Первой целью реакционных заговорщиков было избавиться от тех «привилегированных» евреев, которые жили в двух российских столицах. В св.

В Санкт-Петербурге эта цель должна была быть достигнута упомянутыми выше эдиктами Грессера, за которыми последовали другие столь же беспокоящие правила. В феврале 1891 г. петербургский губернатор приказал полиции «проверить род торговли», которой занимались еврейские ремесленники Петербурга, с целью изгнания из города и конфискации товаров всех тех, кто следует ловить изделиями, не изготовленными ими самими. За этим приказом последовало большое количество изгнаний. Однако главный удар должен был прийтись на Москву.

Древняя московская столица переживала большие перемены. Пост московского генерал-губернатора, который занимал граф Долгорукий, в феврале 1891 года был возложен на брата царя, великого князя Сергия. Великий князь, пользующийся незавидной репутацией в игорных кругах обеих столиц, не был отягощен никакими сознательно сформулированными политическими принципами. Но этот недостаток восполнялся его непоколебимой верностью политическим и религиозным предрассудкам своего окружения, среди которых видное место занимала слепая ненависть к иудаизму. Русская общественность была склонна придавать исключительное значение назначению брата царя. По общему мнению, его избрание должно было послужить предварительным шагом к переносу столицы империи из Санкт-Петербурга.

Петербурга в Москву, символизируя возвращение «домой» — к старомосковским политическим идеалам. Почти излишне добавлять, что задуманное изменение сделало необходимым очистить древнюю столицу от ее еврейских жителей.

Еврейская община Москвы, насчитывавшая около тридцати тысяч душ, живших там легально или полулегально, долгое время была занозой в теле некоторых влиятельных русских купцов. Московский бургомистр Алексеев, невежественный купец с очень сомнительной репутацией, был очень взволнован далеко идущим финансовым влиянием местного еврейского капиталиста Лазаря Полакова, директора сельского банка, с которым он поссорился из — за какая-то коммерческая сделка. Алексеев был только рад случаю внушить высшим правительственным кругам необходимость «очистить Москву от евреев», которые теснили город благодаря снисходительности бывшего генерал-губернатора Долгорукого. Реакционеры Москвы и Петербурга объединились в благородном деле искоренения иудаизма и получили благословение главы Святейшего Синода Победоносцева. Этот главнокомандующий назначил Истомина, свирепого антисемита, который был его помощником в Святейшем Синоде, управляющим делами нового генерал-губернатора и, таким образом, сумел установить свое влияние в Москве благодаря своей деятельности. представителя, который был практически хозяином второй столицы.

Тайный совет еврейоненавистников решил произвести эвакуацию евреев из Москвы до торжественного въезда в город великого князя Сергия либо с целью расчистить дорогу новому сатрапу, либо во избежание неприятностей с его именем связан первый жестокий акт изгнания. До прибытия Сергия управление Москвой было поручено Костанде, начальнику Московского военного округа, ловкому греку, который должен был начать военные действия против еврейского населения. Первый удар был приурочен к празднику освобождения Израиля от египетского рабства, как будто вечным людям нужно было напомнить о новом рабстве и о новых фараонах.

Это было 29 марта 1891 года, в первый день еврейской пасхи, когда в наполненных молящимися синагогах Москвы из уст в уста передавался тревожный шепот, сообщавший об издании высочайшего указа об изгнании евреев из город. Вскоре после этого охваченные ужасом евреи прочитали в газетах следующий высочайший указ от 28 марта: еврейским механикам, винокурам, пивоварам и вообще мастерам и ремесленникам запрещается выезжать из еврейской черты оседлости, а также приезжать из других мест Империи в Город и Правительство Москвы.

Этот запрет поселяться в Москве ново был только половиной указа. Вторая, более ужасная половина, была опубликована на следующий день:

Рекомендовать министру внутренних дел, по согласованию с Московским генерал-губернатором, принять меры к тому, чтобы названные евреи постепенно уходили из города и Московской губернии в места, установленные для постоянного проживания евреев.

На первый взгляд казалось трудным понять, что за этой безобидной поверхностью указа с его двусмысленной формулировкой скрывался жестокий указ, предписывавший выселить с корнем тысячи людей. Но те, кто должен был исполнять этот писаный закон, получали определенные неписаные инструкции, которые выполнялись по всем правилам стратегической игры.

Первыми жертвами стали евреи, проживавшие в Москве нелегально или полулегально, вторые — в Подмосковье. Они подверглись внезапному ночному нападению, «набегу», которым руководил свирепый казачий генерал Юрковский, обер-полицмейстер. В ночь после обнародования указа большие отряды милиционеров и пожарных появились в районе города Зарядье, где ютилась основная масса «нелегальных» еврейских жителей, в особенности в огромном так называемом Глебове. Двор, бывшее гетто Москвы. Полиция врывалась в еврейские дома, поднимала испуганных жителей с постелей и отвозила полуголых мужчин, женщин и детей в полицейские участки, где их держали в грязных камерах сутки, а иногда и дольше. Некоторых заключенных отпустила полиция, предварительно вырвав у них письменное обязательство немедленно покинуть город. Других выселили под конвоем милиции и выслали из города, как уголовников, через пересыльную тюрьму. Многие семьи, заранее предупрежденные о надвигающемся рейде, решили провести ночь вне дома, чтобы избежать ареста и жестокого обращения со стороны полиции. Они спрятались на окраинах города и на кладбищах; они шли или катались по всему городу всю ночь. Многие уважаемые евреи были вынуждены укрывать своих жену и детей, одеревеневших от холода, в домах с дурной репутацией, которые были открыты всю ночь. Но и эти беглецы в конце концов попали в руки полицейской инквизиции.

Такими методами очищали Москву от бесправных еврейских жителей за целый месяц до въезда в город великого князя Сергия. Вскоре после этого, в мае месяце, за великим князем последовал и сам царь, остановившийся во второй российской столице по пути в Крым. Отставной солдат-еврей имел достаточно мужества, чтобы обратиться с петицией к царю, в трогательных выражениях умоляя его позволить бывшим солдатам-евреям остаться в Москве. Просьба солдата-еврея нашла быстрый отклик: его отправили в тюрьму, а затем выселили.

За установлением нового режима в Москве последовало, в соответствии с положениями недавнего указа, «постепенное» изгнание огромного числа мастеров и ремесленников, имевших в течение многих лет право проживания в этом городе и были теперь внезапно лишены этого права по деспотической прихоти. Местные власти включали в число жертв высылки даже так называемых «циркулярных евреев», т. е. тех, кому было позволено остаться в Москве на основании министерского циркуляра 1880 г. эта дата. Этому огромному сонму честных и трудолюбивых людей — ремесленников, торговцев, приказчиков, учителей — было велено выехать из Москвы тремя партиями: прожившим не более трех лет, холостым и бездетным — в трехкратный срок. до шести месяцев; тем, кто прожил там не более шести лет и имел детей или подмастерьев в количестве четырех, разрешалось отсрочить свой отъезд на шесть-девять месяцев; наконец, старые еврейские поселенцы, имевшие большие семьи и нанимавшие большое количество рабочих, получили отсрочку от девяти до двенадцати месяцев.

Может показаться, что максимальная и минимальная даты в пределах каждого срока были установлены специально для того, чтобы обеспечить огромный доход полиции, которая за существенное вознаграждение могла бы отсрочить высылку жертв на три месяца и тем самым дать им возможность сворачивать свои дела. По истечении последних сроков несчастным евреям не разрешалось оставаться в городе ни на один день; те, кто остался, были безжалостно выселены.