бы они были совершены против евреев, а не против других национальностей.

Дополнительным поводом для погрома было известное богатство значительного числа еврейских семей Нижнего Новгорода. Судебное следствие установило, что перед нападением на контору крупного московского купца Дайцельмана толпа направлялась криками:

— Поедем в Дайтцельман, там много чего можно купить. Убийство Дайцельмана, любимого своими русскими рабочими и другими евреями, было вызвано не местью, а простой бесцельной жестокостью.

Нельзя предполагать, что толпу возбудил слух, распущенный главарями бунтующих полчищ о похищении христианского ребенка евреями, тем более, что в самом начале бесчинств полиция доставила якобы похищенного ребенка целым и невредимым и показала его толпе.

Погром был вызван прежде всего дикостью озверевшей и непросвещенной толпы, нашедшей случай излить свои звериные инстинкты, подкрепленные убеждением в полной неприкосновенности, о чем говорится в отчете губернатора.

Даже центральное правительство в Петербурге было встревожено петербуржцами.

Варфоломеевская ночь, устроенная в Нижнем Новгороде. По рекомендации губернатора Баранова убийцы предстали перед военно-полевым судом и понесли суровое наказание. Тем не менее тот же губернатор счел своим долгом успокоить русскую народную совесть, приказав выселить тех евреев, которые, как обнаружила полиция, жили вне черты оседлости «без законных оснований». Таким образом, русская администрация вновь сумела заменить уличный погром легальным, не понимая того факта, что зверства, учиненные толпой над евреями, были лишь грубой копией зверств, учиненных над ними правительством. и что положение евреев вне закона породило беззаконие и насилие толпы, которая полностью осознавала антисемитские настроения официального мира. Кровавые сатурналии Нижнего Новгорода оказали, однако, благотворное влияние на то, что правительство, опасаясь распространения пожара за пределы черты оседлости и даже за пределы еврейства, приняло энергичные меры для предотвращения дальнейших эксцессов. Собственно говоря, нижегородский погром был последним в летописи 80-х годов — за исключением нескольких незначительных происшествий в разных местах. В течение шести лет «земля была тиха», и монополия на «тихие погромы» в форме систематического отказа в правах евреев твердо оставалась в руках правительства.

В то время как русские бюрократы, которым царь приказал принять «активные» меры для решения еврейского вопроса, полностью отдались политике репрессий, те их коллеги-бюрократы, которым было с чисто теоретической точки зрения пришел к выводу, что репрессивная политика, проводимая правительством, не только вредна, но даже опасна. Вопреки ожиданиям, «Высокая комиссия» под председательством графа Палена, состоявшая из престарелых сановников и представителей различных министерств, подошла к еврейскому вопросу, по крайней мере, в том, что касалось большинства комиссии, в гораздо более серьезных рамках. ума больше, чем сторонники «активной» антиеврейской политики, у которых не было времени на размышления и которые под давлением своей реакционной энергии двигались вперед любой ценой. В течение пяти лет комиссии Палена удалось изучить еврейский вопрос во всех его аспектах. Она изучила и сама подготовила большую массу исторических, юридических, а также экономических и статистических материалов. Она исследовала работу игнатьевских губернаторских комиссий, быстро установив их предвзятую направленность, и рассмотрела всю историю предшествующего законодательства о евреях. В конце концов он пришел к выводу, что вся вековая система ограничительного законодательства не справилась со своей задачей и должна уступить место системе освободительных мер, проводимых постепенно и с крайней осторожностью. С этим мнением согласилось большинство членов Комиссии, в том числе граф Пален, ее председатель. Ниже мы приводим несколько кратких выдержек из выводов, сформулированных этой консервативно-бюрократической комиссией в ее обширном «Общем мемуаре», написанном в начале 1888 года:

Может ли отношение государства к пятимиллионному населению, составляющему одну двадцатую часть его подданных, хотя и принадлежащему к расе, отличной от расы большинства, которых само это государство включило, вместе с населенными ими территориями, в российское политическое тело, отличаются от его отношения ко всем остальным его субъектам?... Следовательно, с политической точки зрения еврей имеет право на равенство граждан. Не наделяя его равными правами, мы не можем, собственно говоря, требовать от него равных гражданских обязанностей... Репрессии и лишения избирательных прав, дискриминация и преследования никогда еще не приводили к улучшению групп людей и к тому, чтобы сделать их более преданными своим правителям. Неудивительно поэтому, что евреи, воспитанные в духе векового репрессивного законодательства, остались в разряде подданных, менее аккуратно исполняющих свой гражданский долг, уклоняющихся от своих обязанностей по отношению к Государство, так и не влившееся полностью в русскую жизнь. «В Российском кодексе можно перечислить не менее шестисот пятидесяти ограничительных законов, направленных против евреев», и дискриминация и инвалидность, подразумеваемые этими законами, таковы, что они, естественно, привели к тому, что до сих пор жизнь огромного большинства евреев в России крайне обременительно...