На руку мне сыграло то, что все эти дни я провела в одиночестве. Стража, дежурившая в коридоре, меня не беспокоила. Несколько раз в день ко мне заглядывали служанки — приносили подносы с едой, по вечерам зажигали свет, наполняли ванну водой и помогали раздеться, а по утрам — одеться. Обычно я без проблем справлялась с этим сама, но сейчас, не имея возможности пользоваться магией, чувствовала себя беспомощной, словно младенец. От них я узнала, что Агате запрещено видеться со мной. Отец и Мариус тоже не проявляли желания повидать меня, но сейчас это меня вполне устраивало. А от мачехи или сестер я и не ожидала подобной милости.

За два дня мне удалось установить, в какое время стоит ожидать прихода слуг, чтобы знать, когда надо быть в комнате. Тем же вечером я решила, что настало время для первой вылазки. Когда служанки, пожелав мне спокойной ночи, ушли, я сразу же поднялась с постели и сунула ноги в домашние туфли. Ночь была теплая, летняя, и я не боялась замерзнуть. В первый момент мне даже пришло в голову отправиться на прогулку по дворцу прямо в ночной сорочке, но потом я решила, что все-таки лучше переодеться. Надев платье, я кое-как затянула на спине шнуровку, а затем подобрала подол юбки и, задрав ее до колен, закрепила в таком положении. Так будет удобнее бегать. Волосы заколола в тяжелый узел на затылке, а затем решительно направилась к окну и залезла на подоконник.

Когда я забралась на карниз, неожиданно оказалось, что отсюда до земли расстояние кажется гораздо больше, чем из моей комнаты. Старательно не глядя вниз, я перевела взгляд на стену передо мной и медленно начала двигаться, тщательно выискивая выступы и неровности на стене, за которые можно было бы ухватиться. Задачу усложняло то, что ночь выдалась темная, безлунная, и полагаться в основном можно было лишь на свое осязание. Я утешала себя мыслью, что в таких потемках остается меньше шансов быть кем-нибудь замеченной. Первые шаги дались с трудом, но потом я более или менее привыкла. Слегка ободрала ладони о грубый камень, но это было ерундой. Расчет на то, что мои тренировки с Люцием помогут мне, оказался верен — мне не доставляло труда передвигаться боком по узкой поверхности. Главное — не торопиться и следить за каждым шагом.

К счастью, из-за теплой погоды многие окна были приоткрыты. Когда я, по моим представлениям, миновала коридор, в котором находилась моя «тюрьма» и дежурила стража, я залезла на подоконник одного из открытых окон, спрыгнула на пол и оказалась в одной из многочисленных галерей дворца, соседствующей с тем коридором, в котором находилась комната, где меня заперли. В очередной раз выругалась, вспомнив, что у меня больше нет возможности пользоваться магией, я отправилась в сторону своей комнаты, в которой жила до ареста. Идти приходилось медленно, держась в тени и прислушиваясь к каждому шороху. Пару раз я едва не столкнулась со снующими по коридору служанками, один раз едва успела спрятаться за статую, когда мимо меня с деловым видом прошла мачехина фрейлина леди Нерисса. Представляю, как я выглядела в тот момент — причесанная кое-как, с открытыми ногами, в неровно зашнурованном платье… У леди Алины случился бы удар, если бы она увидела меня в подобном виде.

Когда я наконец-то добралась до своих покоев, у меня было такое ощущение, словно обежала весь замок от чердака до подземелий, а не прошла всего несколько коридоров на двух этажах. Сердце колотилось от волнения, а воздух выходил из легких неровными толчками. Но делать передышку в коридоре было глупо, и я нажала на ручку двери. На моей комнате стояла магическая защита от непрошеных гостей, но она была настроена на мою ауру и поэтому беспрепятственно впустила меня внутрь. Несколько секунд я приходила в себя, а затем принялась собирать нужные мне вещи. Свет из предосторожности не зажигала, но он мне и не был нужен — в собственной комнате я могла найти все необходимое с закрытыми глазами. Взяла небольшую сумку — ту самую, с которой перенеслась сюда из Диона, и побросала в нее кое-какие амулеты, которые создала сама. За ними туда же последовало несколько пузырьков с нужными отварами, а затем — ножницы и игла с катушкой ниток из корзинки для рукоделия. Когда я уже собиралась уходить, мой взгляд зацепился за ножны с сардами. И сразу пришло четкое осознание — я не могу оставить их здесь. Это оружие слишком важно и ценно для меня. Из-за клинков сумка стала заметно тяжелее, но я решила, что мне вполне по силам спокойно добраться до той комнаты, где меня заперли.

Обратная дорога прошла легче. Но когда я уже почти добралась до нужного окна, из-за одной из дверей вдруг послышались приближающиеся голоса. Я поняла, что сейчас кто-то выйдет в коридор, а, как назло, ни одной портьеры или статуи в пределах видимости не наблюдалось. Буквально несколько секунд у меня ушло, чтобы накинуть сумку на плечо, взлететь на подоконник и шагнуть на карниз. Но эта поспешность подвела меня, я оступилась и едва удержалась, чуть не улетев вниз. Обеими руками я вцепилась в каменный выступ перед собой, пытаясь прийти в себя после резкого выброса адреналина. Мысленно в очередной раз возблагодарила Люция за то, что не щадил меня на тренировках и привил необходимые навыки. Голоса зазвучали отчетливее, и я поняла, что там разговаривают два человека — мужчина и женщина. Я уже хотела начать двигаться дальше, прежде чем кому-нибудь из них захочется полюбоваться видом из окна, но вдруг услышала:

— Как все это будет проходить? Мариус откроет портал, чтобы ее сразу перенести в Дион?

Я узнала голос леди Алины, остановилась и замерла. Ремень больно давил на плечо, но я почти забыла о нем, целиком обратившись в слух.

— Нет.

Вздрогнула, узнав голос отца, и едва не свалилась в заросли кустов.

— Дворцовый портал будет перенастроен на Вереантер, чтобы вампирам не тратить попусту время. Чем меньше они проведут его на нашей территории, тем лучше. А Корделию перевезет отряд стражи обычным способом, в повозке. У них на дорогу уйдет всего несколько часов.

— Дарий, — в голосе мачехи зазвучала тревога, — ты не боишься, что кто-нибудь из твоих врагов может организовать ее побег? Ты же знаешь, ван Корсы в последнее время ведут себя достаточно вызывающе. Они могут попытаться скомпрометировать нас в глазах Вереантера. Если они спасут Корделию, вампиры обвинят в этом тебя.

Отец ответил не сразу.

— Этого опасаться не стоит, — наконец сказал он. — За Корделией отправится отряд гвардейцев, лично отобранных Стоуном. Будет заранее обговорено их количество, которое не должно меняться. Никто из наших недоброжелателей не приставит своих шпионов. А нападения со стороны можно не опасаться — люди Стоуна великолепно подготовлены. Никаких накладок быть не должно.

После непродолжительного молчания леди Алина спросила:

— Ты увидишься с ней до приезда Адриана?

Я так сильно ухватилась за выступ, что сломала ноготь.

— Нет, — слегка севшим голосом сказал отец. — Я все равно не могу ей ничего объяснить. Это политика. Корделия и так прекрасно понимает, что у меня не было другого выхода.

Нет, не понимаю. Поведение леди Алины удивления не вызывало — она только счастлива будет, когда Адриан наконец-то насадит мою голову на кол. Но вот отца я простить не могу. Он ведь только что ни слова не сказал об Этари! Ему нет никакого дела до этого эльфийского рода, и, следовательно, нет ненависти к моему происхождению! А значит, он подписал мой приговор обдуманно, с трезвой головой! Я не понимаю, как можно было пожертвовать своим ребенком, пусть даже ради высшей цели. Я бы никогда не смогла пойти на подобное. Политика остается политикой, а семья — семьей. Отец это понимает, и ему просто не хватает смелости посмотреть мне в глаза после всего, что он сделал. Гнусный лицемер.

Голоса короля и королевы стихли где-то вдали, а я наконец отправилась обратно. Путешествие по карнизу прошло без происшествий, и в комнату я попала без проблем. Какое-то время я поливала палец водой из кувшина — ноготь сломался неудачно, и шла кровь. Затем натянула ночную рубашку, спрятала под кровать добытые из своих покоев вещи и легла спать.