– Ты не понимаешь! – он оторвался от оконного стекла и повернулся ко мне. Однако смотрел он куда-то мимо меня, и мне показалось, что он неосознанно развернулся на мой голос, хотя меня вовсе не видел, пребывая в собственных тяжёлых думах. – Элиза, я же не просто убил несколько человек! Не просто нарушил закон и теперь опасаюсь справедливой кары! То, что я сделал… – он задумался, подыскивая подходящие слова. – Это как предать всё, во что ты веришь с младенчества! Отмахнуться от всего, что представляло для тебя вечные ценности и непреложные истины! И для меня это настолько очевидно, что я удивлён, как другие этого не заметили! Когда мы приехали в Суррей, я был уверен, что остальные сразу поймут, что я совершил! Был готов, что Дерри сразу прикажет Рыцарям меня схватить, но… Никто ничего не понял. И от этого мне ещё более не по себе. Я не знаю, что должен теперь делать.

Уже не думая ни о каких викторианских приличиях, я молча прижалась к нему. Джеймс не обнял меня в ответ, но и не отстранился.

– И потом, ты знаешь, что такое чёрная магия? Насколько она противоестественна и насколько уродует того, кто её использует?

Я на секунду зажмурилась, думая о том Джеймсе, который остался в двадцать первом веке. Если сейчас он отзывается о чёрной магии с таким отвращением, что же должно с ним произойти, чтобы через сто тридцать лет он сделал её неотъемлемой частью своей жизни?

Ответа на этот вопрос у меня не было. Но то, что ничего хорошего, было совершенно ясно.

– Мне известно, что такое чёрная магия, – наконец негромко произнесла я. – Мне доводилось видеть её последствия… Но ты же использовал её не для обретения могущества! Даже не для спасения только собственной жизни. Ты спас меня! Не твоя вина, что тебе противостоял противник, превосходивший тебя силами…

Он ничего не говорил и не двигался, но мне показалось, что Джеймс слегка пришёл в себя. Не знаю, что ему помогло – мои слова или объятия, но на меня он посмотрел уже более трезвым взглядом. Впрочем, напряжение так и не исчезло, и я заподозрила, что дело было не только в чёрной магии.

– Что ещё тебя тревожит?

Он слабо усмехнулся тому, с какой лёгкостью я догадалась о его мыслях.

– Я разочарован в ковене. Всю жизнь я был абсолютно уверен, что именно мы – маги – умнее всех остальных и живём правильнее всех, с чёткой структурой и организацией, которая поможет нам удачно существовать среди обычных людей. Этим мы в выгодную сторону отличаемся от Путешественников и тёмных, которые вовсе одиночки. Нас с Розмари так с детства воспитывали. Но неужели то, что мы видели сегодня, – правильно?..

Вместо ответа я прижалась к нему крепче. Даже представить не могу, что Джеймс сейчас испытывал – ведь в один день все его убеждения, весь привычный мир оказались разрушены, и приложил к этому руку как он сам, так и люди, которым он доверял.

– А на самом деле у нас точно такая же грызня за власть, как и везде, – продолжил он, и устало махнул рукой. – Ну, ты сама видела – пока Хранителя нет, никаких взвешенных, справедливых решений можно не ждать. Десять человек недавно убили, среди них были два мага нашего ковена – и мы ничего не делаем. С Чарльзом вовсе ничего не будет, и Совет просто закроет глаза на уничтожение целого сообщества – только потому, что Искатели начали нам угрожать, а открыто высказаться за то, чтобы как-то избавиться от них, ни у кого не хватило духа. Полагаю, в глубине души Уильям рад, что именно так всё обернулось… Теперь Чарльз отделался предупреждением, и всю ответственность предстоит нести одной лишь Валери. Я не говорю, что на ней нет вины, но именно ей придётся за всё отвечать только потому, что она стала тёмной. Даже Алан не пожелал ничего исправить, а ведь он всегда был самым мудрым из всех нас…

– Ты не мог ничего поделать, – тихо заметила я. – Мы сделали всё, что было в наших силах.

Он наконец-то взглянул мне в глаза. Тяжёлые мысли словно сделали его старше, и сейчас Джеймс выглядел именно как тот тёмный маг, которого я встретила в две тысячи пятнадцатом. Так с этого всё началось? Как раз об этом он говорил мне, когда сказал, что их взгляды с ковеном «на многие вещи слишком сильно расходятся»?

– Ты не рассказала обо мне Совету, – вдруг сказал он, пытливо всматриваясь мне в лицо. Я вспомнила, что шляпа так и осталась валяться на полу кареты, что мы стоим слишком близко друг к другу, но отстраняться не стала. Джеймс же был по-прежнему так поглощён своими мыслями, что не замечал моего сходства с пропавшей супругой. А может, он просто настолько ей не интересовался, что даже черты её лица не отложились у него в памяти. – Хотя, обвиняя Валери, ты точно верила, что поступаешь правильно.

Я сразу поняла, о чём он, и мысли об Элизабет Барнс разом вылетели у меня из головы.

– Она убила сто человек просто так, а ты – лишь нескольких, которые всё равно бы погибли, и сделал это, чтобы спасти нас. Не сравнивай себя с Валери!

– Она – одна или вместе с Чарльзом – убила их не просто так, а чтобы уберечь ковен. Чтобы обычные люди не узнали о нас, – возразил он и болезненно поморщился. – Жестоко, но действенно. И чем я получаюсь лучше? Почему ты всё равно заступаешься за меня?

– Не пытайся переубедить меня, – велела я, в волнении запуская руку себе в волосы и запоздало вспоминая, что на мне парик. Пришлось с преувеличенной осторожностью извлекать пальцы обратно. – Там, после взрыва, ты сказал мне, что принял решение – пожертвовать несколькими людьми, чтобы спасти нас. И я тоже приняла решение, как ты и велел, – я не буду осуждать тебя и уж тем более сдавать Совету.

Джеймс схватил меня за подбородок, вынуждая смотреть ему в глаза, и я добавила:

– Ты снова спас мою жизнь сегодня, а я тебя так и не поблагодарила. Спасибо.

Он выдавил из себя горький смешок, но я уже и сама поняла, что, по сути, благодарила его за убийство нескольких человек. Решив, что сейчас Джеймс снова уйдёт в самобичевание, я уже хотела что-то сказать, чтобы отвлечь его, но он неожиданно произнёс:

– Понимаю, что после сегодняшнего дня у тебя остались самые неприятные воспоминания, но… Я рад, что со мной была именно ты. Меня восхищает твоя стойкость – ты не ударилась в слёзы или истерику после взрыва. Ты одна из… Даже нет, ты единственный человек, которому я мог бы это всё рассказать. И ты даже не представляешь, как я счастлив, что в тот день, когда я обыскивал гримёрную Маргарет, ты застала меня на месте преступления.

Против воли я рассмеялась. Джеймс тоже улыбнулся, причём в этот раз улыбка вышла более живой. Маг мягко коснулся ладонью моего лица и продолжал смотреть на меня с такой нежностью, словно я была самой прекрасной и невероятной женщиной на свете. «Сейчас поцелует», – пронеслась в голове шальная мысль, и сердце заколотилось в предвкушении, как сумасшедшее. Но Джеймс внезапно решил повести себя как джентльмен и, насквозь банально и официально, сказал:

– Полагаю, ты очень устала. Спокойной ночи, Элиза.

– С-спокойной, – заикнувшись, попрощалась я. По-моему, глубокое разочарование в моём голосе не расслышал бы только глухой, но Джеймс, напоследок улыбнувшись, скрылся за дверью.

Обидно. Я заперла дверь и уже потянулась к надоевшему парику, но нетерпеливый стук заставил меня торопливо отдёрнуть руки. Ну, кто там ещё?

Щёлкнул замок, и на пороге вновь показался Джеймс. И прежде, чем я успела хоть что-то сказать, он стремительно преодолел разделявшее нас расстояние и закрыл мне рот поцелуем. У меня сбилось дыхание, и все мысли сразу же разбежались. Голова стала совершенно пустой, и я лишь обвила шею мага руками и больше ни о чём не думала.

– Ты же, кажется, ушёл, – выдохнула я, когда он меня отпустил.

Дыхание Джеймса сбилось так же, как и моё, и лишь со второй попытки он ответил:

– Не мог упустить момент, когда ты была без этой дурацкой вуали.

На следующее утро я проснулась в самом приподнятом расположении духа. На секунду я даже ужаснулась своему настроению – после всего, что вчера мне довелось пережить, мне следовало испытывать как минимум жёсткий стресс, а то и вовсе переживать посттравматический синдром, но вместо этого в голову лез наш вчерашний поцелуй и признание Джеймса, что я единственный человек, кого он хотел бы видеть рядом с собой в той ситуации. И я была рада, что этот сложный разговор вчера произошёл между нами, и что мне удалось лучше узнать мага.