– Значит, великосветский приём, – задумчиво протянула Шарлотта, не обращая на охранника никакого внимания. – Немного неожиданно, но мысль мне нравится. Кстати, как вы думаете, имеет смысл ехать туда завтра на своей машине? Или взять такси?

– А почему вдруг возникла такая дилемма? – не поняла я.

Шарлотта посмотрела на меня, как на полоумную.

– Джейн, я понимаю, что с тебя станется явиться на этот приём в джинсах и кроссовках, но я-то хочу принарядиться! В длинном платье и на каблуках вести машину будет жутко неудобно…

– Попроси своего байкера привезти тебя, – ехидно предложил Алекс.

Мартин осторожно хихикнул. Я представила себе Шарлотту в вечернем платье, с высокой причёской и потёкшим макияжем на мотоцикле под дождём и хмыкнула. Подруга открыла было возмущённо рот, чтобы высказать Алексу всё, что о нём думает, но сама представила себе эту картину и, не выдержав, рассмеялась.

– Ладно, пойдём, пока вон тот шкаф не позвонил в полицию с заявлением, что мы замышляем ограбить вестибюль. Например, вынести из него все горшки с цветами, – предложил Мартин.

Не сговариваясь, мы дружно посмотрели на охранника. Тот и впрямь последние несколько минут неторопливо прогуливался в непосредственной близости от нас и бросал на нашу группу подчёркнуто незаинтересованные взгляды. Возражений не последовало, и мы все вместе вышли на улицу. Было уже темно, накрапывал дождь, и я подпрыгнула на месте, одновременно втягивая голову в плечи, когда крупная холодная капля, сорвавшись с козырька над крыльцом, приземлилась мне прямо на шею. Кожа немедленно покрылась мурашками, и меня передёрнуло.

Шарлотта понаблюдала за моими мучениями, потом поводила мыском сапога по поверхности лужи, начинавшейся сразу у крыльца, и грустно вздохнула.

– Сюда-то меня мой байкер привёз… И как я сейчас домой пойду по этим лужам?.. Ноутбук ещё утоплю…

Мне в попутчики Шарлотта не напрашивалась, поскольку нам было совсем в разные стороны. Алекс же, чью припаркованную машину я прекрасно видела, чуть помедлил и предложил:

– Я тебя довезу.

– А завтра? – с надеждой спросила Шарлотта.

– Ты же живёшь за городом!

– И что? – подруга трогательно похлопала глазами.

– Железная логика, о которую разбиваются все аргументы! И так всегда, – громко посетовал Алекс, ни к кому в частности не обращаясь. – Только предложишь сделать доброе дело, как тебя сразу впрягут по самые уши!

– Я месяц буду приходить на все встречи вовремя! – клятвенно пообещала та, сделав максимально честные глаза.

Эти слова оказали магическое воздействие.

– Во сколько за тобой завтра заехать, дорогая? – тоном заботливого мужа нежно спросил Алекс.

Я рассмеялась. Шарлотта просияла довольной улыбкой, а Мартин спросил:

– Значит, увидимся завтра?

– Ага. Только чур, встречаемся у входа и идём все вместе, – попросила я. – Не хочу бродить там в одиночестве, по крайней мере, на первых порах.

– Согласен, – легко согласился Алекс. – Мартин, ты на чём приехал? На автобусе? – Мартин был единственным из нас, кто не водил машину.

– Я на метро.

– Подбросить тебя? – предложила я.

– Да нет, Джейн, спасибо, – он улыбнулся и поправил очки. – Тут до станции не так далеко. Добегу.

– Тогда всем до завтра! – бодро попрощался Алекс. Шарлотта помахала рукой, и они вдвоём направились к «Пежо». Мартин улыбнулся мне на прощание и свернул за угол, а я отправилась к своей машине. Теперь мне предстояло подумать о наиболее неприятной части – о том, как построить завтрашний день, планы на который так внезапно изменились – как одеться, причесаться… Что хоть туда надевать? Деловой костюм? Бальное платье с кринолином и фамильные бриллианты?

Ехать на вечер мне не хотелось. Там придётся несколько часов кряду находиться в окружении совершенно незнакомых людей, вежливо улыбаться, внимательно слушать всё, что тебе скажут, ежеминутно следить за своим внешним обликом – не дай бог что-нибудь будет недостаточно идеально – и всем своим видом показывать собеседнику, что тебе интересно общение с ним. Или, если Патрик прав, и там большинство гостей будут составлять учёные, придётся говорить о науке?!

Говорить о науке мне не хотелось. Хватит, в университете я о ней наговорилась так, что на всю оставшуюся жизнь хватит. Родителей в своё время очень огорчала моя чётко обозначенная позиция – после магистратуры я не пойду в аспирантуру и писать кандидатскую не буду ни за что на свете.

Словно в ответ на эту мысль зазвонил мобильный телефон. Я уже успела завести машину, а теперь откинулась на спинку кресла и включила дворники. Те задвигались влево-вправо по лобовому стеклу, и по нему потекли ручейки воды.

Наручные часы показывали половину восьмого вечера. В Италии сейчас должно быть половина девятого. Родители, получается, только что вернулись домой.

И точно – звонила мама.

– Здравствуй, моя дорогая, – я улыбнулась, услышав её бодрый голос. В машине словно сразу стало теплее, несмотря на усиливающийся на улице дождь. – Ты дома?

– Скоро буду. Патрик нас только отпустил. Привет, мам.

– Ты снова работаешь на «Искателей»? С Патриком? – она сразу насторожилась. – Ты не говорила об этом…

К «Обществу», как и к Патрику, у родителей было своеобразное отношение. О мире сверхъестественного они узнали раньше меня. Лет десять назад Патрик занимался очередным исследованием, которое привело его на курс лекций по итальянскому Возрождению, который читал мой отец в Оксфорде. Познания Питера Эшфорда произвели тогда на Патрика самое благоприятное впечатление, и он предложил ему стать ещё одним Искателем. Но то ли перспектива изучать следы магии в нашем мире, существование которой научно не доказано, показалась отцу слишком малообещающей, то ли он просто не мог поверить в её существование, но отец отказался. На этом их с Патриком знакомство, по сути, закончилось, хотя они ещё не раз встречались на разных научных встречах и мероприятиях исторических обществ, вроде того, которое планировалось завтра. Я не знала точно, поверили ли мои родители в существование магии, но к Патрику они относились вполне уважительно – ну нравится человеку заниматься своей теорией, и ради бога. Но каждый раз, когда я выполняла какую-то работу для «Общества Искателей», они испытывали лёгкую опаску, и я не могла сказать, по какой именно причине – потому ли, что здесь оказывалось замешано сверхъестественное, или потому, что я работала на человека, который верил в магию и, следовательно, был… мягко говоря… несколько странным?

И это они ещё не знают, что я сегодня не только дома со словарём сидела. Тогда эмоций было бы ещё больше.

– Он только сегодня позвонил. Как у вас?

Мои родители оба были историками. Отец занимался Возрождением, мама – восемнадцатым веком. Оба были учёными в полном смысле этого слова, и даже когда мы с Теей были маленькими, вместо сказок они рассказывали нам множество теорий и исторических фактов. Возможно, они пытались и нас с сестрой увести в то же русло. Меня – с переменным успехом, поскольку мне была ближе филология, а сестра и вовсе пошла своим путём, выбрав профессию врача. Родители, хоть и не сразу, но смирились с нашим выбором, и во время семейных обедов они продолжали обсуждать, что всё-таки случилось с маленькими принцами в Тауэре в 1483-м году, куда исчезла библиотека Александра Македонского и существовал ли на самом деле Святой Грааль. В этом учебном семестре они были в Турине, где в университете мать читала лекции, а отец писал диссертацию. Мы регулярно созванивались, делились новостями, и они время от времени звали нас к себе.

Съездить к ним, что ли, и вправду в гости? При одной только мысли об Италии – тёплой, солнечной, с синеющим над головой небом, красными черепичными крышами, мощёными улочками, апельсиновыми деревьями, тёмно-зелёными кипарисами и серебристой листвой оливковых деревьев, на душе словно тоже стало солнечнее.

«А с работой что прикажешь делать?» – кисло осведомился голосок в голове, и вместо залитого солнцем Турина я снова увидела перед собой чёрное лобовое стекло, по которому стекала вода. Семестр только начался, и с ним моя вторая работа, не имеющая никакого отношения к Патрику и «Искателям». Бросишь всё прямо так? Ты уж, дорогая, до лета подожди, а там у детей каникулы начнутся и можно будет строить какие-нибудь планы.